– Судя по шагам, в её жилах нет ни капли благородной крови. Леди никогда не позволит себе топать и дышать при этом как корова. Вероятно, это у неё от матери. Хотя, может быть, и от отца? Кто там он у неё? Мусорное ведро? Можете не отвечать, я это и так чувствую. Грязная кровь, очередное заблудшее дитя…

Старуха обернулась. Воротничок-стойка так высоко держал её голову, что при небольшом росте директриса Дома-Под-Горой казалась великаном. Морщины глубоко изрезали сухую кожу, скорбными впадинами уходя вниз, к подбородку. Тонкие губы, казалось, не знавшие ни улыбок, ни смеха, поджаты, а глаза… Ни у кого Нежина прежде не видела таких глаз! Правый, чистого бледно-голубого цвета, бесстрастно и равнодушно смотрел сквозь присутствующих; левый, закрытый бельмом, заметно косил. Собственные глаза Нежины, серые настолько, что казались почти что чёрными, теперь виделись ей тусклыми и невыразительными. Старуха оперлась на искусно вырезанную костяную трость и шагнула вперед.

– Подойди сюда, заблудшее дитя, – прошелестело в холле.

Нежина сделала шаг назад, пытаясь спрятаться за Лидию, но мощный пинок в зад толкнул её прямо под ноги старухе. Колени горели огнем, но девушка не смела поднять головы, даже почувствовав прикосновение холодной кости к подбородку.

– Посмотри на меня.

Помимо воли она распахнула глаза. Странные мёртвые глаза вселяли в неё тревогу. С секунду старуха пристально глядела на что-то внутри, видимое только ей, скривилась, затем опустила трость.

– Барыс, распусти ей волосы.

– Сейчас, госпожа.

Черноволосый молодой человек ловко подскочил к растерянной девушке, чтобы сдернуть косынку и вытащить шпильки. Лишившись обычного давления, тугие завитки радостно устремились к свободе, обрушившись шёлковым пламенным водопадом на плечи девушки. Водопад искрил и переливался даже в тёмном коридоре. Казалось, что на Нежину вылили ушат жидкого золота. Старуха удовлетворённо хмыкнула.

– Я заберу её, но это не значит, что эта блудливая девка заменит ту, за которой я приехала и которую пятнадцать лет назад я настойчиво просила тебя сохранить, Лидия.

На бледном растерянном лице директрисы бегал страх. Она пролепетала, стараясь смотреть вниз:

– Ужасное недоразумение, госпожа. Кто знал, что в девчонке именно сейчас проснётся дурная кровь? Но поиски уже начались, я лично прослежу за тем, чтобы был поднят каждый камешек и сорвана каждая травинка, но Куммершпик мы найдём.

– Пока ведутся поиски, я думаю, что найду ту, чью благодетельность и благодарность буду вскармливать со всей добросовестностью, на какую только способна.

Лидия сглотнула. Нежина видела, как тугой шарик провалился вниз по горлу.

– Конечно, госпожа, – непрерывно кланяясь, пролепетала директриса. – И мы старались следовать вашим заветам, так сказать, держать лошадку в узде.

– Как видишь, меры предосторожности никак не оправдали себя, – сухо обронила старуха. – И я начинаю думать, будто совершила неправильный выбор.

– Нет-нет, госпожа! Что Вы! – в ужасе забормотала Лидия. – Я больше не подведу Вас! Это лишь досадная оплошность, недоразумение!

– Я очень на это надеюсь, – брезгливо выплюнула старуха, явно показывая, как ей неприятно и помещение, в котором она вынуждена находиться, и общество, которое её окружает, и добавила вполголоса. – Смотри, Лидия, ниток нашей с тобой запутанной истории хватит для того, чтобы соткать саван не только для меня и тебя.

– Конечно, конечно, – засуетилась Лидия. – Как же я могу обмануть Вас! Наша договорённость в силе, госпожа Гроак?

Директриса прыгала возле гостьи, как собачонка, подобострастно заглядывала ей в глаза и улыбалась, нервно облизывая губы. Крупные неухоженные руки заметно дрожали.

– Я не люблю шум, – поморщилась старуха, развернувшись и плавно скользя к выходу. – Барыс, проводи нашу новую гостью в экипаж.

– Госпожа Гроак? – Лидия всё это время ни на шаг не отходила от странной старухи.

– Я подумаю, – сухо бросила старуха и, ни на кого не глядя, проследовала в повозку.

Лидия облегчённо вздохнула и вытерла тыльной стороной ладони пот на лбу и возле верхней губы. Что-то похожее на сожаление промелькнуло и сразу потухло в глазах женщины, когда спутник старухи, крепко ухватив девушку чуть выше локтя, вывел её, испуганную и упирающуюся, из интерната.

Глава 5. Дом-Под-Горой.

(о том, что ко всему нужно привыкать)

Старость у домов, как и старость у людей, бывает разной. Некоторые здания, несмотря на преклонный возраст и подгнивший фундамент, горделиво топорщатся облезлыми ставнями, высоко задрав покосившуюся крышу с парочкой голубей, точь-в-точь как городская престарелая кокотка, простите, кокетка. Другие врастают в землю, подслеповато щурясь глазницами мутных окон, вздыхают во время ветра и кряхтят в морозы. Этот же дом явно знавал лучшие времена: роскошный издали, он терял свое очарование по мере приближения к нему. Белоснежная отделка при пристальном рассмотрении казалась просто старческой бледной кожей, испещрённой паутиной морщин и трещин. Черепичная крыша напоминала улыбку старого пьяницы и хулигана, считавшего зубы не десятками, а единицами. Отсутствие некоторых оконных стёкол ловко маскировали наглухо заколоченные деревянные ставни, зачем-то покрытые сверху дешёвой золотой краской.

Как только Нежина покинула карету, где всю дорогу она сидела спиной к молчавшей старухе и не издавшему ни звука Барысу, все заготовленные ранее фразы, уже державшиеся на самом кончике языка девушки, внезапно исчезли где-то в глотке, и в течение следующих минут десяти Нежине пришлось посвятить себя исключительно созерцанию обветшавшего дома призрения. Но грубый толчок в спину ясно намекнул, что пора исследовать не только лицо, но и утробу здания.

Прежде чем войти внутрь, Нежина замешкалась: ей показалось, что дом кишит призраками. И действительно, унылый вид разрушающегося дома и место, в котором он гнил в одиночестве, были сами по себе достаточным основанием, чтобы породить причудливые образы и представления. Не лучше обстояло дело и внутри: многие комнаты особняка были богато обставлены, отделаны драгоценным деревом, местами превратившемся в кружева благодаря крепким челюстям термитов, украшены мраморными колоннами, потемневшими и выщербленными внизу. От серых каменных стен веяло таким холодом, что спина Нежины мигом покрылась мурашками. В огромном центральном зале, служившем столовой, нашелся даже закопчённый камин, давно и плохо почищенный, с огромным железным вертелом посередине. И кругом, куда ни глянь, восковые потёки от свечей. Небольшие оконные проёмы занавешены тяжёлыми парчовыми шторами, посёкшимися снизу и вытянутыми сверху. Кручёные шнуры недосчитывались кистей. Присмотревшись, Нежина обратила внимание, что и шторы, и стены украшал повторяющийся узор цветка белой лилии с перевёрнутой головкой, обвитой чёрной змеёй. И вокруг ни единой живой души.

– Где все? – робко спросила девушка, осторожно дотронувшись до плеча директрисы. «Все-се-е…» – тотчас же отразилось от стен.

Старуха дёрнула рукой так, словно бы на ткань платья приземлился навозный жук, только что плотно пообедавший. Нежина неожиданно для себя встретилась с глазами мадам, мрачными на мертвенно-бледном лице, рождающими странную тревогу, предчувствие чего-то дурного.

– Никогда не касайся моего тела, дитя, – холодно бросила старуха, не разжимая губ, и поплыла по рассохшимся ступеням деревянной лестницы. – Ступай за мной.

После первого же шага нижняя ступень отозвалась отчаянным визгом.

– Я думаю, – холодно прокомментировала Гроак, не оборачиваясь (ступени под её ловкими шагами не издали ни звука), – я думаю, что Лидия получает избыточное финансирование либо слишком много тратит средств на обеды.

Спустя целую вокальную партию в исполнении визжащей лестницы величавая старуха вместе со своей неуклюжей спутницей наконец очутились на втором этаже.

Здесь преобладал белый цвет. Кто-то не пожалел краски и выплеснул на стены и потолок целую цистерну белил. Комната напоминала людоеда, по ошибке натянувшего на себя платье младшей школьницы. Но пол по-прежнему был тёмным и рассохшимся, скрипящим при каждом, даже очень осторожном, шаге.