Литмир - Электронная Библиотека

Вначале в домик прибежала фельдшер с турбазы. Она наложила Киру на ногу шину, и, пока возились, приехала скорая.

Видя, как Кира грузят на носилки, я влетела словно оглашенная в комнату, схватила сумку с деньгами и документами. Скатилась, спотыкаясь, по ступеням вниз, сама чуть не падая, зацепила Янку на руки и, бросив все вещи, поехала вместе с сыном в больницу. Врач пыталась мне что–то сказать, но куда там! Я, не слушая ничего, уже взгромоздилась внутрь машины скорой помощи.

Иван, прыгнув в свой автомобиль, поехал следом за нами. Чтобы помочь, если что. А Маришка осталась на базе собирать вещи и утешать Веронику.

Отдохнули! Расслабились! Ехала в тряской машине, сидя на откидном стуле рядом с лежащим на носилках сыном, смотрела на его бледное лицо и упрямо сжатые губы, и винила себя.

Как я могла так забыться? Как всегда, всё время, когда вроде бы дети на глазах, всё нормально. Но стоит на десять минут оставить их одних, и обязательно что-то случается! Я ведь чувствовала, видела, как расстроился Кирилл.

Нужно было вначале спустить детей вниз, чтобы были на глазах, а потом говорить с друзьями. Тоже мне, мать года!

Янка крутилась на руках. Ей было всё страшно интересно. Но строгая тётя-врач и напряжённая атмосфера внутри скорой сдерживали порывы моей дочери задать свою тысячу вопросов.

В больнице нас встретил из кареты скорой ехавший следом Иван, он очень помог и с оформлением, и с врачами. Я одна с Янкой на руках, вероятно, тоже бы справилась. Но нервов и времени потратила на всё гораздо больше.

На краю сознания брезжила мысль, что нужно позвонить Герману, но я отогнала её подальше.

Во-первых, мне ещё нечего конкретно ему сказать. Диагноза пока нет. Во-вторых, он обидел меня сильно, и желания с ним разговаривать у меня нет. И наконец, в-третьих, мне банально было некогда.

Пока я тупила с оформлением, Кира увезли на рентген. Кинулась было за ним, отдавая Ване в руки сумку с документами. Но меня не пустили в рентген-отделение, и мы с Янкой караулили Кирилла у входа перед лифтами.

Более-менее всё успокоилось и вошло в нормальное течение, когда Киру уже наложили гипс на всю ногу от середины бедра и до пальцев ног. Зафиксировали и колено, и голеностоп. Удачно, что не случилось никакого смещения. Обычный рядовой перелом. Но всё равно выглядела нога эпично.

Мы сидели с Иваном на уличной скамейке в больничном парке. Киру дали обезболиватель, и он, сидя рядом и устроив ногу вдоль скамьи, наконец-то, рассказывал, как поломал лапку. Янка шастала кругом, собирая самые красивые листья. Конечно же, брату в подарок.

Я немного пришла в себя и могла воспринимать мир вокруг. Слушала сына и думала: какой же он ещё маленький!

Кирилл, обидевшись на весь мир, решил, что доедет домой самостоятельно. Девчонки его держали. Он вырвался и споткнулся на лестнице. Всё. Конец истории. Только начала рассказывать сыну о взрослых решениях и о безопасности, как в конце аллеи появился чёрный как туча Герман.

Воплощением разумных взрослых решений. Ага.

– Даже на полчаса тебе нельзя доверить детей! – зло заявил он, подходя к нам ближе. – Я тебе сейчас нос сломаю в профилактических целях. Рядом с травматологией. Как раз и вправят на месте. Может быть, и мозги заодно, – спокойно и, не повышая голоса, отозвался Иван, пока я офигевала от упрёков мужа.

Герман взвился как ошпаренный:

– Не лезь в мои отношения с семьёй! В своей разбирайся! Научи свою жену разговаривать с людьми! Кто она мне, чтобы высказывать претензии? – шипел он, пока Иван медленно поднимался со скамейки, распрямляясь во весь свой рост. Он шагнул к Герману и, незаметно для окружающих, коротко ударил его под дых. Коротко, но так, что Гер согнулся и проглотил слова, что чуть не сорвались с его губ. – Не смей о Маришке говорить плохо. Лучше расскажи, как прошла твоя очень важная встреча, и почему тебя не было рядом с семьёй в больнице? И прекрати истерику, ты пугаешь детей, – похлопывал Германа по согнутой спине Иван.

Муж зло дёрнул плечом, сбрасывая руку друга, и распрямился. На его скулах алели пятна. Челюсти были сжаты так, что желваки выделялись чётче, чем скулы. А глаза почернели от злости.

– Мария! Собирайся! Мы немедленно едем домой! – повернулся ко мне муж, и я заметила пятно от помады на краю его воротничка.

Стало так больно.

Сколько угодно можно убеждать себя, что я буду выше этого, что я не буду верить своим догадкам без фактов, но… Когда приходит момент и эти самые факты бросаются тебе в лицо, то невозможно терпеть эту боль.

Шестая глава

– Нет, Герман! Пока ты в таком состоянии, как сейчас, я с детьми к тебе в машину не сяду. Успокойся вначале и приведи себя в порядок, – помня, что рядом со мной Кирилл, и он внимательно нас слушает, сказала я, стараясь, чтобы голос не дрожал и не отвечая мужу агрессией на агрессию. Скандал нам сейчас ни к чему.

Старалась не отводить взгляд от мужа, ловя его реакции, как бы противно мне не было. Герман непонимающе оглядел себя, и Кир, указывая на пятно, подсказал:

– Пап! У тебя воротник испачкался чем-то красным!

Муж непонимающе оттянул ворот и, увидев пятно от помады, начал краснеть. Натурально, как это бывает у блондинов, заливаясь краской.

– Чёрт! Маш! Это не то, что ты подумала! – выдавил он из себя, упал на скамейку рядом с нами, ероша волосы, и со стоном откидываясь на спинку, промычал сквозь зубы, – Как я устал!

Герман вытянул вперёд длинные ноги и с шумом выдохнул, закатывая глаза к небу. – Бедняжка, давай я тебя ещё разок пожалею, – усмехнулся Ванька, добавляя, – герой-любовник! – Вань, ну ты хоть не нагнетай, а? У меня был один выходной за долгий срок и… – И тот ты профукал, – перебила я страдальца, продолжая, – а мог бы сейчас пиво пить на берегу после бани. И Кирюша бы не пострадал.

Герман глянул на сына так, будто только что заметил упакованную в гипс ногу в отрезанной штанине и спросил, наконец-то интересуясь здоровьем:

– Что с ногой?

– Перелом. Кирилл расстроился, что ты уехал, и споткнулся на лестнице в домике, – ответила я, опережая сына, переключая Германа на главное.

Если он сейчас начнёт читать мораль Кирюше, то ничего хорошего из этого не выйдет кроме витка непонимания между ними и

неизбежного скандала.

– Ты не уследила! – немедленно обвинил меня муж, сбрасывая с себя вину за произошедшее.

Он повернул ко мне голову и смотрел на меня прокурорским взглядом. Молодец! Нашёл виновного!

Что происходит с моим рассудительным и холодным мужем? Его же мотает по эмоциям, как щепку в шторм! Неужели это Карин так заводит его, так влияет, что у Германа отказали тормоза и погорели все предохранители?

– За кем не уследила, Герман? За тобой? Я должна была держать тебя? Так ты вроде взрослый уже мальчик, и свой выбор, я так понимаю, уже сделал! – сказала, не сдержавшись.

Муж непонимающе хлопнул глазами, и было видно, что он не сразу понял, о чем это я говорю.

– Это не то, что ты!… О, чёрт! Маша! Перестань нести чушь! – тут же взвился муж, вновь подбираясь, собирая свои конечности в комок. Обороняясь от меня.

– Мам! Я устала! – Янка подошла и деловито полезла к Герману на руки, устраиваясь там среди длинных рук и протягивая мне собранные листья, самые красивые в мире.

Герман автоматически устроил дочь удобнее, защищая и оберегая от всего. Он смягчился взглядом, и даже желваки ушли со скул. Он моментально расслабился и успокоился, заполучив в руки свою принцессу.

– Поехали домой, а? – попросил Гер, утыкаясь в сладкий затылок дочери.

– Ты вещи забрал, уезжая с базы? – устало спросила, прикидывая, как теперь извернуться и пересечься с подругой, возвращая наше барахло.

– Нет! Какие вещи, когда там Маринка мне начала высказывать, – муж зыркнул на Ваньку и изменил формулировки, смягчая, – своё мнение. Я всё бросил и рванул к вам. – Молодец! Всё бросил, – твой сегодняшний девиз.

4
{"b":"911755","o":1}