Подготовка к походу

С чего начинается Родина мы, конечно, знали, понимали с самого детства. А вот с чего, точнее с кого начинался и состоялся Байкал, мы потом, с дрожью в коленках, и, не только…вспоминали. Помнили и тех, кто не случайно оказались рядом…и, не всегда плечом к плечу…кого занесла нелёгкая в ту, совсем не парковую зону, из которой они так и не вернулись.

Мне всегда, почему то жаль тех, кто стоит на таких грязных берегах Оки и Орлика. Хлюпает удилищем по этому скопищу грязи. Вот им за спасение рыбки от отравления, нужно поставить памятник. Такой – рыбак в полной амуниции и пескарь маленький, рыбка, конечно гордость – поймал. Но, увы, это уже не рыбка. И, уже не червяк но, ещё и не пескарь…– мутант.

… А тут такое. Встретил товарищ.

– Что, неужели, правда, едешь на Байкал.

– Да, еду. Без мотоцикла, поездом.

– И точнее, не на Байкал, а на севере этого моря, так его там величают, в нескольких километрах от него, есть озерцо, чуть поменьше Байкала, называется Фролиха. Вот туда мы двинем. Идёт весь професорскопреподавательский состав, детской художественной школы. До отъезда три месяца. Но подготовка началась полным ходом.

Рита и Эдик преподают живопись. А сейчас, дома, – дума. А как таам. Кто и сколько нас.

– Людей должно быть минимум и максимум – три. Один у костра – двое идут тайгу.

Рита.

– Страшно одному у костра.

Эдик.

– Зверь к огню не идёт.

Рита,

– Всё равно страшно.

Я.

– Конечно, страшно. Говорят в Думчино или в Железнице, почти в городе, рядом, всего шесть километров, от троллейбусной конечной остановки, выскочил дурной кабан, с клыками, как у мамонта бивни, кривые такие и большие… и съел, в собственном доме крестьянина.

– А почему в доме?

– Да зима, мороз, а в домике печка, сосновые дрова, запах, тепло. Замёрз кабан вепрь, к теплу потянуло человеческому.

– Правда, Коль?

– Рита, разве таким горем шутят.

– А ребята в нашей школе говорят своим родителям, ты такое им рассказываешь, что приходят, покажите его, так пацанам нравится твой жуткий юмор. Правда а? Коль?

– Ну, говорят соседи, его точно проглотил, да целиком. Воон у него рыло пятак, клыки, как турецкая кривая сабля, так ещё отнял у мужика, для храбрости,– целую пивную кружку самогонки.

Рита сидит, на лице – глубина безмерного горя, спрашивает.

– А зачем ему этому вепрю клыкастому, да самогон, да столько, да он же окосеет…

– Рита, мужики пьют, для храбрости. Вот и этот хватанул для того же.

Она сидит, приумолкла, штурмовку готовит. Эдик навалил кучу схем, карт, маршрутов.

– Видишь сколько зверья. Нужно обязательно ружьё. Он показывает карту, где обозначены все птицы и звери. Их так много, – глаза разбегаются.

– Мы когда ходили там по тайге за день десяток рябчиков на ужин было.. На стоянке общиплем и, в котёл.

– Нее, в котёл не то, их на вертел. Да на огонь, да острой приправы.

– У. Ух…! Шашлык по – грузински. Ох, и блюдо. Ах, вкусно.

– Неет, Коль, в суп их, знаешь навар!

– Дудки. Лучше жареного на костре с дымком ничего нет.

– Да ты не видел и не ел такой бульон.

– Эдик, пойми, это не мясо, которое поболталось в воде.

– Нет, ребята, давайте лучше учить разговорную речь бурятов, а, а я думал речь, которую понимают зверюшки, для общения и расширения нашего кругозора.

– Ну, вот что, например, значит сайн байна?

– Это по бурятски, здрасьте.

– Ага, Эдик, встретился я с мишкой и говорю ему по бурятски, здравствуй кума, новый год, и где тут у вас переночевать можно без этих, мать их за ногу, комаров? Так да Эдик?

– Вот, смотри, видишь карман, это бухта, здесь мы на байдарке, рванём напрямую, с грузом, – один будет на вёслах, переправлять наше снаряжение. Экономия времени и сил. Остальные ребята идут ножками. Но в три раза длиннее, это тебе не Ленинская улица в Орле. Тайга, комары и жара летом как у Коли Иваныча в Крыму. Только комариков чуть побольше, чем в аду чертог у чертей. И, знаешь, почему её прозвали так красиво и душевно – Ай – Яй? – Все там идущие произносят и совсем не так как Клиберн, поют и прелюдию и основную мелодию со словами…Ай, ой, ай, аяяй, что бы вы гады передохли эти комары, нет, тучи комаров.

– Эдик, не пугай, я, правда и раньше не питал особой любви к этим кровопийцам, но ты меня очень обрадовал.

– Ну а баярте – до свидания.

– Вот теперь ты скажи что значит.

– Хубур, хангы ханам?!

– Эдик, не ругайся нецензурно. А он стоит довольный. Полиглот.

– Мои познания на этом закончены.Улыбается.

– Ага. Съел.

– Рита.

– Что, Эдик, это правда, ругательство? Ты же раньше не говорил так плохо. Ты же учитель, а не студент на экзаменах по начертательной геометрии, научного коммунизма, или политической экономии?! Говорили же ребята, что это засорение, если не хуже, зас… мозгов, а не наука, и зачем она художникам. Вот импрессионизм это даа. И, Коля рассказал, что у них была Майя Васильевна, она приехала из Парижа, еле добилась тогда разрешения, готовила материал, книжку о Пабло Пикассо. И ей интересно как он дошёл до ручки,– кубизм. Он, Коля рассказывал, что его подруга детства смеялась, когда он ей хвалил работу Пикассо, – девушки на пляже, или что -то вроде этого. Так она сказала, что хотела бы видеть твоё лицо, когда ты на пляже любуешься этими уродами. А Пабло сказал нашей, очень уважаемой Майе Васильевне, по предмету мировая культура, она нас просвещала, в Третьяковке, даже в запасниках бывали.

Так вот. Пикассо сказал ей, что немного устал от реалистического искусства, решил отдохнуть, пошутить, побаловаться, а вышло вон что. Да ладно. Он рисовальщик был отменный, рисунок грамотный, крепкий. Переживём и этот изм, …натурализм, реализм, и много других было в мировой истории, а вот и я. Буковка моя. Слово вот такое захотелось сказать, побаловаться. А тут такое раздули искусствоеды, сами так себя дразнят, вот они и голубой период, ещё бы синий придумали. Вот тебе и сказке конец, а кто слушал, как хотите – верь, не верь, любит, не любит, к чёрту пошлёт, или повестку пришлёт. Авот так оно и было.

Я.

– Ближе к телу, ой, к делу.

– Ну, хорошо, а что такое поза.

– Рита.

– Хватит, импрессионистами стимулировать, ещё есть надежда, добьётесь, вон какой наш друг не такой как ты, Эдик. Он каждый день ходит на этюды. Мёрзнет, перегревается, а пишет, пишет, а ты, Эдик?

– Можешь писать как импрессионисты? Вот. Здесь и попробуешь. Медведи и рыси помогут думать и трудиться как муравьи…

– Ага. И ты не знаешь.

– А поза, это национальное блюдо, типа наших пельменей. Только ещё вкуснее. Потому что они на пару готовятся – без воды. Ты их ел? А ты хубур, лабур. И не мубур, а харгы ханам, а всё это значит обращение, парень, где здесь дорога.

– Нуу, и шутник ты Эдик – тайга, на десятки километров, ни души людской, хотя бы одной, а ты нашёл парня, мальчика, и спрашиваешь где дорога. Куда. Будто это Москва, а ты на ВДНХ спрашиваешь, где тут золотые бабы голяком купаются в фонтанах…И как, туды его в качель, ой нет не в качель, туда, добраться пешком с рюкзаками, до этих золотых и голых.

– Это что, так и к мишке косолапому обращаешься. Ты ещё спроси, и, где тут, ребята медвежатинки свежей попробовать, или купить, тогда точно они споют тебе на своём родном наречии, песенку частушку… плакальщиц батюшки Фараона. Весёлая частушка будет. Правда, Коля. Ты на гармошке, аккомпонировал бы Эдику…

– Ты уж лучше по – нашему,: Уважаемый Михаил Потапыч, и ясно нараспев задавай вопрос, на любую тему. Даже спроси где хороший клёв, на омуля. Я его ещё ни разу не пробовал…

– Да, старик, а рыбки, что они и здесь глухонемые. Не хотят и через губу переплюнуть, поговорить насчёт дороги нормальной. Стёжки дорожки, которые не позарастали, как в песне поют, чтобы проходили туда, без труда, его милого ножки. А потом добавил на распев.