— Вот так все время, — сказал он. — Чуть только добрый доктор Браун, или не менее его доктор мистер майор Такаги, захотят узнать, о чем же таком-каком думает пациент Какалов, так сразу и получается, что думает он о жратве да о жратве. Психоз. И доктора, скорбя и не желая, назначают в целительных целях — хорошо сказано! — такой рацион, чтоб начисто отбить у пациента Какалова всякую даже мысль о ней, проклятой. Опять же — экономия. Вы мне сочувствуете?

— Бросьте, Какалов, бросьте трепать языком, — лениво сказал сотник. — Там, где надо, вам черепушку вскроют не медицинским ментографом. А боевым ментобуром.

"О-го-го! — подумал Збышек, сохраняя на физиономии искательное выражение. — Ой, плохи мои дела! Но пора хамить."

— Слушай, ты, опричник херов, — сказал Збышек. Слова «опричник» сотник не знал, но «херов» воспринял правильно. — Кого ты тут на паузу ловишь? Я ж таких, как ты, в Пространстве в косички заплетал!

— Какалов, — сказал сотник. Он примерно держал удар. — Заткнитесь. Хуже будет. У меня еще нет официальных бумаг, но неофициально могу намекнуть: плохи твои дела, парнишка!

"Тоже мне, бином Ньютона," — подумал Збышек, с огромным интересом внимая словам сотника.

— Ты, парниша, с минуты на минуту будешь арестован по подозрению в государственной измене, как активный шпион НК в Галактике, и вообще падла, — продолжал сотник, не опускаясь до злорадного тона. — Надо же — Звездный Приз ему вручили! Шкура… одних ребят сколько полегло на полях сражений. Ларкина ваша из жопы чуть не выпрыгнула, сорок лет с гадами воюя. А он. Шкура продажная, херова. Шкура ты, опер, и весь ваш Аякс не лучше. Наигрались в войнушку, сикось-накось… Теперь, братан, если сразу не шлепнут, а помилование вымолишь чистосердечным раскаяньем, — наворочаешь плазмобуром камушков на Принстоне, а чего доброго и на Мирном!

Почти во все верит сам, отметил Збышек. Ну ясно — инструктаж, патриотизм, бдительность, то, се. Пся крев! Зачем он меня блокирует, если ордера нет? За Ларкин ты мне должен, казачок числом до сотни, а остальное — опустим с интересом. Контайн, милый, где там у тебя щелкнуть?

— Ножки-то тебе работодатели, небось, выключили? — полюбопытствовал сотник. — Не угодил чем?

"Но блок это, или "убит при попытке к бегству"? — соображал Збышек. — Или, что реальнее, "при попытке сопротивления аресту", какое там бегство с моими-то ноженьками? Тогда чего он треплется, а не делом занят? Нет. Все равно ордер нужен, кроме того, Какалов, ты что, регистраторы-то работают, на голоса сразу среагировали, это же «Стратокастер»! Е-мое, это же «Стратокастер», вокруг же сплошные наши, а тут наших бьют! Казаки иногородних мочат! И тишина…"

Жаль Дон наверняка не сообразит, подумал Збышек. Я и сам не сразу сообразил.

— Чего молчишь-то, дядя Вася? — спросил сотник. — Не ожидал? При-из ему, Малую Премию, матушка Анастасия по телевизору благодарности ему, шкуре, выносит… Говна-творога! — опергруппа Маллигана! Ну, хочешь сказать? Говори, говори, смелый!

— Я так понял, ордера на арест у тебя нету? — вежливо спросил Збышек.

— Не боись, Какалов, сейчас принесут. А пока — вот он — ордер! — И сотник похлопал по наплечной кобуре.

Збышеком владело такое чувство, словно он оказался спросонок в историческом фильме про тяжелые годы. Или — он все это читал? Збышек не искал слова — они появлялись на языке, готовые к употреблению, сами собой, будто хорошо знакомые реплики из хорошо знакомой пьесы.

— Ордера нет, — констатировал Збышек. — Тогда получается, во-первых, что вы, незнакомый господин, то ли буйный сумасшедший, то ли провокатор на борту военного корабля в районе боевых действий в зоне пограничного конфликта. Следуя параграфу Устава ППС 10 пункт 1, объявляю вас арестованным и приказываю сдать оружие. В случае сопротивления, или при попытке к бегству, — применяю силу без предупреждения. Медленно, правой рукой, — левую перед собой! — достать скорчер, большим и указательным пальцем держа его за скобу, опустить вот сюда, — Збышек похлопал по одеялу. — Затем медленно встать, повернуться, заложив руки за голову, подойти к стене и оставаться неподвижным в таком положении до следующей команды. ОХРАНА, НА СВЯЗЬ! — рявкнул Збышек кодовую фразу. Наливавшийся здоровой спелостью на протяжении бесстрастной однотонной речи Збышека, сотник, подскочил, но равновесия не потерял, и Збышек не сумел до него дотянуться. Затем одновременно:

— вспыхнули по углам палаты глазки охранных сканеров;

— чуть пригас свет;

— Збышек свалился руками вперед, носом в теплое сиденье опустевшего стула;

— а сотник замер в двух метрах от постели, с полувыхваченным скорчером, полуприсев…

— ВСЕМ СТОЯТЬ! — проревел охранный комплекс шипоносца откуда-то из-за тумбочки с пожитками Збышека, по другую сторону кровати. — НЕ ШЕВЕЛИТЬСЯ. ОГОНЬ ГОТОВ, ОТКРЫВАЮ БЕЗ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ. ВЫЗВАВШИЙ ОХРАНУ, НАЗОВИТЕСЬ, ОСТАЛЬНЫМ — МОЛЧАТЬ.

Збышек отклеил губы от мягкого пластика сиденья.

— Опер Аякс Какалов, регистр 76354 00призрак00, приоритет "член команды", — сказал он, задыхаясь. — Прошу позволить мне переменить положение, лечь, я… э… поврежден, запросите медцентр.

— Идентифицирован, знаком, болен, вызвал охрану, — сказал комплекс, сбросив полсотни децибел. — Примите удобное положение в пределах кровати. Руки — на виду. Затем доложите обстановку и причину тревоги.

Возвращая зад на постель, Збышек отметил с неудовольствием, что сотник опытен и, все-таки, не дурак: не протестует и не двигается. Один — один.

— Несколько минут назад подвергся нападению со стороны неизвестного лица, не входящего в команду шипоносца, явившегося с намерением арестовать меня, но не имеющего, первое, никаких оснований, второе, ордера на арест. Прошу подмоги, прошу доложить о сложившейся ситуации исполняющему обязанности командира полковнику Крекерборгу, прошу немедленно переслать информат генералу Ларкин.

— Принимаю к сведению. Оппонент опера Какалова, назовитесь.

"К сведению…" ой, плохи мои дела… и ничего тут у нас хорошего не выйдет, пророчески подумал Збышек. Что-то в сферах изменилось.

— Сотник Особого Казачьего Внутренних Войск Министерства Обороны СМГ Полка Тримай, регистр «центр» 00нехач00 88711, прикомандирован к инспекционной группе под командование войскового есаула Полугая приказом И.О. Министра Обороны СМГ адмирала Сухоручко, — единым духом выдал сотник. — Полномочия по протоколу «мятеж», обратитесь к канцелярскому киберу крейсера "Конь Белый", ПКБ «Стратокастер», ангар 11. Выполняю миссию по блокированию, до появления полномочных лиц, подозреваемого в государственной измене оперработника Аякс Какалова.

Два-один, сказал себе Збышек. Все серьезно. И надолго. Где Дон? И что с Ларкин, ясно же, что что-то случилось… Заснул, растяпа!

И Збышек ответил себе: Дон арестован, а Хелен Джей… похоже… мертва. Наверняка мертва. Ничего другого не представить. При живой Ларкин подобное на «Стратокастере» и на Западе невозможно.

— Проверка утверждений, идентификация личности — сотник Тримай — завершена. Корректность процедуры блокировки сотником Тримаем опера Какалова — по записи с регистратора палаты № 204 — подвергнута сомнению. Итог: всем оставаться на местах, не двигаться, ждать лиц, облеченных правом принимать ответственные решения в сложившейся ситуации.

— Я не могу ждать в такой позе! — сказал сотник, переведя дыхание. Он глядел перед собой.

— Сядьте на пол, — разрешил комплекс милостиво. — Оружие в кобуру. Напоминание: огонь готов, не делайте резких движений.

В эту секунду Збышек принял решение. То есть, ничего другого не оставалось. Комплекс не запретил говорить.

— Всем моим! — как можно громче крикнул Збышек. — Аякс просит помощи! Госпиталь, палата № 204, повторяю, я Призрак Какалов, всем моим, на помощь!

— А заткнись же, шкура! — широко модулируя заорал сотник, но не двигаясь, как и было приказано.