Литмир - Электронная Библиотека

– Здравствуй, Дёма, – пропел женский голос.

Художник рванул в сторону, отскочил к стене, а рыжеволосая девушка в зеленом платье протянула к нему руки с мертвенно-бледными пальцами – он не успел их дорисовать.

– Ты кто? Что происходит? – прошептал Демьян. – Я сплю?

– Конечно, спишь!

Ледяные пальцы коснулись его щеки, скользнули на шею, и казалось: там, где они касаются, кожа покрывается мурашками, а затем становится такой же холодной, безжизненной. Дёма начал задыхаться.

– Ну что же ты, малыш? – спросила девушка, приторно улыбаясь. – Ты ведь создал меня такой, а теперь не желаешь смотреть? – И прижалась губами к его губам.

Демьян оттолкнул ее изо всех сил, помчался к двери, вылетел в коридор – и едва не сбил с ног Павла Владимировича, своего учителя, которому и принадлежала студия.

– А, Дёмка, – улыбнулся он. – Так и думал, что тебе не спится. Что-то случилось?

Демьян хватал ртом воздух. Случилось, да… Но расскажи об этом – и его сочтут безумным. Хотя ему ли привыкать?

– Нет, ничего. В студии душно, – ответил он, цепляясь за ворот рубашки окоченевшими пальцами.

– Как продвигается «Приход весны»?

– Продвигается… Движется… – Дёма еле сдержал нервный смех.

– Тормознул бы ты, – вздохнул Павел Владимирович. – Днями и ночами тут рисуешь.

– Выставка скоро, – выпалил Демьян, ощущая, как отпускает страх. Привиделось… Наверное, он просто не высыпается и задремал над картиной. Бывает же такое!

– Скоро, но это не повод превращать творчество в муку, – улыбнулся учитель. – Давай взглянем на твою «Весну».

И первым прошел в студию. Дёме не хотелось туда возвращаться, не теперь, однако он заставил себя последовать за Павлом Владимировичем. Ничего не изменилось… Холст, краски, эскизы…

– Какая красотка! – заметил Павел, подходя к картине. – Истинная весна, солнечная. Ты прекрасно чувствуешь цвет!

– Спасибо.

– Ученик уже сейчас превосходит учителя. Что же будет дальше?

Демьян подошел к картине – и замер. Нет, призрачная Весна больше не протягивала к нему руки. Но каких-то полчаса назад девушка не смотрела на зрителей. Она разглядывала природу вокруг, а теперь… Теперь она уставилась на Демьяна, а ее кроваво-красные губы искажала то ли улыбка, то ли оскал.

– Думаю, хватит на сегодня, – пробормотал Дёма. – Вы правы, нужно отдохнуть. Время еще есть, успею закончить.

– Да, тем более осталась всего одна картина, – ответил Павел. – Но это просто шедевр! Твоя «Весна» слишком… живая. Нагреешь чаю? Я пирожные купил. Потом побежишь, а я тут поработаю.

– Конечно.

Дёма поспешил из студии прочь, дальше по коридору, где в комнате отдыха стоял кулер. Он наклонился, подставил чайник под ледяную струю воды и ждал, пока тот наполнится. Затем выпрямился, и его взгляд упал на настенное зеркало. Дёма отставил чайник, а сам неверяще коснулся волос. Среди его каштановых вихров откуда-то взялась прядь… не седая, а будто… пепельная. Как будто темные волосы кто-то присыпал пудрой. Безумие!

– Вот и старость пришла… – пробормотал Дёма.

Подумаешь! Всего-то несколько побелевших волосков. Меньше надо из-за выставки переживать, а то к девятнадцати годкам будет хвастаться белыми прядями. А девушка… Не было никакой девушки! Не было – и все тут. Дёма развернулся и пошел обратно в студию.

Павел Владимирович успел снять шарф и пальто и теперь снова замер перед неоконченной картиной. Демьян старался лишний раз на нее не смотреть – ни к чему! Он щелкнул кнопкой, заставляя чайник зашипеть, достал из небольшого шкафчика чашки, разложил на блюдце пирожные.

– А знаешь, на выставку планирует приехать сам Вихрев, – выдал Павел Владимирович.

– Вихрев? – Демьян обернулся, а сердце пустилось вскачь. Это же Семён Вихрев, один из величайших мастеров современности! У него в столице галерея, о выставке в которой мечтают все: и любители, и профессионалы. – Как вам это удалось, Павел Владимирович?

– Знал, что ты обрадуешься, – улыбнулся учитель. – Старые связи. Когда-то мы с Сенькой учились у одного мастера. Недолго, правда. Он получил грант, уехал в столицу, а я остался в родном городе. Мы встретились года два назад на аукционе. Думал, Сенька мимо пройдет. Но нет, узнал, мы разговорились. С тех пор общаемся. Так что давай, Дёмка, дорисовывай свою «Весну». Уверен, Семён оценит. Может, в Москву пригласит, а?

В такую удачу Дёма не верил, хотя, конечно, мечтал о большем, чем небольшой Георгиевск с его вечными дождями и местной галереей. Сейчас для него и это достижение. Но дальше-то куда?

Чайник закипел, Демьян наполнил чашки, отпил и едва не обжегся.

– Какой-то ты задумчивый сегодня, – заметил Павел. – Знаешь, отдохни-ка ты завтра тоже. Не хватало еще, чтобы в больницу попал с нервным истощением. Поверь, я знаю, о чем говорю. В твоем возрасте мир воспринимается… своеобразно.

– Я в порядке, Павел Владимирович, – заверил Демьян. – Завтра хочу закончить большую часть полотна, осталось не так много. Но на неделе хватает занятий, боюсь не успеть. Да и вдохновение не спрашивает, когда приходить.

– Эх, молодо-зелено! – доброжелательно рассмеялся художник. – Ладно, пей чай. Пирожное бери.

Павел Владимирович напоминал Дёме отца – в те годы, когда тот еще не нашел подругу помоложе, а был достойным семьянином. Крупный, улыбчивый и добродушный. Наверное, Демьян где-то и искал в наставнике родителя. В творческом плане. Кому-то хотелось показать свои наброски, услышать непредвзятое мнение, похвалу. Ему повезло, что в колледже его преподаватель обратил внимание на талантливого юношу из богом забытого городка. Редкая удача в жизни Дёмы – он не мог сказать, что поцелован фортуной в лоб.

Юноша проглотил пирожное, быстро собрал наброски в тубус, накинул куртку.

– Вы завтра здесь будете? – спросил он у Павла.

– Нет, поеду с родственниками на дачу, – ответил тот. – Будем сидеть у камина, а если погода позволит – погуляем по лесу. Так что приходи спокойно, никто не помешает.

– Вы мне и не мешали никогда, – буркнул Дёма. – До встречи в училище тогда.

– До встречи, Демьян.

Дёма снова выскользнул под дождь – мелкий, как бисер. Шел по лужам, глядя, как расходятся круги по воде. В общежитие не хотелось. Там всегда было шумно и многолюдно, даже в выходные, когда основная масса вроде как разъезжалась по домам. Но идти больше некуда. Не было людей, которых бы Демьян мог назвать друзьями. Даже близкими приятелями, которым можно позвонить и позвать прогуляться. Дома он всегда был один, мальчишки и девчонки его возраста смеялись в спину: «Художник от слова „худо“!» И здесь ничего не изменилось, разве что мальчик вырос, а «худо» о его картинах больше никто не говорил.

Дёма замер на перекрестке. Красный свет не торопился меняться на зеленый, а затем перед глазами вдруг возникло лицо Весны. Хищное, неживое. И Демьян дернулся, побежал по белым полоскам «зебры», а когда раздался истеричный сигнал авто, не понял, почему вдруг лужи, бывшие под ногами, оказались прямо перед глазами.

Леший и его среда обитания

– У тебя что, две жизни? – рявкнул кто-то и встряхнул Демьяна так, что дернулась голова.

Дёма провел рукой, пытаясь убрать с глаз намокшие волосы, и осторожно сел. Выяснилось, лежал он на асфальте. Рядом замерло авто, которое едва не стало его пропуском на тот свет. Водитель громко ругался, вспоминая родственников Демьяна до пятого колена. А тот, кто только что его тряс, замер над ним. Оказалось, это молодой парень – лет двадцати на вид. Может, чуть старше – Дёма никогда не умел определять возраст на глаз. Высокий, русоволосый, в кожаной куртке и темных джинсах. И очень, очень злой…

Водитель наконец убедился, что ни машина, ни Демьян не пострадали, и уехал, а его неожиданный спаситель – понятно ведь, из-под колес вытащил – протянул художнику руку, помогая подняться.

– Тебя в детстве не учили, что переходить дорогу надо на зеленый свет? – поинтересовался парень. – Или ты страдаешь расстройством цветового спектра?

2
{"b":"911614","o":1}