– Это незаконно, Александр Викторович, – осторожно напомнил подполковник.

– А ни в чем неповинных девушек похищать и смертью им грозить законно? Или, может быть, законно убивать промышленников, которые вроде меня стране пользу приносят? – зло поинтересовался парень. – И кстати, проверьте своего ротмистра, который на пустыре командовал. Уж больно старательно он пытался меня запугать и в каталажку наладить. Наводит на некоторые мысли, – добавил он, многозначительно посмотрев на деда.

– Господь с вами, Александр Викторович, – всполошился подполковник. – Ротмистр тот служака и педант, но делу своему верен аки пес. Должен сказать, что и лично отменно смел. Пороху понюхал, даже ранен был.

– Все равно проверить, – жестко отрезал князь. – И не абы как, а по-настоящему. Потом сами мне все доложите.

– Слушаюсь, – нехотя кивнул подполковник.

– Вы, милостивый государь, зря злитесь, – поднявшись, сказал Сашка, твердо глядя ему в глаза. – Он на том пустыре не сам по себе оказался, а имея прямой приказ начальства. И приказ тот гласил: прикрыть меня и поддержать, когда я выкуп передавать стану. А он что сделал? По краю пустырь оцепил и сигнала ждал.

– А что ж ему еще делать-то было? – растерялся жандарм.

– Головой думать. Соображать, – зарычал в ответ Сашка. – На кой дьявол мне казаки на другом конце пустыря, если заехать на него только в одном месте можно? Бандиты за выкупом пешком пойдут?

– Э-э, нет, – растерянно проблеял подполковник.

– Тогда зачем было пустырь оцеплять?

– А и правда, зачем? – удивленно повторил Алексей Михайлович.

– Не могу знать, ваше сиятельство, – бодро отрапортовал подполковник, вытянувшись во фрунт и моментально включив тупого служаку.

– Нет, дед. Не избежать России революции, – удрученно вздохнул Сашка. – С такими службами не избежать. Они же готовы делать все, лишь бы ничего не делать.

– Ваше сиятельство, я бы попросил вас… – попытался возмутиться подполковник, но Сашку уже понесло.

– Бабу свою попросишь, – зарычал он так, что жандарм аж в сторону шарахнулся. – Сказано тебе русским языком, ротмистра проверить. Все его связи поднять. С кем живет, с кем ест, с кем спит. К кому в гости ходит. Все узнать. Всю подноготную. Или вы хотите, чтобы завтра еще кого в столице похитили? Мало вам заговора против царствующей фамилии?

– Господь с вами, князь, – растерянно пробормотал подполковник, истово перекрестившись.

– А не хотите повтора, так с самих себя начните. Всех неблагонадежных за ворота. А кого и на каторгу. В службе вашей должны служить люди, которые готовы за страну свою жизнь положить. И не ради идей каких завиральных, а вот за то, что сейчас там, за окном происходит. Чтобы, не дай господь, хуже не стало, – растолковывал парень, тыча пальцем в сторону окна. – И сволочь всю эту, которая народ мутит, к ногтю. Без судов и разговоров долгих. Чтоб даже смотреть в сторону власти косо боялись. Хотят за народ бороться, пусть в политику идут. Для того все правила в законах прописаны, – закончил Сашка, успокаиваясь.

– А ведь внук прав, – подумав, усмехнулся князь. – В законах все есть. Так что, хотят что-то поменять в империи, милости просим в политику. В думу или еще в какой законный совет. А вот бомбами бросаться – за это не каторга, за это виселица положена. Да суды у нас больно добрые, все норовят виселицу каторгой заменить.

– Так что ж мне, и вправду этих арестованных того, в расход? – утирая лоб платком, тихо спросил подполковник.

– А это вы теперь сами думайте, ваше превосходительство, – жестко усмехнулся Сашка. – Решайте, что вам дороже. Душевное спокойствие или спокойствие вашей родины. Только не забывайте, что в стране этой еще и детям вашим жить придется. А что такое революция, можете почитать на досуге. Про Французскую революцию много чего написано. И почти все правда.

– Читал, – мрачно кивнул подполковник. – Да только как же это, без суда?

– А как же они без суда похищают и убивают? – тут же отозвался парень. – Или по суду они бомбы на улицах взрывают? А кто от тех бомб гибнет? Не помните? А я вам скажу. Люди простые, которые никому ничего плохого не сделали. Про чиновников да генералов я промолчу. На них охота и идет. Но простых-то людей за что? У вашего же сослуживца дочь бомбисты убили. За что ее? – напомнил Сашка.

– Тоже верно, – вздохнул жандарм.

– Ступайте, голубчик, – сжалившись над ним, приказал князь. – И как следует подумайте над тем, что сейчас услышали.

– А ты, – тут он повернулся к внуку, – прекрати на имперских чиновников орать. То не слуги твои. На слуг ты, кстати, голоса не повышаешь. А на них чего орешь? – возмутился князь, дождавшись, когда за подполковником закроется дверь.

– На них не заори, так они и шевелиться не станут, – отмахнулся Сашка. – А под лежачий камень вода не течет.

– Уймись, Саша. Одним днем систему не переменишь, – тяжело вздохнул Алексей Михайлович. – Тут трудиться всю жизнь придется. И не одному тебе. Поверь, по себе знаю.

– Но хоть что-то делать все равно надо, – снова завелся Сашка.

– Вот и делаем. Ладно, бог с ними. Граф Ростовцев приглашение прислал. Просит быть у него вместе с тобой.

– С чего это? – удивился Сашка.

– Благодарить тебя собирается. За спасение единственной дочери, – ехидно усмехнулся князь.

– Ну, пусть позвонит и спасибо скажет. Мне достаточно, – фыркнул парень. – А то, как замуж за меня, так мордой не вышел, а как спасать, так сюда бегут.

– Обиделся? – понимающе спросил князь.

– Да нет, – пожал парень плечами. – Так, неприятно просто. Особенно когда вспоминаю, как ее перекосило, когда она рожу мою увидела. Вроде и привык уже, а все одно царапает.

– Молод ты еще, Сашенька. Можно сказать, юн. Хоть и повидал в жизни столько, что иному и целый век не увидеть, – устало вздохнул князь. – Вот и царапает тебя такое отношение.

– Да ладно, деда. Как там было на кольце царя Соломона написано? Все проходит, и это пройдет, – отмахнулся Сашка. – Молодость, штука короткая, тебе ли не знать?

– Это ты верно сказал. Но на прием поехать все-таки надо, – улыбнулся князь.

– Ну, раз надо, значит, поедем, – вздохнул Сашка. – А когда прием-то?

– Так сегодня. К восьми ждут.

– Ого! Тогда собираться пошел, – поднялся из кресла парень, бросив взгляд на красивые напольные часы фирмы «Бреге».

– Ступай, Саша, ступай. Я вот с бумагами сейчас закончу и тоже соберусь, – снова вздохнул князь, потирая грудь.

– Деда, ты чего? – подскочил к нему Сашка. – Что? Сердце болит? Может, доктора позвать?

– Тихо, Сашенька. Тихо. Прихватило что-то. Сейчас пройдет. Переволновался я за тебя вчера, вот и давит теперь, – бледно улыбнулся князь.

– Так, к дьяволу бумаги. Ну-ка, вот сюда, на диван, – принялся командовать Сашка, подхватывая старика на руки и в три шага перенося его на широкий диван. – Дыши спокойно, ровно, – подсказывал он, подкладывая ему под голову подушку и расстегивая рубашку на груди. – Руки вот так, за голову заложи, пусть кровь быстрее бежит. Эй, кто там? – рявкнул, повернувшись к двери. – Доктора сюда. Бегом! – скомандовал парень, едва увидев секретаря.

Спустя десять минут срочно вызванный врач уже – осматривал Алексея Михайловича. Внимательно прослушав сердце, легкие и измерив пульс, врач достал из саквояжа какую-то склянку и, налив из графина полстакана воды, принялся капать в нее микстуру.

– Что это? – тихо спросил Сашка, подойдя к нему.

– Настой валерианы, – удивленно ответил врач. – А вы что решили?

– Что это настойка опия, – ляпнул Сашка первое, что пришло на ум. – Говорят, это теперь модно. Все болезни этой гадостью лечить.

– Ну, некоторые такой мысли придерживаются, – нехотя признал врач, – но я предпочитаю старые, проверенные средства.

– Это правильно. А опий только при операциях хорош. Боль снимает, – проворчал Сашка, кивнув.

– У вас интересные познания в медицине, – хмыкнул врач. – Хотя что я спрашиваю. Вы же на Ближнем Востоке воевали. А там подобные вещи издавна известны.