Сотни рук сдергивают с голов кепи. Наступает звенящая в ушах тишина, в которой слышно только стук собственного сердца, да еще мерное гудение моторов пролетающего в заоблачной вышине транспортного самолета.

- Вольно! Головные уборы – надеть! Командирам подразделений приступить к разводу на занятия и работы!

Роты расходятся по расположению.

Никитин не в том состоянии, чтобы командовать. Да и выполнять надлежащим образом свои обязанности. Сержант Величко по собственной инициативе подошел к нему и очень серьезным голосом заверил:

- Та не волновайтэся, товарищу старший лейтенант. Усэ будэ, як треба! Я утримаю!

- Действуй, родной, утримай. Если что, я помогу.

- Есть, товарищу старший лейтенант! – сержант козырнул и помчался выполнять обещанное.

Никитин пошел в строевую часть. Свернув за угол модуля, чуть не споткнулся о сидящего на корточках бойца.

Тот сидел, уткнувшись лицом в колени.

- Ты чего тут делаешь? – спросил Никитин.

Солдат поднял заплаканное лицо. Это был нештатный ординарец Шуры, рядовой Аниуллин.

Второй раз, менее, чем за сутки, Никитин увидел плачущего спецназёра.

…………………………………………….

В кабинете комбата находились, кроме него, начальник разведки батальона Змей и начальник штаба Мертвищев, когда туда ворвался взбешенный майор Каримбетов. Щелки его узких глаз, казалось, стали вдвое шире от извергаемых ими молний.

- Какого шайтана ты тут творишь, майор?! – заорал он гнусавым голосом с порога, – А вы, - это адресовалось Змею и НШ, - вон отсюда! У меня с вашим командиром будет серьё-ё-ёзный разговор!

- По какому праву вы распоряжаетесь моими офицерами, да еще в моем кабинете? – спокойно осведомился Петрович,

- По какому праву? – прошипел особист, – Я вам сейчас покажу, по какому праву! Можете считать себя уже БЫВШИМ командиром батальона!

- Да ну? – изумился Петрович, – А вот мне показалось, что это я разговариваю с БЫВШИМ заместителем начальника Особого отдела бригады.

- Что-о-о? Да как вы смеете меня оскорблять? Я нахожусь при исполнении служебных обязанностей! И как офицер военной контрразведки в боевой обстановке имею право не только отстранить от должности любого командира, но и применить против него оружие?

- Вот именно, Касымыч, что в боевой... А мы сейчас в расположении части и никаких боевых действий не ведем. К тому же ты забыл, что применять оружие дозволяется в исключительных случаях, например, при угрозе измены Родине. На вашем месте я бы помалкивал, Каримбетов!

- Что вы несете? – взвизгнул Касымыч, – Да вы хоть знаете, что у вас, в батальоне, творится?

- И что же там творится? – поинтересовался Петрович.

- У вас дезертировал военнослужащий!

- Не дезертировал, а утонул, - поправил его Змей.

- Это еще доказать надо, что ваш «утопленник» у душманов чаи не гоняет! Ваши подчиненные хранят у себя наркотики и порнографию, намереваясь тайно ввезти все это на территорию СССР! Они обезоружили и зверски избили офицера контрразведки, который пытался пресечь эту преступную деятельность! Наконец, двое ваших офицеров - Балаганов и Никитин, - вполне обоснованно подозреваются в присвоении крупной суммы денег в иностранной валюте, захваченной ими при расстреле машины с мирными жителями! Этого достаточно?

- Ты все сказал, сволочь? – спросил низким голосом Петрович. Его пудовые кулаки сжимались и разжимались от еле сдерживаемого желания немедленно превратить плоскую рожу Каримбетова в сырой фарш, – К твоему сведению, капитан Балаганов сегодня ночью скончался от сердечного приступа, до которого довели его ты и твои «шестерки»! Так что, если хочешь уйти отсюда живым, не смей даже поминать его имя вслух! А то я за своих ребят не ручаюсь.

- Вы что?... Угрожать? Мне? Да я…

- Заткнись! Сядь и послушай, тебе будет интересно.

Только сейчас особист заметил стоящий на столе у комбата портативный бобинный диктофон “SONY”.

- Это что еще за шутки? – возмутился он

- Это не шутки, Каримбетов, это вовсе не шутки. Сейчас ты в этом убедишься.

Петрович щелкнул клавишей диктофона.

- «…Младший сержант Матушкин! Расскажите нам, где, когда и какое задание вы получили от сотрудника Особого отдела старшего лейтенанта Угарова?» - зазвучал голос командира первой роты капитана Кирпичникова.

- «Я встретился со старшим лейтенантом Угаровым вчера, после обеда, за столовой. Он передал мне четыре иностранных журнала и пакет с анашой. Все это было уложено в мешок.

- Опишите этот мешок.

- Обычный, пластиковый, белого цвета. Там Пугачева еще была нарисована.

- Пакет был этот?

- Да, этот.

- Вы видели, что лежит в пакете?

- Да, я посмотрел. Это были журналы и анаша.

- Что это были за журналы?

- Ну... там женщины голые.

- Это были вот эти журналы?

- Да, эти.

- А как вы узнали, что в пакете находится наркотик?

- Развернул и понюхал.

- Что вы должны были сделать со всем этим?

- Я должен был передать три журнала своим друзьям, рядовым Рыбакову, Носову и Звонареву, чтобы они незаметно подбросили их в личные вещи командира роты и других офицеров…»

Каримбетов, слушавший откровения своего провалившегося агента, сидя на стуле напротив работающего диктофона, выглядел жалким и сломленным.

Но в следующий момент Касымыч резко метнулся, выбросив руку к диктофону.

Однако захватить присутствующих врасплох ему не удалось. Змей мгновенно перехватил его конечность, заломил ее за спину и ткнул его мордой в стол. Свободной рукой он вытащил у него из поясной кобуры «макаров».

- Бесполезно рыпаться! – сурово изрек Петрович. – Дальше слушать будем?

Отпущенный Змеем, Каримбетов потирал пострадавшую клешню и злобно сопел.

- Молчание – знак согласия. Продолжим! – и нажал клавишу диктофона.

- «…А один журнал и пакет с анашой я должен был передать во вторую роту младшему сержанту Забелину, моему земляку, – снова зазвучал монотонный голос допрашиваемого Матушкина, который тут же перебил голос покойного Шуры:

- С какой целью?

- Чтобы он подбросил их своему командиру роты или взвода.

- Он выполнил задание?

- Об этом мне неизвестно.

- А вы? Что вы сделали с журналами?

- Мы оставили их себе.

- Почему?

- Ну, во-первых, не хотели, чтобы у нашего командира роты, у вас, то есть, были неприятности. Вы нам не сделали ничего плохого. А во-вторых, подумали, что особист не сможет проверить, подложили мы их или нет.

- Почему вы согласились выполнить задание старшего лейтенанта Угарова?