Астронеф «Ретикули»[1] лег на орбиту вокруг Шакруара III. Челнок, везущий на планету полномочного наблюдателя и его секретаря, уже отчалил. В отсутствие всякой информации — не обнаружилось ни городов, ни дорог, ни огней, ни астропортов, ни следов хоть какой-нибудь цивилизации, — капитан Филлипс решил выбрать для приземления то место, где восемьсот лет назад высадились первые колонисты.
На протяжении всех недель пути после пробуждения посол вел себя с вызывающим высокомерием. Он третировал экипаж с самодовольством и презрением аристократа, вынужденного якшаться с плебсом. Капитан неоднократно пытался предложить ему держаться помягче и не глядеть на высококлассных навигаторов, инженеров и техников, как на каких-то рабов, но безуспешно. В конце концов он пришел к выводу, что дипломат угодил в опалу. Иначе зачем было отправлять его послом на планету, которая уже двести лет как не подавала признаков жизни? Заведомо провальная миссия, такие сваливают на второсортных чиновников.
Посла звали Гарульфо Ден Ин Эбнитт СогСог; он настаивал, чтобы все к нему обращались по титулу: Ваша Значительность. Капитан, который титулам значения не придавал, зато был требователен к порядку и дисциплине, как к вопросу выживания, решил, что пассажир зазнался. Летел он, может быть, и с важной миссией, но это не помешало бы ему показать себя с приятной стороны, верно? Путешествия по космосу, даже укороченные периодами гибернации, остаются долгими, корабли — тесными, а общение — порой обременительным. Число поводов для напряженности лучше сокращать.
Его Значительность Гарульфо Ден Ин Эбнитт СогСог был человеком тучным, с вечно оттопыренной в презрительной усмешке губой. Над мягким и мясистым ртом возвышался тонкий нос, наверняка подправленный пластической хирургией и способный улавливать тонкие ароматы изысканных нектаров. Указанная выпуклость подчеркивалась маленькими старомодными усиками. Карие глаза посла наблюдали за окружающей обстановкой, не отражая никаких чувств — следствие флегматичного характера либо основательного упражнения. У него была густая шевелюра — рыжеватая копна, будто львиная грива, — что в сочетании с высоким ростом несомненно усиливало ощущение властности, которым сам с упоением пользовался, не зная меры.
Вторым пассажиром летела его личная секретарша: стройная, элегантная, мускулистая, деловитая и сдержанная женщина. Она редко улыбалась — что неудивительно при таком шефе, как этот, — но была вежлива, обходительна и безупречно стильна; идеальная спутница, которая легко бы возглавила штат приемной при любом дворце, если бы не решила отдать свои таланты на службу дипломатии.
До созвездия Весов они летели почти год, включая десять месяцев, проведенных в спячке под присмотром бортовых компьютеров, безупречно ведущих их по курсу.
Шакруар III вращался вокруг красного карлика Глизе 581. Первоначально известный как Глизе 581c[2], третья планета, кружащая вокруг своего кровавого солнца, он получил свое название от первых колонистов, поселившихся на его земле. Это была пригодная к обитанию экзопланета с условиями, благоприятными для жизни человека. Здесь в достатке нашлось питьевой воды и пахотных земель, а завезенные семена, растения и животные смогли адаптироваться к окружающей среде, порой не без мутации под руководством науки. Местную флору и фауну тоже оказалось возможным использовать — в определенной мере. Изощренный инструментальный анализ позволил отделить съедобные и усвояемые человеком элементы от тех, что были потенциально опасны для его здоровья и жизни.
— Хоть уже и слишком поздно, я все еще думаю, Сильван, что это не слишком удачная идея...
Погрузившийся в свои мысли капитан Филлипс вздрогнул: он не слышал, как подошел его старший помощник.
— Мы пытались, ты же знаешь. Но этот субъект заносчив сверх всякой меры. Если ему вздумалось взять и покончить с собой на Шакруаре III, как я должен ему помешать?
Помощник поморщился и покачал головой:
— Он наш пассажир, мы должны позаботиться о нем.
— Он не захотел, чтобы его сопровождали. Я, конечно, полный хозяин на борту в том, что касается навигации и безопасности корабля, но на планете все решает он! Он полномочный наблюдатель, не забывай, он несет власть Галактической Федерации, и мы обязаны быть лояльны ему.
— Понятное дело... но мне по-прежнему это не кажется хорошей идеей. Я все равно полагаю, что мы должны были убедить его прихватить пару боевых дроидов.
— Может, мы слишком пессимистичны. Федералы, конечно, не отправляли бы посла в такой далекий мир, не приняв серьезных мер предосторожности. Здесь не должно быть никакой реальной опасности. Иначе зачем они выбрали нас? Почему Федерация отказалась посылать военный транспорт?
Старпом поджал губы.
— Сомневаешься как я, а? Когда мы улетали, ситуация была такая, что отпустить уже один-единственный крейсер и то была проблема, а тут вдруг на планетку, от которой уже давным-давно нет ответов, отряжать боевой корабль...
Капитан в упор взглянул на собеседника:
— Еще вопрос, населен ли он до сих пор, этот мир. Наши сенсоры, конечно, обнаружили признаки жизни, но успешно тут развернулось человечество, или вся планета вернулась к дикому состоянию?
— А вот это, — сказал первый помощник, — уже задача этой чертовой Значительности!
Капитан улыбнулся. Здесь, по крайней мере, они сходились.
Посадочный челнок, конечно же, активировал все свои защитные силовые поля: привычка, выработавшаяся за все эти военные годы. Не говоря уже о том, что в виду неизвестности регламент диктовал максимальную безопасность. Маневр контролировали втроем: пилот, второй пилот и офицер связи. Два кресла позади них занимали посол и его личная секретарша.
Посол сидел неподвижно, будто восковая статуя. С трудом верилось, что эта внушительная фигура жива. Его секретарша — подражая ему, наверное, — не пошевелила ни единой ресничкой. То ли эти люди обладали железной силой характера, то ли застыли в мучительном ступоре от сильного страха.
С низкой орбиты только подтверждались все подозрения, и приходилось признать очевидное: ни намека на астропорт или какой-либо город, ни автострады, ни магнитной трассы, ни промышленной или торговой зоны, ни единого транспортного средства на земле или в воздухе. Единственным, что предлагала планета, были бурые леса, луга, заросшие оранжевых и розовыми цветами поля, фиолетовые моря и озера, да горы, кое-где покрытые кровавым снегом. Свет, излучаемый красным карликом, окрашивал планету в ржавые сумеречные оттенки, наводящие на мысли об упадке и заброшенности. Населяют ли еще люди это далекое небесное светило? Почему прервалась связь с Шакруаром III? Может быть, колонизацию пресекла катастрофа? Или же цивилизацию этого мира настигла и уничтожила война? Эти вопросы не давали покоя экипажу, который гадал, зачем Федерация направила полномочного наблюдателя в этот отдаленный уголок. Впрочем, наличие полей, которые выглядели возделываемыми, свидетельствовало о том, что какая-то сельскохозяйственная деятельность здесь ведется.
Челнок взял курс на точку посадки первопоселенцев, и тут, как по волшебству, в поле зрения появилось подобие астропорта — крошечное старомодное строение. Никаких сомнений, Шакруар III колонизировался не один век тому назад.
Челнок плавно приземлился.
Все датчики горели зеленым. Атмосфера годна для дыхания, температура приемлемая, средняя влажность, радиация в норме. Несмотря на свой зловещий вид, Шакруар III был словно создан для радушного приема людей.
— Мы прибыли, Ваша Значительность, — сказал пилот Карлхайнц Лафонтен, обращаясь к своему сиятельному пассажиру.
Посол вышел из неподвижности:
— Что же, открывайте дверь!
— Как скажете.
Капитан заранее предупредил Лафонтена, чтобы тот во всем полностью подчинялся желаниям и требованиям полномочного представителя, даже самым нелепым. Он и подчинился.
