– Сотрудничать?

– Да. – В ее глазах читается явный страх, и я не упускаю этого из виду.

– Что, черт возьми, это вообще значит?

Стараясь не сорваться с катушек, я выдыхаю во время очередной паузы, на которую уходит целая вечность. Затем Блу снова заговаривает:

– Уэст, мне, наверное, не стоило рассказывать тебе так много. Если он узнает…

– Я бы никогда не сделал ничего, что могло бы подвергнуть опасности тебя или Скар, – вмешиваюсь я. – Он ничего не узнает. Даю тебе слово.

Она внимательно смотрит на меня. Именно в этот момент слеза, наконец, скатывается по ее щеке, и тяжесть ее следующих слов невозможно не почувствовать.

– Я рассказала тебе только часть нашего разговора. Он, конечно, упоминал о том, чтобы я держалась от тебя подальше, но на самом деле он был более конкретен, – наконец признает Блу. – Он сказал не просто разбить тебе сердце. Он приказал мне сломить тебя.

Я в шоке, хотя и не должен быть, учитывая, что мы говорим о Вине. Провожу рукой по волосам, пытаясь осознать это дерьмо.

И могу сказать лишь одно – это последняя гребаная капля.

Дело не только в том, что он пытался вытеснить Саутсайд из моей жизни, но и в том, что он угрожал ей и Скарлетт, чтобы добиться своего. Я никогда не был большим поклонником Вина, но теперь я попросту ненавижу этого мудака.

Всем, черт возьми, сердцем.

– Я собрала вещи не только потому, что мне до смерти страшно, – признается она. – Но еще и потому, что уйти было бы проще, чем причинить тебе боль, заставить тебя возненавидеть меня.

Такое чувство, будто в моей груди проворачивается нож. Одно дело знать, что мой отец – плохой человек, когда речь заходит об отцовских обязанностях, но совсем другое – понимать, что он активно пытается разрушить мою жизнь, что он может причинить кому-то физический вред.

– У меня есть всего два месяца, чтобы окончательно порвать с тобой, – добавляет Блу, отчего мое сердце бьется еще сильнее.

Я краснею, борясь с желанием впасть в ярость.

– Это все?

– Самые важные моменты, но было еще нечто такое, что убедило меня в серьезности его угроз. Особенно серьезными они показались, когда он сказал, что может заставить меня и Скарлетт исчезнуть. Он намекнул, что у него есть знакомые, которые были бы крайне заинтересованы в нашей «покупке», и, честно говоря, Уэст, я только и могла думать, что о тех пропавших девушках. Что, если он в этом замешан? – спрашивает она. – Наверное, мне лучше не знать об этом, но когда я была с Рикки в закусочной, то он сказал кое-что… слово, которое мне запомнилось.

– Какое?

Она слегка ерзает, будто не хочет произносить этого вслух.

– Он упомянул, что слышал, как кто-то говорил про «груз». Что, если это условное обозначение девушек, которых они привозили и увозили из Сайпресс-Пойнт? Что, если он планирует так же поступить со Скарлетт? Со мной?

Ее голос дрожит, и я обнимаю ее.

– Этого не произойдет.

– Но откуда ты знаешь? Никто из нас не может с уверенностью сказать, что он не выполнит своего обещания, если я не выполню своего, – выпаливает она. – Я не могу так рисковать, Уэст. Я абсолютно точно не смогу жить, если со Скар что-то случится.

Объятие – единственное утешение, которое я могу предложить, ведь, учитывая, насколько эти двое близки, я знаю, что не смогу найти слов, чтобы успокоить Блу.

Я роюсь в своих мыслях, складывая кусочки воедино. Теперь, когда знаю специфику угроз. Теперь, когда услышал, в чем, по ее мнению, Вин замешан. Пока что многих кусочков не хватает, но я полностью верю, что Вин способен на то сомнительное дерьмо, в котором его только что обвинила Блу. Но вот на что он определенно не рассчитывает, так это на то, что ему придется пройти через меня, если он намерен добраться до нее.

Вспышка света за окном заставляет меня отойти от Блу, чтобы посмотреть сквозь жалюзи.

– Это он? Он вернулся?

У меня разрывается сердце, когда я слышу, как она боится Вина.

Я качаю головой.

– Всего лишь Рикки.

Как бы я ни ненавидел этого парня, не думаю, что иметь его в качестве дозорного этим вечером – плохая идея. Если дела пойдут так, как мне кажется, то мы с ним можем друг другу пригодиться. Чтобы защитить Саутсайд от того, что задумал Вин.

– Боюсь, что не смогу остаться одна сегодня, – признается она. Неужели она считала, будто я хотя бы допущу мысль о том, чтобы уйти.

– Я никуда не уйду.

Ее напряженный взгляд прикован ко мне, и она в конце концов кивает. Я чувствую ее эмоции даже издалека. Вот почему бросаюсь к ней, поднимаю с пола и крепко прижимаю к себе. Как и ожидалось, она – сгусток беспокойства и нервозности, отчего мне хочется живьем содрать шкуру с отца. Сильнее, чем когда-либо.

– Я в ужасе, – делится она. – За себя. За Скарлетт. – Ее слова звучат приглушенно. Она уткнулась лицом мне в шею, сжимает меня крепче. Я целую ее волосы.

– Завтра я установлю сигнализацию, – сообщаю я, и Блу отстраняется, чтобы посмотреть на меня.

– Я не могу тебе этого позволить. Это будет стоить…

– К черту деньги, – перебиваю я. – Это произойдет независимо от того, согласишься ты на это или нет. Мне понадобится твой ключ, чтобы войти, а потом я побуду здесь после школы, пока ты будешь на тренировке, потому что ты идешь на тренировку, – быстро добавляю я, видя, что она собирается возразить. – Я знаю, это последнее место, где тебе хотелось бы оказаться, но мы должны делать вид, будто ничего не изменилось. К тому времени, как ты доберешься домой, все будет установлено.

Блу пристально смотрит на меня. Она хочет еще что-то сказать, но, думаю, ей известно, насколько упрямым я могу быть. Она ни за что не останется в этом доме без защиты.

– Хорошо, – кивает она, не в силах скрыть чувство облегчения, пусть и ненавидит тот факт, что я заплачу за сигнализацию.

На ум приходят слова. Они довольно очевидны, и обычно я бы не стал их произносить, но понимаю, что ей нужно их услышать и обрести немного больше уверенности.

– Я всегда буду защищать тебя. Независимо от того, с кем или с чем ты столкнешься. И даю тебе слово, Саутсайд, чего бы это ни стоило, я все исправлю.

Она не отвечает, и я надеюсь, что это потому, что она позволяет моим словам осесть у нее в голове.

Стоя здесь, просто обнимая ее, я понятия не имею, чего она ждет от наших отношений. Но я точно знаю, что должен быть для нее лучшим. Лучшим во всем. И если сейчас ей нужно, чтобы кто-то побыл с ней рядом в тишине или обнимал ее, пока страх не утихнет, то я буду этим человеком.

Но попомните мои слова – Вин в скором времени почувствует на себе мой гребаный гнев.

– Как-то так. Это все.

Я чертовски нервничаю, ведь только что выложила всю нашу с Уэстом историю доктору Прайор.

Мы постарались быть искренними и включили в рассказ даже те моменты, которые нас не красят. Начиная с признания Уэста в том, что он на несколько месяцев превратил меня в свою эмоциональную грушу для битья, и заканчивая тем, что вывих лодыжки Паркер стал результатом мести с моей стороны. Мы вывалили к ногам доктора всю правду.