Мне 30, и мне казалось, что между нами вечность. Мы читали разные книги, цитировали незнакомых друг другу авторов, и только музыка нас объединяла. На первое свидание я позвал ее на концерт кавер-группы Pink Floyd, и она зачарованно смотрела, как я вслушивался в гитарный ритм, закрыв глаза. Как она сказала, именно в ту секунду она решила обнять меня, и остаться со мной навсегда.

–Я бы хотела просыпаться вместе.

–Однажды.

Она долго размешивала кофейную гущу в своей чашке, в полной тишине. Внезапно она выпалила признание.

–Я люблю тебя.

–Правда? Завтра ты будешь думать также?

–Я не думаю, я просто чувствую. Завтра? Зачем ты забегаешь вперед, так далеко? Прямо сейчас я принадлежу тебе.

Ее голос звучал немного монотонно, как будто она была в трансе. Она верила в свои слова, но я не верил ей. Это был самообман, желание обрести столь желанный рай, попытка сбежать от жестокого быта. Ее любовь нужна была ей самой, и направлена не на меня, а на окружающий мир – мне просто повезло оказаться на месте человека, который позвал ее на свидание в тот самый момент, когда она решила влюбиться, не важно в кого.

–Ты бы хотел жить вместе? Встречать закат и рассвет, ходить в парк по утрам, выбирать вместе продукты на ужин?

–Не думаю. Я плохо уживаюсь в одной квартире с кем-то, мои вещи не терпят конкуренции.

–Боишься перепутать белье?

Она засмеялась, обнажив ровные зубы. Что-то в ее улыбке цепляло, заставляя сердце биться. Или это кофеин начал свое действие?

–Стю, поцелуй меня.

–Не хочу.

Нет, она уже не дразнила, ее настроение вновь переменилось. Она швырнула чашку в сторону раковины, и ушла в комнату. Ее штормило постоянно. Всю эту неделю она то бросалась в мои объятия, то вслух сомневалась, стоит ли нам продолжать этот диалог сердец и тел. Я вспомнил, как лежал на ее коленях вчера вечером на лавочке. Нам светили только фонари, и она читала мне стихи про разлуку. Ахматову, конечно. Был ли я сам влюблен в нее? Немного, но я все еще держался, не позволяя себе соскользнуть в пропасть. Зачем любить, если тебя отвергают? Зачем притягивать эту боль, если можно заглушить чувства и убежать от себя? Так легче, чем потом грустить в одиночестве с разбитыми мечтами.

Я открыл окно, немного постоял, разглядывая деревья, дыша прохладным ночным воздухом. Через несколько минут она вернулась на кухню, вымыла обе чашки. Я не поворачивался к ней. Уехать сейчас? Поговорить с ней?

–Прости. Я знаю, я невыносима. Прости.

Она обняла меня сзади, сомкнула руки у меня на груди, прижалась губами к шее.

–Я не понимаю, что со мной происходит. Я хочу продолжать наши отношения, мне все нравится, но что-то внутри меня протестует, громко и тревожно кричит.

–Значит, мы не пара. Тебе просто не нужно это. Ты любишь эмоции, и тебе хочется прокатиться вместе на этих качелях. Тебе нужен другой, моложе, с более подвижной психикой. Вы сможете ругаться и мириться каждые полчаса, и даже ловить кайф от этого.

–Нет, я разумом понимаю, что я хочу быть с тобой. Мне хочется погрузиться в эту стабильность, семейный быт, в твою вселенную. Я не найду никого лучше тебя. Я устала от самой себя, от этих скандалов.

–Но ты боишься?

–Да! Мне кажется, что я не вытягиваю тебя. Не соответствую. И меня накрывает страх, что ты бросишь меня.

–И поэтому ты хочешь все остановить в самом начале? Поэтому вынуждаешь меня уйти?

Я почувствовал ее слезы, которые капали на мою кожу. Развернулся, обнял, погладил спину.

–Мне пора. Тебе нужно поспать.

Она молча проводила меня до двери, повернула ключ.

–Пожалуйста, не злись. Завтра твоя Стю будет спокойнее.

Я кивнул, сжал ее ладонь. Мне было понятно, что завтра с нами не случится. Вызвал лифт, она сильно хлопнула дверью.

Я сел в машину, завел мотор. Запищал телефон.

–Прощай. Я знаю, ты больше не приедешь ко мне. Мне жаль, мне правда жаль.

Я не стал отвечать. Включил музыку, и минут 5 вслушивался в тоскливый гитарный плач. Начинался дождь. Может, и мне стоит заплакать? Все закончилось, не успев начаться, любовь растерялась в озерной воде, где я обнимал ее в утлой лодчонке.

Открыв окна, я начал медленно выезжать со двора. Внезапно я увидел бегущую в темноте фигуру. Это была она. Открыла дверь, села рядом.

–Не уезжай.

Ее голос звучал сбивчиво.

–Я просто не умею любить. Я испытываю это чувство, но не понимаю как его выразить. Дай мне шанс, пожалуйста. Я научусь.

Я притянул ее к себе без лишних слов, отъехал в темный полумрак деревьев. Капли дождя начали барабанить по крыше машины. Мы молчали, уставшие, обнявшись на заднем сидении, глядя на запотевшие стекла. Восстановив дыхание, она прошептала мне слова, которые рвались из ее груди. Верила ли она себе в эту секунду?

–Если ты уйдешь, мне незачем будет жить. Я растворилась в тебе, и мне не нужно другой вселенной.

–Стю, ты просто продлеваешь агонию. Через неделю, месяц, максимум год ты снова хлопнешь дверью.

–Наверное, ты прав. Но я хочу провести это время не одна. Я хочу произносить твое имя, гладить твои руки, теребить твои волосы. Я устала убегать от себя.

–Хорошо. Ты моя?

–Твоя, только твоя.

Я знал, что она лжет, и что ее воздушный замок, который она построила у себя в голове, скоро рухнет, но не хотел ничего менять. Пески времени текут своим чередом, и однажды она уйдет. Как долго нам осталось?

–Поехали ко мне, я покажу тебе свою коллекцию альбомов Scorpions.

–У тебя есть турка варить кофе?

Лето, легкомысленное и ветреное. Когда пройдут теплые дни, и нам перестанет улыбаться солнце, мы снова разбредемся зимовать и хандрить в угрюмое одиночество.

Как она уйдет? Не знаю. Уверен, у нее получится сделать это красиво. Плеснет мне из бокала вином в лицо, пока я буду говорить тост про ее красоту; не позвонит, уехав на пару дней к тете; или просто дежурным голосом скажет, что вчера на вечеринке, куда меня не пригласили, она танцевала со своим бывшим, который выше чем я. Это не будет расставание, Стю не любит сжигать мосты. Это будет повод уйти для меня. Но сейчас я расслабленно дышал, наслаждаясь ее обществом, как в последний раз. Руки обнимали нежную кожу, я ощущал девичьи упругости под кончиками пальцев. Она хорошо плавала, и ее мышцы пружинили под моим нажимом.

–Нет, я не варю кофе дома.

–Тогда не поеду.

Открыла дверь, поправила одежду, и без слов прощания пошла к своему подъезду, не замечая меня. Позвонит ли она? Конечно, как только успокоится и соскучится. Ей нравится разговаривать о ее душе и в очередной раз обещать нежность после вспышки. Когда-нибудь она и правда повзрослеет. Но не со мной.

Я открыл телефон, и заблокировал ее контакт. В моей душе наступила осень, и пришло желание жить для себя, без чужих капризов и вечной хандры. 6 утра, очень хотелось спать.

Естественно, я ни на что не рассчитывал, и понимал, что ее сладкая нежность манит всех вокруг. Высокая, стройная, полные губы. Мой единственный шанс состоял в моей смелости, в безрассудном желании обладать ею, в готовности все бросить к ее ногам. Собственно, у меня ничего и не было кроме чувств, но я видел в этом зацепку – она знала силу своей красоты, и устала торговать собой. Нет-нет, она не платила телом никогда, но ей наскучило слушать уверенных в себе кавалеров, которые требовали ее время взамен на их щедрость. Даже ее кокетство стоило дорого, не говоря про любовь. Кому-то, надо полагать, досталось и ее безудержное пламя, которое рвалось наружу. Не благодаря, но вопреки кто-то был осчастливлен, но сейчас наступала другая эпоха – Лора поднимала голову и находила время для искренности. По крайней мере, мне так казалось, иначе чем объяснить ее внезапный интерес к моей скромной персоне? Ни капиталов, ни стремления удивлять, ни даже пирсинга или тату у меня не было.  Ее пожилой муж уже ни на что не претендовал, лишь умоляя ее соблюдать приличия. Лоре это не очень удавалось. Ее длинные волосы, нежные руки и острый язык сбивал мужчин с толку, как кегли. На тонкой шее с правого бока виднелся небольшой красный рубец, на щеках смешно надувались ямочки, когда она в очередной раз не могла сдержать свой сарказм. Она истязала себя спортом, чтобы блистать без одежды – ее наряды больше подчеркивали, чем скрывали тугие формы.