–Ты знаешь, почему она именно Джорджина? Не Бетти и не Лиззи?

Это я начал свое наступление, пешки в бой, е2-е4.

–Нашел что спросить. Вопросы к Джеймсу. Знаю точно, что преподы ее так и называют, сам пару раз в холле слышал. Так что имя вполне официальное, Джеймсом данное. Не вижу причин для подозрений.

–Зря не видишь. Это же не совсем женское имя. Что сподвигло нашего Джейми отойти от ритуала? Она первая, ради кого он изменил мужское имя на женскую форму. Никаких Генриетт у нас раньше не было, равно как и Каролин.

–Ой, да ладно. На свое имя посмотри.

Блин, это не приходило мне в голову. Я же Джон. Обладатель имени, которое никто до меня не носил.

–Ну и все равно, ситуация мне не нравится.

–Что вообще тебе нравится?

–Да ничего!

–Может, ты влюбился?

–Рич, не неси чушь, пожалуйста. Она, конечно, чудо как хороша, но же знаешь, не в моей лиге. Даже пытаться не стану.

Да, вот тут я лукавил. Джи-Джи, манящая и далекая. В свое время я пытался закрутить с ней. Но в своем стиле, не сжигая мостов. Она, как и я, училась на втором курсе, и мы поступали в эти бежевые стены храма науки одновременно. При поступлении у нее возникли проблемы, на вступительном экзамене она шла к провалу. Не потому, что была глупа, а потому что опоздала. Как она мне объяснила позже, чертовы пробки вынудили ее спуститься в метро, там она потерялась, села не на тот поезд, перепутала ветки и в итоге опоздала на 10 минут. Наш экзаменатор, на редкость злобный тип, в то конкретное утро был особенно в ударе, и хотя он не мог формально отказать ей в допуске из-за being late, он не стал объяснять ей одной, что именно нужно делать. Просто отдал бланк с заданиями, насовав туда кучу лишних бумажек. Естественно, нам было запрещено переговариваться, и подсказать ей никто не мог, правда, никто особо и не горел желанием. Острая конкурентная среда, напомню вам. Но меня сразила ее кротость, беспомощность и какая-то решимость, которые все вместе одновременно отражались в ее глазах, и они постепенно наполнялись слезами. Закончив работу раньше всех и проходя мимо ее парты, я сделал вид, что споткнулся и уронил все свои листы. И подсунул ей на парту свой черновик. У всех были разные варианты, поэтому, даже обнаружив у нее лист с чужим решением, никаких санкций последовать не могло. Она, как я и думал, оказалась очень умной. Просмотрев мой черновик, Джорджи быстро разобралась, какие именно задания нужно решить и как правильно все это оформить. С момента экзамена я ее не видел до начала занятий, впервые увидев в учебном корпусе осенью. Она, безусловно, узнала меня и даже не стала делать вид, что моя помощь ей не пригодилась. Так не-по-женски! Она поблагодарила, сказала, что могу рассчитывать на ее помощь, если вдруг возникнет потребность. Через пару дней я позвал ее на прогулку, мотивировав чудесной погодой. Она отказала, мотивировав чудесной библиотекой. Через пару недель я повторил вопрос, она повторила ответ. Я понял, что лучше сохранить возможность общаться, чем услышать решительный отказ, и с тех пор не оспаривал ее право ходить в библиотеку, отвлекаясь на мои ненаучные вопросы.

Естественно, со временем она попала в какую-то команду, куда ее затащила соседка по комнате, стала там лидером и быстро привела свою тиму в число лучших. Она много училась, увлеченно соревновалась, и ни разу не была замечена в отношениях с противоположным полом. В конце учебного года она почему-то разругалась со своими партнерами, и ушла. В этом сентябре она была одна, и совершенно не пыталась найти себе новых камрадов, по крайней мере, слухов никаких не ходило. И вот она может присоединиться к нашей команде. Нужна ли она нам? Нет ли скрытой опасности в этом? Почему она ушла от своих?

–Джоооон! Не затянулась ли пауза? Мой кофе выпит, а твой остыл. Я вижу печаль в твоих глазах, и мечтательную улыбку на губах.

В дверь постучали. Мы переглянулись. Наш пятый этаж не был популярным местом назначения. Зайти в гости к старосте школы вообще считалось не очень приличным. А те товарищи, которые чуждались всяких моральных ограничений, вроде Генри, ни за что бы не пошли так высоко. Даже ради еды. Лифта у нас не было, как вы понимаете.

Я открыл. Это была она. Джи-Джи.

Одетая очень просто, без макияжа абсолютно, естественная в своем желании поговорить. Пучок волос стянут вверх, так что копна волос, тщетно желая упасть на плечи своими кончиками, смотрела в потолок. Белая блузка, без вычурных украшений. Черные джинсы, хоть и по фигуре, но не обтягивающие. Последнее, что я успел заметить в тишине, пока она ее не нарушила, были ярко-зеленые ногти. Что ж, ничто девичье ей не чуждо.

–Впустишь?

–Эммм.

На самом деле, не знаю даже, как бы сложился наш разговор, если бы не Рич. Он сделал максимально много, чтобы мы нормально поговорили – он ушел. Правда, насколько я понял, его помощь не была преднамеренной – он просто реально собирался уходить, к тому же его сильно подталкивало чувство долга – а именно, музыкальная мелодия из какого-то старого кинофильма, с хриплым джазовым прононсом. Эта мелодия вывела меня из ступора, в который я впал, увидев ее рыжеватые волосы, волосы Джи-Джи, хотя опять же – главной целью мелодии было сообщить всем студентам о том, что скоро начинается занятие. Перед каждой парой по всему блоку разносилось радио, сопровождаемое голосом Джейми, который убедительно вещал о том, что нет смысла такой чудесный день портить на сон и праздный досуг. Объявление шло на разных языках, и было забавно слушать попытки Джейми говорить на испанском, французском, даже латинском. Inter anna silent Musae. Язык зависел от дня недели. Хорошо хоть, что он не пел сам.

Рич подошел к двери ровно в ту секунду, когда Джи-Джи задала свой вопрос. Наверное, она все подстроила заранее. Она откуда-то знала его и мое расписание, и знала, что Ричу нужно уходить раньше, чем мне.

–Хай, Джорджина. Жаль, что я ухожу. Удачи в переговорах. Если что, я голосовал против тебя, но меня заставили.

И был таков. Конечно, я впустил ее, мы пошли на кухню и заварили кофе. При всем желании я бы не повел ее в свою комнату – опочивальня холостяка таит в себе немало секретов, в том числе грязные носки и компьютерные журналы, которые следует прятать от женщин.

–Сарра сказала мне, что от твоего голоса зависит мое попадание в вашу команду, и что ты захотел провести собеседование. Что ты хочешь узнать?

К тому моменту я отошел от шока и вполне был готов к разговору. Говорила она, замечу, будничным и спокойным тоном, уверенная в своем успехе. Или безразличная, я не совсем понимал в тот момент. Плеснув кипятка в 2 чашки, я потянулся к холодильнику.

–Ок, начнем. Самый важный вопрос – нужен ли лед?

Она рассмеялась.

–Ты не меняешься. Все так же мастерски тянешь время, делаешь вид, что ничего важного не происходит. Иногда мне кажется, что ты реально так думаешь. 2 кусочка, больше не надо.

Это звучало, как будто мы были женаты 20 лет. Разделив лед и сделав первые глотки завораживающего напитка, мы уставились друг на друга. Потом я перевел взгляд на окно, точнее – на пейзаж за окном. Невероятно, но я реально перестал думать о Джорджине, я совершенно забыл про нее секунд на 30, настолько интересно было смотреть на заметенную улицу и узоры на стекле. Потом я вернулся в реальность.

–Я не понимаю, зачем ты хочешь в нашу команду. Ты успешна и без нас. Все прекрасно у тебя. Кто ты, милая?

Она достала из кармана смятый листок, развернула и отдала мне. Ксерокопия, не очень хорошего качества. Точней, распечатанная фотка. Но текст читался, и почерк угадывался. Джейми, наш толстячок, наш рулевой, наш капитан, о, капитан.

Записка была отрывком из ежедневника Джейми.

*

Джон – единственный и первый. Вся жизнь в войне, бессмысленной и беспощадной. Будет предан, причем не однажды. Английский.

Джорджина – прекрасный пример того, как бывшая заика повела нацию за собой. Стараниями Джона, разумеется. Математика, физика.