– Хорошо, я буду твоей, так как очень люблю тебя, ведь поэтому я здесь.

Не дослушав, он грубо навалился на нее всем телом. Мгновение – и ей показалось, что ее плоть разрывают на части. Стиснув зубы и вцепившись в металлическую перекладину изголовья, она мучительно переносила эту экзекуцию, временами делая безуспешные попытки освободиться, жалобно прося: «Отпусти меня». «Подожди, сейчас», – отвечал он, ловя ртом ее губы.

Казалось, прошла целая вечность до момента, когда насытившись, он лег рядом с ней, учащенно дыша. Полежав молча минуты три, попросил ее приподняться. Не понимая причины этой просьбы, она спросила: «Мы что, уйдем сейчас отсюда?»

– Нет, просто встань с места ненадолго.

Уставшая, она послушно села в ногах. Взяв стоявшую на столике свечу, он зажег ее и обследовал смятую простынь. Галка увидела на том месте, где она только что лежала, кровавое пятно. «Сейчас бы прикрепить эту простынь к древку, вскочить на коня и проскакать по городу, радуя народ целомудренностью невесты», – с ироничной злостью подумала она, вспомнив из прочитанных книг ритуал, бытовавший когда-то давно у некоторых народов. Марионас прервал ее мысли, загасив свечку, обнял ее, целуя: «Ложись ко мне рядышком». По его тону она поняла, что он доволен. Так, держа ее в своих объятьях, он и уснул. Галка лежала без сна, боясь шевельнуться, думала о произошедшем, не зная, что же будет дальше. От долгого лежания в одной позе тело начало затекать. Сделав попытку освободиться из объятий, она невольно разбудила Марионаса, и он сразу захотел близости, она подчинилась, испытывая все те же ощущения, что и в первый раз.

«Неужели вот это и называется любовью?» – думала она, молча перенося его страсть. Потом они лежали рядом и разговаривали о том, как жили прошедший год друг без друга. «У меня рабочие дела в другом городе, сегодня я отвезу тебя к своим родителям, побудешь у них до моего возвращения три дня, я вернусь, и мы подадим заявление на оформление наших отношений», – планировал он. Но ей хотелось оказаться дома с мамой, в худшем случае со Светой и поплакаться. Вслух сказала: «Нет. Если у тебя срочные дела, то я вернусь к себе домой, вернее на учебу, а перед Новым годом ты приезжай ко мне сам. У меня начнутся каникулы, и мы распишемся с тобой в моем родном поселке».

Он не соглашался с такими условиями, заявил: «Учебу тебе надо бросить. Приедешь ко мне жить, а брак мы зарегистрируем сейчас, съездишь за своими вещами и вернешься. Жить будем пока у моих родителей».

Наступило утро. Одевшись они вышли на улицу. Несмотря на почти конец октября, было тепло, деревья еще не сбросили свой разноцветный осенний наряд, в воздухе летали паутинки, словно продолжалось бабье лето. Они шли по солнечной улице, взявшись за руки, в свете дня любуясь друг другом. Встречные прохожие с интересом разглядывали эту влюбленную пару. Это поднимало Галкино настроение, неприятный осадок прошел, она снова была счастлива. Они продолжали начатый в постели разговор. Он не убедил ее в необходимости бросить учебу, она решила сейчас уехать, взяв с него обещание встретить Новый год вместе, лучше у нее. Он согласился, купил ей на вокзале билет на обратную дорогу.

– Ты изменилась за прошедший год не только внешне, но и внутренне, расцвела и повзрослела. Я люблю тебя.

Он смотрел на нее своими красивыми зелеными глазами. Галке совсем не хотелось расставаться с ним ни на минуту, но она вошла в вагон, взглянула на стоявшего на перроне Марионаса и спросила себя: «Ну за что я люблю тебя так сильно, за что?». Слезы застилали глаза, но она крепилась и не давала им волю.

Поезд тронулся, Марионас послал ей через окно воздушный поцелуй. Он улыбался, видимо, стараясь приободрить ее, но через секунду его уже не было видно, поезд набрал ход. Галка снова осталась одна, но она успокаивала себя тем, что скоро они увидятся, чтобы никогда больше не расставаться. Общаться со спутниками не хотелось, и обратную дорогу она также проспала.

Вернувшись, дала телеграмму Марионасу, позвонила матери, поделилась впечатлениями о поездке со Светой и приступила к занятиям. За короткое время отсутствия, как оказалось, она очень соскучилась по учебе, студийному коллективу, его атмосфере. Она уже заразилась театральным миром и полюбила его, испытывая ощущение праздника, едва переступая порог служебного входа в театр, и уже не мыслила себя вне него.

Несмотря на то, что студийцев постоянно занимали в массовках, приучая к сцене, у Галки так и не проходила зажатость. Внутренняя застенчивость не давала ей возможности показать на занятиях по актерскому мастерству свои настоящие способности. Однажды сцену из современной пьесы, которую разыгрывали студийцы в учебной аудитории, администрация театра решила увековечить, записав на радио. У Галки в этой сцене была одна из главных женских ролей. С группой сокурсников она приехала на радиостудию, их поместили в изолированную комнату, где в абсолютной тишине каждый из действующих лиц играл свою роль, читая текст по бумаге, не зная, что из этого в конечном итоге получится. Через месяц она услышала готовую запись по радио и поразилась. Сцена из пьесы ожила, голоса студийцев сопровождались музыкой, шумами города, казалось, что слышишь даже воздух. Эту запись еще долго транслировали по радио.

Галка изумилась еще и тому, что за участие в этом мероприятии ей прислали гонорар, приличную сумму денег в сравнении с ее маленькой стипендией. Она купила на эти деньги новое красивое белье, духи и туфли. Эти три вещи стали занимать в ее гардеробе первое место, платья – второе, кроме того, она тщательно следила за своей прической и ногтями. В гримёрке она любила наблюдать за артистками, которые, как правило, гримировались в нижнем белье. Не всегда и не у всех оно было красивым и свежим. Из этого наблюдения Галка сделала для себя вывод: нижнее белье должно быть всегда красивым и свежим при любых жизненных ситуациях, чтобы не стыдно было за себя в случае, если придется раздеться, и этому следовала всю свою жизнь.

С середины декабря начались детские новогодние представления во всех дворцах и клубах города. Студийцев заняли в этих представлениях с елкой, Дедом Морозом, Снегурочкой и другими персонажами из детских сказок. Галке досталась роль лисички, костюм состоял из пестрого платья, к которому был прицеплен настоящий пушистый лисий хвост, на лицо надевалась маска, дышать в ней было трудно, и приходилось иногда поднимать ее на лоб. Утренники были шумными, собирали много людей: и детей, и взрослых. За день Галка так уставала, что к вечеру едва доезжала до квартиры, но за утренники хорошо платили, и поскольку она существовала только на стипендию, подспорье было нелишним в ее бюджете.

Приближался Новый год, вестей от Марионаса не было, потому настроение было совсем не праздничным. В театре шла подготовка к новогоднему концерту, и преподавательница по вокалу предложила Галке принять в нем участие. С первого года учебы она неоднократно говорила Галке, что из нее, с ее лирико-колоратурным сопрано, может получиться хорошая опереточная артистка, и советовала бросит студию и поступить в музыкальное училище на вокальное отделение. Но Галка хотела быть драматической актрисой, к тому же сольфеджио ей давалось с трудом. И сейчас, получив предложение, она отказалась, честно объяснив причину: боится зрительного зала. Отказ от выступления очень удивил педагога. На занятиях вокалом она привыкла видеть перед собой веселую, озорную, несколько даже вызывающую девицу, голос которой всегда звучал ровно. А то, что в классе они всегда находились вдвоем, педагог не учла, она и не догадывалась, что под маской легкомыслия скрывался робкий и ранимый мир. К тому же концерт должен был состояться тридцать первого декабря, а на этот день у Галки была назначена встреча с Марионасом. Переживая в душе, она отказалась от концерта, хотя только ей одной из всех студийцев предложили принять в нем участие. Поняв, что Марионас не приедет, она купила билет и выехала к нему. С первого января начинались каникулы, время в запасе было достаточно.