Уроки Школы не прошли даром: эта кучка идиотов отхватила своего сполна, но вот справиться со слезами я не смогла, поэтому друзья, увидев меня, попросили все рассказать. Обида захлестнула меня так, что я не могла остановить поток слов.

Но я им все рассказала. О том, что Николай поспорил на меня, что сможет влюбить. О том, что его ни капли не заботила я, а только желание выиграть спор. О том, что его друзья подслушали мое признание ему и обсмеяли меня с ног до головы вместе с Пирсом. И, конечно, я не забыла упомянуть, что была слишком глупа и слепа, доверчива и наивна, и даже не решила проверить, что в голове у этого урода.

Никто не сказал ни слова упрека в мою сторону, ребята прижались ко мне и шептали добрые слова, от которых сердце еще больше разрывалось. И, наверное, здесь нарушается некая закономерность, потому что утром все не стало нормально.

Я старалась изо всех сил показывать свое равнодушие к этой ситуации, продолжала смеяться и подкалывать друзей. Но я заработала вредную привычку – сжимать кулаки так, чтобы ногти впивались в кожу. Слабая боль отрезвляла меня, когда становилось невыносимо играть счастливую. Она подпитывала. Кажется, я делала так и раньше, но как-то не придавала этому значения. А во теперь я точно знаю для чего и в какие моменты впиваюсь ногтями в кожу.

Николай и его компания теперь обходят меня и ребят стороной. Особенно ребят, я бы сказала. Потому что Аарон и Боб отправили их в медицинский пункт на три недели. Конечно, они и сами бы могли быть за это наказаны, но тут я все разрулила, поговорив с Адамом.

После этого я не влюблялась. Мне было приятно наблюдать за Машкой, которая выбрала себе достойную пару. Весело подкалывать Аарона, чтобы он наконец обратил внимание на подругу. Несмотря на открытые признания Боба, мы с ним друзья, и он это понимает. А среди других ребят в Школе, как по мне, остались либо идиоты, либо кретины. Короче, никто не привлекал меня, особенно после того, как я прочитаю хоть одну их мысль. Поэтому, как ни крути, все встало на свои места.

Наверное, поэтому я так несдержанно и чрезмерно агрессивно отреагировала на Филиппа. Но он это в любом случае заслужил.

Обо мне ходило много легенд в Школе и слухов, связанных с тем, что я груба к чужакам: «Она жестока, вот и нет никого. А те бедняги дружат с ней из-за угроз». О том, что я слишком часто хожу к Адаму: «Ей все дозволено, потому что она спит с директором». Потому что у меня не было отношений: «Говорят, она ведет себя как самка богомола, чтобы подпитывать свою силу чтения мыслей». И еще более глупые. Но я быстро поняла, что бороться с ними нет смысла. А вот то, за что я всегда была готова сражаться – это моя дружба с ребятами.

– Представьтесь, пожалуйста, – сказал ангел.

9

«Может, это все вообще симуляция, а?» – Аарон.

Парень был выше меня, но чуть ниже Боба. У него была светлая кожа и неестественно белые волосы. А глаза чистейшего голубого цвета. Он был одет в черные свободные брюки и рубашку такого же цвета. Этот контраст был так притягательным и обаятельным, что мне трудно было оторвать глаз. На ногах – черные ботинки с массивной подошвой.

– Мария Петрова, – назвалась Машка, недовольно смотря на меня.

– Боб Мостафа, – неуверенно продолжил друг.

– Кэтрин Форсис.

– Аарон.

– Аарон? – переспросил парень.

– У меня нет фамилии, – продолжил он.

– Как такое может быть? – парень выгнул бровь.

– Меня приютили, а фамилию родной семьи я не помню, – Аарон замялся, но ровно смотрел перед собой.

– Его фамилия Форсис. Он мой сводный брат, – я вышла вперед, беря инициативу в свои руки, – ну, вы знаете, братья бывают настырными и несдержанными. Ему еще нелегко принять нашу фамилию. Я с ним поговорю, – зачем-то пообещала я.

Аарон мысленно поблагодарил меня, а я была только рада рассмотреть незнакомца поближе. Он переложил мне в руки нашу новую одежду, не прерывая зрительный контакт. А еще я слегка дотронулась своей ладонью его, и от этого по моему телу прошел легкий отрезвляющий разряд.

– А как вас зовут?

– Денис Мэтеков, – он отступил на шаг, – я буду помогать вам обустраиваться, так что смело можете обращаться со своими вопросами ко мне. Ваша четверка – лично моя группа, так что я доступен в любое время. Сейчас я дам немного времени. Через час я приду, будет обед, а затем экскурсионная прогулка.

Сказав это, Денис выскользнул за дверь, не дожидаясь наших новых вопросов.

Я развернулась к ребятам, все еще держа охапку с одеждой, и глупо на них уставилась.

– Что это сейчас было, Кэтрин? – начал Аарон.

– Вот именно! – вскрикнула Маша, – ты решила здесь устроить любовные интриги?! Во время задания?!

Глаза подруги округлились от страха того, что она только что вслух проболталась. Около минуты мы выжидали нападения или сигнализации, но все было тихо. Наша компания выдохнула.

– А что было с тобой? Аарон, неужели ты не позаботился и не придумал себе поддельную фамилию? – я подошла к своей койке и бросила всю одежду.

– Я придумывал, честно. Не смей! – Аарон прикрикнул.

Я уже заглянула к нему в голову:

– Палочкин? Мирный? Сурикатов? – я разразилась смехом, а вместе со мной хохотать стали и Петрова с Бобом, – боюсь, быть моим братом – это лучшее, что я могу тебе предложить в этом случае.

– Надеюсь, ты также умело прочитала намерения Дениса, – он меня упрекнул. Теперь шесть глаз сконцентрировались на мне. Все ждали ответа, а нужен им был абсолютно определенный. Но как бы им сказать, что я не делала этого?

У меня и в мыслях не было так повести себя. Я была просто приворожена и очарована его необычной внешностью, тем, как он стоит, как говорит, как дышит и как смотрит.

– Мне не нравиться твое молчание, – Боб выбрал себе из кучи какие-то вещи и отошел, чтобы переодеться.

Все остальные повторили за ним, поглядывая на меня из-за моего молчания.

– Я не залезла к нему в голову, – призналась я, застегивая последнюю пуговицу. На мне была обычная белая рубашка и черные шорты до середины колен. Машка была одета точно также. А вот у парней вместо шорт – брюки такие же, как были на Денисе.

Очевидно, здесь не тратятся на различный ассортимент товаров, а может дело только в том, что мы все еще в больнице.

– Я не знаю, простите, я просто забыла, – призналась я, – честно-честно, я задумалась о своем, столько всего произошло, в конце концов.

Друзья переглянулись.

– Ты не хочешь ли сказать, – прищурилась Машка, – что он тебе действительно понравился?

– Нет! – закричала я. Ребята снова обвели друг друга взглядом, но все-таки согласно кивнули.

– Когда он придет сюда, я все узнаю, – пообещала я им.

У нас оставалось еще некоторое время, поэтому мы немного обсудили план действий. Оказалось, такой вариант развития событий оказался именно «ну, а что-то вы узнаете на практике» частью из обучения. Говоря короче, мы все впали в ступор. И стоит отметить, внешностью Дениса впечатлена не одна я, мысли, которые Маша хотела спрятать, я успешно прочитала.

Мы решили просто идти дальше, даже плыть по течению, если придется, потому что совсем не ожидали, что прием будет таким. Нам не говорили, что страна Б – худшее место или что она в упадке, или что здесь только жестокость и насилие. Нас всегда учили, что это такая же сильная держава, как и государство А, что никто не может быть на сто процентов уверенным, что знает, что именно там происходит. Страны стали уважать друг друга в этой войне, или как минимум не принижать достоинства и ранние заслуги.

Маша обследовала территорию. В нашем кабинете не было камер или спрятанных прослушек, зато они были вдоль всего коридора. Мы находимся на третьем этаже. В здании еще много людей. Я попыталась послушать, о чем их мысли, но все было пустой тратой времени. Людей волновала всякая ерунда: кошка, оставшаяся одна дома, маленькая зарплата в этом месяце, безответная любовь…