Дождь за окном не прекращался – всё лил серой стеной. Поезд шел ровно, лишь слегка покачиваясь, как будто убаюкивая и успокаивая своих пассажиров. В купе было тепло и достаточно уютно. Атмосфера располагала к тихому, ни к чему не обязывающему разговору, когда два случайных попутчика мирно беседуют о погоде, обсуждают книжные новинки или последнюю кинопремьеру, слегка спорят о политике и, сходя каждый на своей станции, расстаются, даже не узнав имени друг друга.

Но попутчики молчали. Молчание было напряженное и тоскливое.

Эвелин испытывала жуткий дискомфорт. Не так часто ей случалось находиться в такой близости от незнакомого мужчины. С ощущением, что кто-то вторгается в её личное пространство, она ёрзала, не могла поднять глаз и постоянно открывала и закрывала свою сумку, как будто что-то ищет там. Искать ей было нечего – просто необходимо было чем-то себя занять, чтобы, не дай Бог, не столкнуться с попутчиком взглядом, тогда его общество было бы ещё более тягостным. Она стеснялась его, стеснялась себя, стеснялась своей простенькой кофточки, дешевой заколки в волосах, ногтей без маникюра. От попутчика пахло хорошим парфюмом, у него был (это сразу видно) дорогой парикмахер и дизайнерские часы. Эвелин, и так в любом обществе чувствующая себя лишней, рядом с этим ходячим манекеном, вообще впала в ступор, угнетаемая комплексом неполноценности. Она постоянно смотрела на часы – скоро ли закончиться это навязчивое путешествие? Интересно, он выйдет раньше, чем она? По пути было две крупных остановки и несколько станций в пригородах. Эви очень надеялась, что «конь» сойдет на ближайшей станции…

Дэниел тоже предпочел бы ехать в купе один. Он прикрыл глаза, чтобы не видеть, как нервные пальцы его соседки не находят себе места и бесцельно копошатся в сумке. Эти её торопливые движения, звук непрерывно открываемой и закрываемой молнии раздражали его. «Что она дергается?» – с неприязнью думал он. – «Может, у неё в сумке расчлененный труп мужа?»

Он мельком глянул на её профиль. Поджатые губы и опущенные глаза. «Училка. Синий чулок. Старая дева» – вынес он свой диагноз попутчице.

Он положил на стол руку и стал барабанить пальцами ритм стука колес. Пришло время Эвелин почувствовать раздражение. Как говорится, невротик не тот, кто барабанит по столу пальцами, а тот, кого это выводит из себя.

Вот так мужчина и женщина, не сказав друг другу ни слова, ехали в одном купе в сторону океана и своим присутствием действовали друг другу на нервы.

Нервы быстрее сдали у Дэниела. Он вышел из купе и немного постоял у окна, разминая шею, хрустя пальцами и ероша волосы. Когда, постучав для приличия, и, услышав в ответ еле слышное «Да», он вошел обратно, Эвелин, наконец, перестала мучить сумку и погрузилась в чтение. А Дэниел раскрыл ноутбук. Отсутствие звуков их обоих успокоило. Эви тишина никогда не напрягала – библиотекарь к ней привычен, а Дэниел, устающий на работе от шума и общения, благостно погрузился в беззвучный покой.

Тишина их немного примирила…

Эвелин захлопнула книгу. Дождь за окном прекратился. Ехать оставалось ещё не меньше трех часов. «Конь в пальто», теперь уже без пальто, в тонком свитере, видимо, работал, – перед ним на столике стоял ноутбук, и он что-то сосредоточенно изучал. Он так и не сошел ни на одной из станций, наверное, тоже ехал до конца.

Эвелин хотелось кофе, но она стеснялась позвать проводника, чтобы сделать заказ. Как будто почувствовав это, «конь» оторвался от ноутбука:

– Не хотите чего-нибудь выпить? – спросил он негромко – Я возьму чай, может быть и для вас заказать что-то?

Эви хотела ответить: «Да, кофе, если можно. Будьте любезны!», но вместо этого, повинуясь требованию внутреннего гадкого утенка, сказала:

– Нет, мне ничего не надо – и невежливо отвернулась к окну.

«Какая дура!» – тут же подумала она про себя – «Дикарка! Нельзя так шарахаться от людей!»

«Какая странная!» – подумал Дэниел. – «Шарахнулась так, как будто я предложил ей мышьяк!»

Он заказал себе чай и вернулся в купе. Эвелин сидела, по-прежнему уставившись в окно.

«Надменная дамочка» – подумал Дэниел.

А надменная дамочка в это время лихорадочно соображала, как исправить ситуацию. Общаться с этим красавцем она не собиралась, но и выглядеть хамкой ей тоже не хотелось.

Официант принес поднос, на котором стоял белоснежный сервиз: чайник, сахарница, чашка и блюдечко с белым тонким печеньем.

– Здравствуйте, меня зовут Майк. Я буду сопровождать вас в поездке – дежурно улыбнулся он.

«Ну же!» – приказала себе Эвелин – «Сейчас же сделай заказ, а то останешься без кофе!»

– А можно мне кофе? – резко повернувшись, сказала она, и голос вышел чуть хрипловатым.

–Конечно, мэм – ответил официант и удалился, а Дэниел посмотрел на неё удивленно.

«Я же предлагал ей… Она отказалась. Не захотела, чтобы именно Я сделал что-то для неё?» – это было для него так непривычно. Обычно женщины не то, что не отказывали ему, а сами были рады оказать любую услугу, а уж если он предлагал что-то, то с восторгом соглашались – чтобы это ни было – передать ли бокал вина на фуршете, провести ли вместе ночь. При этом были благодарны и радостны, как болонки. А эта… «Стерва!» – решил Дэениел.

«Стерва!» – молча, обругала себя Эвелин.

Чай-кофе пили в полной тишине. Когда официант пришел забрать посуду и принес счет, Дэниел, как само собой разумеющееся, предложил Эви:

– Я заплачу. – И на всякий случай, не сомневаясь, впрочем, в её согласии, добавил:

– Вы позволите?

– Нет – ответила упрямая девица – Это лишнее.

И тут же сама положила на поднос деньги за свой кофе.

Дэниел смутился. Он настолько не ожидал снова услышать «Нет», что ему показалось, будто он действительно предложил что-то вульгарное, а его поставили на место. И это его здорово вывело из себя. «Что она о себе возомнила?!» – злился он. Девушка вновь смотрела в окно, и он сейчас, наконец, мог, разглядеть её. С удивлением отметил, что она, сначала показавшаяся ему бесцветной дурнушкой, теперь вдруг чем-то зацепила его. Далеко не красавица… Ни одной яркой краски ни в лице, ни в одежде… Сосредоточенный взгляд, чуть нахмуренный лоб и сжатые губы придают ей вид нелепого серийного убийцы (Дэниел хмыкнул, снова представив расчлененный труп в её сумке). При этом что-то в ней притягивало его, и он не мог оторвать от неё глаз… Тонкокостная, с нервными руками и прямой спиной. Сейчас она казалась ему похожей на изящную статуэтку в стиле «модерн». Хрупкие пальцы, почти детские, узкие плечи. Жаль, волосы забраны в хвост, ей бы пошли распущенные, зато видна длинная шея и сзади на ней одна выбившаяся прядь… Дэниел смотрел на эту прядь волос, и ему вдруг очень захотелось провести пальцем по её бледной шее, дотронуться до каштанового локона, прикоснуться к ключице… Он с удивлением прислушивался к себе: «Что это со мной?» и насмешливо спрашивал себя: «Эй, парень! Чем эта тощая птичка могла тебя привлечь? Или просто, объевшись шоколада, потянуло на чёрствый хлеб?» Абсолютно новые для него ощущения. У его ног всегда были первые красавицы, готовые на всё, а эта невзрачная худышка не то, что не реагирует на него привычной стойкой самки, а наоборот – нос воротит, как будто брезгует! Но, как ни странно, именно её Дэниелу неожиданно захотелось пожалеть, защитить. Боже мой, от кого?! Она, видимо, и так себя в обиду не даст, да и сама любого обидит. А ведь, ему, пожалуй, впервые в жизни отказали… Пусть в такой мелочи, но всё же… И, надо признаться, услышанное от женщины «Нет» приятно кольнуло и взбудоражило Дэниела…

А между тем, женщина, твердо сказавшая «Нет», уже давно рассмотрела своего попутчика. Отметила и мужественные скулы, и аристократическую бледность кожи, ухоженные руки, необычные, какие-то «звериные» глаза, безупречный рот… И хотя Эвелин признавалась себе, что мужчина очень красив, он не был ей приятен. От представителей сильного пола она вообще всегда ждала какого-то подвоха, а от таких вот холеных красавцев и ждать нечего – классический отрицательный герой, очаровательный мерзавец. Она читала о таких в книгах, видела в фильмах, как ловко они расправляются с доверчивыми женщинами, как подло играют с ними, как для развлечения ломают судьбы людей.