Мляяять! Здорово, конечно, в восемнадцать лет покувыркаться в постели с парой умелых красоток, заездив обоих до полуобморочного состояния. Более продвинутый эксперимент сразу с тремя партнершами уже превращал радости секса в тяжелую и изнурительную работу. Мне же, стараниями месье Жака (и вовремя свалившего в кусты Каспера, разумеется), «фартануло» заполучить в спальню разом дюжину профессионалок.

Доставленные из элитного борделя куртизанки, разумеется, обращались ко мне исключительно на «вы», вежливо называли господином и действовали предельно аккуратно. Но имея перед собой четко поставленную задачу: за час «оживить» сморенного отравлением юного маркиза, работали девушки с фантазией и огоньком.

Я и глазом моргнуть не успел, как ворвавшийся после моего позволения в спальню эскадрон юных прелестниц в десяток рук сноровисто избавил меня одновременно от пледа и ночной рубашки. В отличии от вялых рук-ног, детородный орган мигом среагировал на толпу поспешно обнажающихся вокруг кровати красоток, и был тут же направлен в лоно самой шустрой прелестницы. Начавшись с бешенной скачки неистовой наездницы на вялом партнере, наш беспрерывный сексуальный марафон продолжился чередой разнообразных позиций из Камасутры, где профессионалки по очереди принимали на кровати нужные стойки, меня же подхватывала на руки многочисленная «группа поддержки» и, как болванчика, пристраивала с нужной стороны к готовому к соитию отверстию.

И умом я понимал, конечно, что сам имею старательно отдающихся юному маркизу куртизанок, а не наоборот. Что эта радикальная «терапия» реально работает, и от акта к акту тело на глазах «оживает», из мышц уходит болезненная слабость, а в ноги-руки возвращается привычная сила… Но, сука! С хрена ли, по факту, я сейчас чувствую себя пущенной по кругу шалавой…

— Дамы, а ну-ка пустите меня к юноше, — раздавшийся сбоку трубный женский бас мгновенно выбросил из головы посторонние мысли, и, жопой почуяв очередной попадос, я затравленно обернулся.

— Наш юный проказник потребовал мамочку, — объявила раздвинувшая кружок прекрасный куртизанок огромная до безобразия женщина-гора.

«Неужели это чудовище так же прибыло вместе с ватагой юных прелестниц? — мысленно запаниковал я. — Как же я сразу-то эдакую тушу среди них не приметил?.. Впрочем, неудивительно. Свечей, ведь, зажечь в спальни никто не удосужился. А лунный свет из окна — это лишь для интима зашибись. Потому в дальних темных углах не только эта корова, а и целый слон, за спинами красоток зашкериться запросто смог бы…»

— Вот она я — ваша мамочка, господин Сача, — меж тем, взгромоздившись рядом со мной на кровать, продолжила насиловать мою психику голая толстуха и, подхватив снизу ковшеобразной пятерней свои сиськи-арбузы, потянула их к моей перекошенной от отвращения физиономии: — На-ка, сынок, отведай материнского молочка.

Кузнечиком соскочив с кровати, я рванул к двери, и из тьмы обители разврата выскочил в освещенный притороченными к стенам канделябрами пустынный коридор. Не помня себя от ужаса, понесся прочь сверкая голыми причиндалами.

Бу-га-га!.. — заливался под черепушкой Каспер.

Понимание, что в этот раз никто из куртизанок отчего-то не попытался перехватить мой порыв и удержать в кровати, пришло лишь в тот момент, когда поджидавший меня за первым же поворотом месье Жак любезно распахнул дверь в ярко освещенную комнату с огромной парящей бадьей по центру.

— Вижу бодрость и резвость вернулись к вам, господин маркиз, — с легким полупоклоном объявил отступивший в сторону лекарь. — Осталось освежиться в купальне. И можно отправляться на встречу с друзьями.

Глава 22

Забраться на спину подведенного слугами черного жеребца удалось мне неожиданно легко — сработала, видимо, подсознательная мышечная память тела маркиза — сунул ногу в стремя, подпрыгнул и, вуаля, уже на спине весело загарцевавшего красавца. Дальше удержаться в седле тоже получилось вполне сносно — привычную к подобному способу передвижения промежность нигде не защемило и не натерло. А вот вынужденные покачивания вперед-назад при каждом шаге-скачке «транспорта», с непривычки, меня весьма нервировали. Наблюдая с двухметровой верхотуры за ни разу не близкой землей, улетающей назад с вполне приличной скоростью, так и подмывало мертвой хваткой вцепиться обеими руками в луку седла. Но люди из сопровождающего меня отряда даже поводий практически не касались (загрузив обе руки монструозного вида алебардами и копьями), выстроенные же друг за дружкой лошади бодро рысили по единственной дороге, не нуждаясь в понуканиях. Головой я понимал, что, если не начну чудить, тело искусного наездника маркиза в седле удержится само собой, но — сука! — как же хотелось неблагородно вцепиться руками в седло…

— Они отъехали, как вы просили, господин маркиз, — доложил месье Жак. — Я весь внимание. О чем вы желаете приватно со мной говорить?

Мы с лекарем бок о бок трусили на огромных скакунах вороной масти во главе колонны, а полтора десятка слуг-телохранителей на коняшках попроще, растянувшись длинной цепью, плелись сзади, отдалившись от нас на три корпуса. Серпантином петляющая среди лугов и полей земляная дорога в лунном свете отлично просматривались на пару сотен метров во все стороны. Незаметно спрятаться в невысокой поросли окружающих полей и лугов было невозможно, соответственно, шансы угодить в засаду на этом открытом участке пути были минимальны, и для серьезного разговора момент предоставился идеальный.

— Об аркане крови, будь он не ладен, разумеется, — откликнулся я.

— Вот как? — озадаченно хмыкнул собеседник. — Но ведь еще утром вы в восторге были от замечательных преференций этого древнего ритуала. А после того, как сдавленное петлей виселицы горло восстановилось за считанные часы, даже щедрую премию мне выдали…

Да я и сейчас вполне им доволен! — загорлопанил в параллель с Жаком Каспер. — Дьявольщина! Ты че задумал, поганец⁈ Не смей там ничего вынюхивать!

— … Возможно, вы разочарованы незначительной долей участия аркана в недавнем пищевом отравлении, — продолжал меж тем увещевать меня месье Жак. — Но, заверяю вас, господин маркиз, и здесь ваша потрясающая живучесть, обретенная с арканом крови, сказалась в полной мере. Просто процесс ускоренного восстановления организма после отравления не столь нагляден, как при устранении последствий наружной травмы.

— Должно быть я не точно выразился. Я ничего не имею против аркана крови. И по-прежнему считаю его лучшим отцовским вложением капитала, — поспешил успокоить обоих оппонентов и продолжил, тщательно подбирая слова. — Наоборот. Мое обращение продиктовано беспокойством о возможной потере этого замечательного бон… то есть жизненно важного помощника.

Потери?..

— Потери?.. — в унисон удивились Каспер с лекарем.

— Ну да, — ухмыльнулся я. — Ведь в последнее время мне вон как жестко прилетает отовсюду. Вот я и подумал: а что если далекий потомок, согласившийся восемнадцать лет назад на условия аркана крови, теперь, разделив со мной боль и отчаянье серьезных и смертельно опасных ранений, возьмет и откажется от дальнейшего соблюдения взятых на себя обязательств.

— Теоретически это возможно, — огорошил неожиданным согласием месье Жак. Но тут же сам себе возразил: — Однако, практически реализовать подобное у вашего далекого потомка нет ни единого шанса. Потому что отказ от взятых на себя обязательств, в данном случае, подразумевает возвращение вам принятого восемнадцать лет назад потомком золота. А из будущего в прошлое его вернуть, сами понимаете, решительно невозможно. Более того, если связанный арканом крови потомок решит наложить на себя руки, в надежде столь радикальным способом разрушить связь между вами, то и тогда действие аркане не прекратится. А просто перенесется на наследника самоубийцы. Кстати, точно так же действие аркана перенесется на наследника и в случае естественной гибели — от какой-нибудь болезни, например — потомка, связанного с вами арканом крови.