– Видимо, вместе будем служить. Михаилом зовут, – дружески потряс мою руку широкоплечий увалень.

– Ты нам показался вчера похожим на Александра Матросова: как на амбразуру кинулся, – пошутил Сашка.

– А я даже немного струхнул, как всё быстро начало происходить, – добавил Миша, и мы все втроём дружно захохотали, понимая, что стали хорошими друзьями.

Но приключения и новые встречи этим не кончились. В тот же день наш поезд прибыл в город Куйбышев (ныне – Самара), и нас на целый день поместили в полуподвальное помещение для ожидания следующего поезда. Как всегда, там, где много молодых людей болтаются без дела, начинаются разные небольшие столкновения, вот и здесь некоторые группы, как петухи, начинали выяснять свои отношения, но, по правде сказать, без излишней агрессивности и злобы. Наконец всё стихло, видимо, все признали верховенство одной-единственной группы, недавно возникшей в поле зрения и при появлении которой по группам пацанов пронёсся шорох то ли восхищения, то ли удивления, а может, просто уважения силы и безропотного подчинения. Мы с моими новыми друзьями – с Сашей и Мишкой – сидели немного в сторонке, спокойно наблюдая за происходящим и, конечно, тут же заметили сильно выделяющуюся из разношёрстной публики группу молодых ребят, одетых как на подбор, в одинаковые кожаные куртки, одинаково постриженных коротко под полубокс и ведущих себя очень организованно и самоуверенно. Нет, от них не исходила агрессивность, но то, что они излучали бойцовскую силу, видимо, почувствовали все. Они прошлись вдоль всей толпы больших и маленьких групп призывников, как бы показывая себя и принимая своё верховенство. При встрече с ними кто-то отводил глаза в сторонку, кто-то просто уступал дорогу. И вот они, без боя победившие в сражении, медленно приближались к нам. Сашка с Мишкой немножко напряглись. Видно было, что этой, небольшой по численности, человек в двадцать командой, руководил широкоплечий крепыш в кожанке и с надвинутой на лоб чёрной беретке. Я пристально посмотрел на него и аж вздрогнул от неожиданности – ко мне приближался мой затерявшийся друг Вовка Иванов! Мы оба узнали друг друга в одно и то же время и кинулись в объятия один к другому. Мы кружились, скакали вдвоём как полоумные, орали какие-то сумасшедшие слова, засыпая друг друга разными вопросами: кто, да откуда, а зачем, да почему?! Многие, видя такую неподдельную радость, тоже начали улыбаться, как и мои Сашка с Мишкой. Наконец-то мы успокоились, и Вовка Иванов рассказал, что он поступил учиться в спортивный техникум в городе Альметьевске Татарской Республики, занимается боксом уже второй год там же и имеет спортивную классификацию кандидата в мастера спорта и что все эти ребята с ним, из его же секции бокса. Я ему, так же быстро и коротко, рассказал о своей неудачной попытке поступить учиться в МЭИ, о своих достижениях в лыжном и велосипедном спорте, о том, как работал на заводе. Тут же я представил ему моих друзей, Сашку и Мишку, а он познакомил нас со всей своей ватагой. Вот такие интересные и неожиданные встречи бывают в жизни, дорогие мои читатели, – прямо как в кино. И если вы сами начнёте вспоминать случаи из своей жизни, уверен, что вы тоже найдёте там не менее интересные и не менее неожиданные встречи.

Отведённые на стоянку десять минут прошли быстро, и наш поезд медленно тронулся, предупредив трёхразовым пронзительным гудком весь привокзальный мир, увозя нас, бывших школьных мальчишек из родного дома в чужую страну, в чужой мир. А мы всё ещё стояли возле окошек вагонов, высматривая наш пролегающий в неизвестность путь, одетые в непривычные солдатские гимнастёрки, длинные шинели, пилотки и солдатские сапоги, от чего приходила ясная осознанность: мы уже не мальчишки, мы – солдаты Советской Армии.

Светлое, уютное помещение с отполированными специальной мастикой до блеска полами и с чистыми, окрашенными в белый цвет стенами, рядами стоящие солдатские койки с заправленными под стрелочку постелями, матово белые отполированные тумбочки и льющиеся из казарменного репродуктора наши советские песни – вот в таком виде мне запомнилась наша, ставшая уже родным домом за прошедшие полгода казарма.

Я сегодня дежурный по роте, а это значит, что за всё, что происходит в роте, ответственным являюсь я, включая ответственность за сохранность имущества роты, сохранность оружейной комнаты, чистоту и порядок в казарме и на прилегающей территории, встречу и сопровождение по казарме вышестоящих офицеров нашей воинской части и многое другое согласно Уставу внутренней службы ВС СССР.

В казарме было тихо, наша вторая рота только что под командованием старшины роты чётким строевым шагом отправилась на обед. Только дневальный, как и положено, стоял, почти в положении «смирно», у тумбочки дежурного, который располагался в коридоре перед входом в казарменные помещения. Я быстро прошёлся по всем комнатам, проверяя, в порядке ли всё, и, довольный увиденным, убедившийся, что всё в норме, вышел на уличную площадку роты. Окинув взглядом прилегающую к казарме нашу территорию, территорию второй роты, и не увидев ничего подозрительного, присел на скамеечку передохнуть. Я поймал себя на мысли, что всё это мне нравится: нравится расположение нашей части, где наши ротные казармы утопали в деревьях, как в саду, нравится наша спортивная площадка с разными спортивными снарядами, наше современное ухоженное футбольное поле, раскинувшееся прямо за нашей казармой, нравится уважительное отношение ко мне моих сослуживцев, которое, видимо, я уже заслужил, нравится просто служить в Советской Армии со своими строгими уставными правилами, с бесхитростной прямотой, с частыми регулярными учениями с выездами военной техникой на стрельбища. И тут вдруг понял, что, сидя на скамейке у ротной казармы, я широко улыбаюсь своим мыслям, скачущим галопом в эти немногие минуты тишины.

К вечеру того же дня, когда мы приехали в город Куйбышев, наконец-то дождались литерного военного эшелона, куда нас всех погрузили как довесок к уже едущим сотням и сотням призывников, и к утру следующего дня мы уже были в маленьком городке в Оренбургской области. Расположенная на сравнительно большой территории воинская часть, видимо, занималась только тем, что размещала в казармах призывников на короткое время для проживания, чтобы они могли хорошо помыться в бане, постричься – почти наголо, пройти последний медосмотр, получить военную форму и ждать своей отправки по предписанию. Как только мы, побросав всю свою гражданскую одежду, переоделись в военную форму, случился неожиданный конфуз: вся наша призывная публика, разодетая в пух и прах, с длинными волосами до плеч, в широких клёшах, как матросы на палубе, или в модных спортивных штанах и кожаных куртках, все наши друзья и знакомые Васи, Вани, Пети, Саши – вдруг все разом стали похожи друг на друга, как на одно лицо, и мы в прямом смысле чисто физически потеряли друг друга. Одинаковая солдатская форма скрыла все особенные черты лица молодых парней, и мы часами искали своих друзей в этой огромной, ещё не устроенной по-военному толпе молодых солдат.

После нескольких часов поиска наконец-то нашёл Вовку Иванова. Для поиска я применил очень простой способ. Подходил ближе к какой-нибудь группе ребят и громко звал: «Вовка Иванов!» – и если кто-то поворачивался на зов, то я подходил ближе, чтобы удостовериться, он или не он. Потом сообща мы нашли и Сашу, и Мишку по такой же методике, чему были очень рады, так как вскоре уже начали загружаться в наш воинский эшелон для отправки на запад.

Как и ожидалось, поезд наш прямиком отправили в Восточную Германию, и через два дня мы благополучно прибыли в город Франкфурт-на-Одере. К нашему приезду представители всех воинских частей ГСВГ уже были собраны в пункте распределения и в течение нескольких часов весь наш эшелон разобрали на небольшие группы, и, загрузившись в разные транспортные средства, мы разъехались по всей Восточной Германии. К сожалению, наши мечты служить вместе с друзьями, а если повезёт, с Вовкой Ивановым вместе попасть в спортроту, не сбылись, и мы успели только обнять друг друга на прощание и разойтись по разным частям на долгие два года. По приезде в часть весь наш призыв, а это более ста человек, разместили в спортивном зале на карантин сроком на месяц, и по прошествии этого времени наконец-то распределили по ротам и началась настоящая служба в армии.