То, что он здесь, и что реален, никаких сомнений. Уж чем-чем, а галлюцинациями я никогда не страдала… Да и во сне его не видела, не думала о нем ни разу с момента оглашения приговора. Как-то не до него мне было совсем.

Так что никаких навязчивых страхов и прочего бреда.

Если б тут бывший объявился, я бы еще, с маленьким процентом вероятности, могла прикинуть, что это легкая степень паранойи, потому что этот гад столько крови выпил, что именно его в кошмарах видела пару раз…

Но бывшему на меня глубоко фиолетово, и спасибо судьбе за это, конечно.

А этому уроду, как оказалось, нет… Не фиолетово…

Черт, говорила же мне мама, не становись прокурором! Есть крайне мстительные зэки! Подкараулят, по голове дадут… Ну, и так далее, по тексту. Она у меня мнительная была до невозможности.

Но в этом случае оказалась права…

В то, что этот гад оказался тут просто так, случайно, верить не приходится, хотя и очень заманчиво, конечно.

Но не до такой степени я наивная, чтоб реально думать, что бывший зэк и отнюдь не бывший бандит с криминальным прошлым, а, возможно, и настоящим, с кучей бабла на оффшорах, до которых государство так и не добралось, просто так окажется в далекой, практически заброшенной российской глубинке… Что ему тут делать? Разваленную свиноферму покупать? Или конезавод, от которого рожки да ножки остались? Или, может, дом тут приобретать? Ага… Смешно… Отсюда до райцентра два часа ехать по разбитым дорогам, состоящим из пыли, коровьего дерьма и небольших вкраплений грунтовки.

Конечно, такой монстр, как последний хаммер, проедет легко. Но тоже нервы… И каждый раз так не наездишься.

Сюда не добирается скорая, доставка, любые службы.

Детского сада нет, есть школа, но до недавнего времени и ее не было…

Потому, несмотря на невероятно красивую природу и наличие чистейшей речки под боком, у нас и нет в деревне богатых людей, никому не хочется постоянно гонять в райцентр за предметами первой необходимости.

Так что проездом, случайно, тут никого быть не может…

Не надо питать глупых иллюзий.

Он здесь из-за меня.

И явно не с намерением просто поболтать.

А значит, надо принимать меры…

Но вот какие?

Я встаю и, заглянув в кухню, где Яська с увлечением лопает котлету с овощами, выхожу во двор.

Это стоит мне нервов и решимости, но, в конце концов, это мой дом и мой двор. И прятаться я не собираюсь!

Еще раз контрольно глянув на улицу, выдыхаю и спускаюсь с крыльца.

Иду за дом, туда, где чуть в стороне установлена деревянная беседка, из-за которой все жители нашей деревни называют меня “барыней”. Для них нахождение во дворе чего-то настолько не функционального – роскошь и неоправданное мотовство. Это они еще про качели, которые скоро привезут, не знают ничего!

В беседке на столе я насыпала пару дней назад яблоки, дозревать, и теперь хочу взять парочку Яське на десерт.

В какой момент понимаю, что за спиной кто-то есть?

Не знаю. Так же, как и не знаю, каким образом вообще что-то почувствовала.

Никаких предпосылок для этого не было.

Просто ощущение чужого присутствия, тяжелого, давящего взгляда…

Замираю, глупо и неловко, обливаясь мгновенно потом ужаса и не поворачиваясь.

Потому что знаю, кто там, за спиной…

Знаю…

– Привет, прокурорша, – хриплый тихий голос не оставляет никаких иллюзий.

А горячее дыхание на затылке – никаких шансов на побег…

Так… Так, только спокойно… Спокойно, Карина… В конце концов, ты же не думала, что он исчезнет? Нет, конечно, думала… Но понимала, что это просто пустая фантазия, не про реальность.

Вот и соберись, тряпка!

Вот она, реальность!

Вперед!

Выдыхаю, разворачиваюсь резко и запрокидываю голову, потому что Горелов, ко всем прочим недостаткам, еще и выше на полторы головы.

Смотрю в темные глаза, столбенея от неприкрытой злобы в них.

В голове проносится, что убивать не будет, точно. Слишком умный для этого, слишком прошаренный. Я с трудом доказательства нарыла на него тогда, шесть лет назад, хорошо прятал.

И сейчас, если со мной что-то произойдет, непременно будут копать в прошлой жизни, искать фигурантов… И его в первую очередь найдут.

Тем более, что не прятался же, и приметный очень. Свидетели… Показания… А он только после отсидки… Сразу обратно попадет.

Нет, не сделает ничего. Он тварь и скот, но не отморозок, очень продуманный и хитрый тип.

Убивать не будет. И физически что-то делать тоже. Я же сразу побегу в полицию.

Значит, просто пугает. Наслаждается, сука.

Все эти мысли в голове мгновенным калейдоскопом мелькают, пока смотрю в непроницаемые глаза, кажущиеся еще темнее из-за нависшего низко козырька кепки.

– Привет, – удивительно, как получается голос контролировать. Хочется заорать, ударить его чем-нибудь, убежать… Он, возможно, этого и ждет.

Думаю, здорово повеселился, когда я зайцем скакала до дома, забыв обо всем. И потом трусливо пряталась под подоконником. Позорница…

– Какого хера ты на моей территории? Пошел вон!

– Зачем так грубо, Карина Михайловна, – усмехается он, но глаза не лгут. Не понравилась ему моя грубость.

Не ожидал, что ли?

Ну да, раньше я тебе не грубила. Была подчеркнуто холодна, связана судебным процессом, законодательством…

А сейчас ситуация другая! Я – частное лицо, могу выгонять со своей территории тех, кто не нравится. Сюрприз тебе, скот!

– Это мое личное дело, как разговаривать на своей земле. Если прямо сейчас не свалишь, полицию вызову.

– Хочу на это посмотреть, – он скалится, показывая белые клыки, кажущиеся еще ярче на контрасте с темной бородой… Ужас какой, прямо, как у волка… Того и гляди, вцепится… Сглатываю, словно уже ощутила эти клыки на коже, и темный взгляд тут же прикипает к беззащитному горлу.

– Слушай, что тебе надо? – спрашиваю я, стараясь не замечать, что он как-то еще ближе становится, нависает практически надо мной.

Это тоже психологический прием, давит массой, пугает. Не трогает, но показывает, что в любой момент все, что угодно, может сделать…

Господи, только бы Яська из дома не выбежала…

Мысль о дочери добавляет сил. В конце концов, у нее никого, кроме меня. И, если со мной хоть что-то… Она никому не нужна, вообще никому…

И потому я не отклоняюсь, не спешу скрыться в недрах беседки, хотя это кажется заманчивым: там есть стол, как-то отгородиться им от этого животного… Но это слабость. Опять слабость. А дикие звери ее чувствуют отлично.

– Ты мне должна, прокурорша, – отвечает он, еще сильнее нависая, и упирает огромную лапу в стойку беседки. Как раз над моей головой. Полное ощущение, что уже в его руках!

Страшно, до жути!

Но стою. Смотрю, взгляда не отвожу. Тяжело безумно, но деваться некуда. За мной сейчас никого. Только дочь.

– Какой еще долг? Что ты несешь? Тебя посадили по закону! Доказательства не сфабрикованы!

– Конечно, нет… – он медленно кивает, оглядывает меня с ног до головы и обратно, и этот взгляд кажется плотным, как касание, жесткое и совсем не дружелюбное… – Конечно… Но ты могла бы и не усердствовать так… Твоему начальнику за это отдельно доплачивали…

– Что ты несешь? – шиплю я, тоже невольно скалясь в ответ, зеркаля его угрожающее выражение лица, – Станислав бы никогда…

– Ну да, ну да… Это он тебе красиво пел… – кивает Горелов, – а квартирку в Питере для старшенького на прокурорские доходы купил…

– Да ты все, что угодно сейчас будешь нести! – отвечаю я, с досадой вспоминая, что именно эта квартира когда-то… А, впрочем, неважно, – в любом случае, это к делу не относится. Ты получил по заслугам. Ни больше, ни меньше. Так что ни о каком долге речи быть…

– Нет уж, прокурорша… – опять усмехается Горелов, – не-е-ет…

Это “не-е-ет” он тянет хрипло и жутковато, словно рычит, и меня опять пробивает первобытным каким-то страхом. Невольно сцепляю ладони перед собой, прекрасно понимая, что по полной подставляюсь, показывая свой испуг. Но никак не могу это контролировать…