– Типа да. Среди прочего, – наконец его пальцы запутываются в бирюзовой тесьме моего нижнего белья. – А он может называть тебя своей?

Я ничего не говорю, и его движения прекращаются.

Внезапно – я действительно имею в виду внезапно – он отстраняется. Его руки отлетают от меня так быстро, что я чуть не теряю равновесие.

Поворачиваюсь и вижу его во всей красе.

Та же черная куртка.

Та же белая футболка.

И те же токи пульсируют в каждой моей жилке, притягивая меня к нему.

– Так соблазнительно, – горячий взгляд сосредоточен на треугольнике между моими бедрами. – Но то, что принадлежит другому, – это не для меня, – прикусив нижнюю губу с пирсингом, он пятится к двери. – Чертовски жаль, богатая девочка.

Кончик его языка скользит по кольцу. Я уверена, что это поддельное серебро, и мне хочется попробовать его на вкус.

Но он… уходит… потому что думает, что я девушка Дама?

Серьезно?

– Какое благородство! Я и не знала, что это правило до сих пор действует. – Стараюсь, чтобы в моем тоне не слышалось разочарования, но получается не так хорошо, как хотелось бы.

Не то чтобы это имеет значение, поскольку он игнорирует меня.

Он уже почти у двери, и мой пульс учащается при каждом его шаге. Почему меня это волнует? Он никто. Ему здесь не место. Я даже не знаю его имени!

Но, очевидно, моему сознанию на это наплевать. Я закатываю глаза к потолку.

– О, ради всего святого!

Отрываюсь от стены и направляюсь к нему. Схватив его за потертую кожаную куртку, хлопаю ладонью по квадрату на стене, запирая двери. Притягиваю парня к себе и прижимаюсь губами к его губам.

Он не двигается и не целует меня в ответ.

Стоит неподвижно, не сводя с меня глаз.

Чего он ждет?

Мое желание с космической скоростью превращается в острую потребность. Не знаю, чего он ждет, а я жду награды, которая обязательно последует.

– Нет, – выдыхаю я. – Я не принадлежу ему.

Ему не нужны другие слова. Моя задница прижимается к стене за считаные секунды. Он рычит мне в губы и отрывается от них только для того, чтобы стянуть мое платье через голову.

Он посасывает меня, кусает, облизывает.

Его пальцы тянут вниз мой бюстгальтер, чтобы горячий язык мог поиграть с сосками.

Я закрываю глаза и откидываю голову на звуконепроницаемую панель.

Нетерпеливая рука скользит между моих бедер, ища доказательства моего возбуждения, и тут он снова удивляет меня:

– Это для меня или для него?

Из меня вырывается смешок, переходящий в стон, когда он просовывает палец мне в трусики.

– Ты промокла насквозь и вся пульсируешь. Хочешь кончить? – Он входит в меня пальцем, и я отчаянно пытаюсь удержать его внутри. – Так для кого ты намокла – для меня или для него?

– Он едва прикоснулся ко мне, если ты видел.

– Как убого, если ему приходится прикасаться к тебе, чтобы заставить тебя течь. – Второй палец входит в меня, и я выгибаюсь. – Но я видел, как он обнимал тебя, а это против правил.

Я зажмуриваюсь, когда он прикусывает мою ключицу, а затем быстро приближает свои губы к моим. Завладев моим ртом, он вводит и выводит пальцы решительными движениями; согнутый большой палец играет с моим клитором, как со струнами арфы.

– Мы уже говорили об этом, – нахожу в себе силы напомнить.

– Говорили, да.

Моя нога летит вверх и оказывается у него на спине.

Пальцы выскальзывают наружу, но очень быстро возвращаются в скользкое тепло.

– Какая ты сочная, богатая девочка.

Я задыхаюсь. Взмахиваю рукой и хватаюсь за светильник на стене.

– Если ты думаешь, что я тебя остановлю, ты сильно ошибаешься.

Его смешок низкий и мрачный.

– Позволь мне… – он расстегивает ремень, и головка его члена оказывается прямо у моего входа. – Познакомиться.

Я напрягаюсь, слегка толкая его в грудь, но он сосредоточен на том месте, где так близко соприкасаются наши тела.

Он, вероятно, сумасшедший – в буквальном смысле.

Но сейчас он держит меня в своих объятиях, так что я, должно быть, тоже не в себе…

Он медленно поднимает на меня глаза, и в них светится решимость. Потом толчком входит в меня и ждет, склонив голову набок.

Под его взглядом я не могу ни о чем думать, даже не пытаюсь. Вместо этого я двигаю бедрами и чувствую, как подкатывает оргазм.

Обхватив ладонями мою задницу, он начинает ритмично двигаться, а я уже почти готова взорваться.

– Так скоро, богатая девочка? – дразнит он, посасывая мою нижнюю губу.

Его тон почти игривый – милый, можно сказать, если такой парень, как он, вообще способен быть милым. Восхитительно опасный тип.

Из меня вырывается стон, капли пота собираются у основания шеи, и я теснее прижимаюсь к нему.

Все внутри меня пульсирует, я готова к кульминации, но мои стоны превращаются в судорожные вздохи, когда он резко выходит из меня.

Открываю глаза и моргаю, пытаясь сфокусироваться…

…и вижу его удаляющуюся фигуру.

Я не видела, как он открыл дверь, но она открыта. Он ухмыляется, а потом…

Уходит.

Резкий выдох с шипением срывается с моих губ.

– Мать твою, ты издеваешься?!

Я не хочу кричать, но выходит именно так.

Мне кажется, я слышу, как он смеется в ответ. Я точно это слышу, потому что смех становится еще громче, когда стул, который я опрокидываю, с грохотом летит на пол.

В ярости прижимаю кончики пальцев к уголкам глаз и перевожу дыхание. Беру себя в руки, затем тихо смеюсь и, наклонившись, шарю рукой под маленьким столиком слева от меня. В моей руке оказывается простенький бумажник, разумеется, из черной кожи, который я вытащила из его кармана.

Заглядываю внутрь, и улыбка тут же сползает с моего лица, потому что все отделения для карточек пустые. А там, где должны быть купюры, нет ничего, кроме какой-то белой бумажки. Достаю ее, бросив бумажник на пол, и разворачиваю. Это нижний угол какого-то меню. Перечитываю единственную строчку, написанную четким, безупречным почерком, и прикусываю губу.

Зови меня Бастиан, маленькая воровка.

Я снова смеюсь, потом со вздохом опускаюсь в кресло и смотря на его имя чуть дольше, чем следовало.

– Хорошо сработано, Бастиан.

Хорошо сработано.

Бас

МЕТАЛЛИЧЕСКАЯ ОГРАДА ДАВИТ МНЕ НА СПИНУ, КОГДА Я БРОСАЮ БЫСТРЫЙ ВЗГЛЯД НА БОРДЮР.

Хейзи нет, и я пока занимаюсь этой новой цыпочкой из общаги.

Она пытается прорваться к нам на склад, ей нужно по-быстрому заработать по причинам, которые меня не касаются. Заработать хотят все наши девочки, но она была первой из них, кто вышел на грязный ринг и надрал задницу партнеру как нечего делать. Это дерьмо дается ей запросто.

Для меня это бизнес, но мой босс заинтересовался нахальной, задиристой девчонкой, и он хочет, чтобы ее тут и близко не было. Ладно, я тоже о’кей.

Я посмеиваюсь про себя.

– Что они сказали? – Она откидывает с лица черные волосы и в упор смотрит на меня, пытаясь услышать из первых уст, почему я не позволю ей вернуться на ринг, хотя и так отлично знает, что приказ пришел сверху.

Я не собираюсь миндальничать, но она этого от меня и не ждет. Она родом оттуда же, откуда и я. Не в буквальном смысле, но дети трущоб рождаются уже с пониманием того, что неведомо богатеньким отпрыскам.

Присаживаюсь на корточки, упираясь ступней в забор, и смотрю в ее сторону.

– Ты знаешь, как это работает?

Она кивает, хмуро глядя вперед:

– Никаких чужаков.

– Вот именно. Никаких чужаков, Рэй.

Девчонка выхватывает сигарету у меня из рук и затягивается, запрокидывая голову.

Я хмурюсь в ее сторону, а она, выпустив дым в воздух, наблюдает за ним, пока он не исчезает в небе.

Она переводит глаза на меня.

– У меня нет шансов, да?