Мы заходим в лифт. Когда он останавливается, я жестом предлагаю Вэлли выйти первой. Она радостно визжит, и я не могу сдержать тихий смешок. В последнюю секунду она робеет:
– Ой, я не могу…
Ухмыльнувшись, беру ее под руку, и мы выходим вместе.
Вэлли восторженно смотрит по сторонам, открыв рот:
– Это просто… вау.
– Да ничего такого.
Слева от нас появляется Бронкс, ее вьющиеся волосы теперь рассыпаны по спине. Она подмигивает, хватая Вэлли за запястье. Черт знает, как она добралась сюда быстрее нас.
– Ну же, девочка. И давай-ка снимем с тебя этот костюм пингвина. У нас тут есть во что переодеться. Гардеробная – чистый оргазм.
Вэлли следует за ней, горя предвкушением, а я направляясь в свои апартаменты, чтобы тоже переодеться.
– Встретимся в «Дивайне» через тридцать минут! – кричит Бронкс, и они исчезают за углом.
«Дивайн Лаундж», это круто. Он очень похож на зал для вечеринок в нашем поместье, но чуть скромнее и открыт не только для членов клана, но и для подающих надежды студиозов, которых мы тестируем и которые уже прошли проверку. Сюда стремится попасть каждый, потому что, да, – иногда единственное, что имеет значение для избалованных богатых детей, – это частные вечеринки «для своих».
Учиться в Академии – значит присоединиться к элите, но завоевать доверие у нас – значит быть элитой. Почувствуйте разницу.
Я улыбаюсь, чувствуя легкость в ногах; знакомое покалывание пробегает вдоль позвоночника. Ночь всегда бывает хорошей, когда наши планы осуществляются.
Иду по длинному коридору, предвкушая нечто грандиозное, и… замедляю шаг. Мягкий голубой свет индикатора показывает, что внутри моего номера кто-то есть.
Во всем мире только два человека могут войти сюда: я и мой отец.
Отец уехал по делам, и можно предположить, что это…
Что это моя сестра, у которой все еще есть доступ в семейные апартаменты в «Энтерпрайзе».
Щеки вспыхивают, я бросаюсь вперед, моя рука взлетает, чтобы опуститься на сканер, но чьи-то пальцы обхватывают мое запястье.
Щурюсь при виде белокурых волос:
– Ты мог бы сломать мне руку, Дам!
– А ты бы могла ворваться к ней и свернуть ей шею.
– И что? Если я правильно помню, мы оба признали, что это нужно было сделать три месяца и семь дней назад, когда она сбежала.
– Приятно осознавать, что ты уже не так зацикливаешься на том дне, как раньше. Во всяком случае, уже можешь говорить об этом относительно ровным тоном. И на всякий случай уточню – убить свою сестру ты не можешь. А тот разговор был, чтобы ты успокоилась.
Оттолкнув Дама, я разворачиваюсь и открываю дверь. Дам снова хватает меня за руку, когда мы входим. Мои комнаты справа, комнаты сестры чуть дальше.
– Сбавь обороты, Роклин, – говорит Дам.
– Оставь меня в покое.
– Боюсь, это сложно. – Его губы прижимаются к моим волосам, что еще больше распаляет закипающий во мне гнев. Почувствовав это, Дамиано отступает. – Я слышал, новенькая хорошо поработала, – бормочет он. – Келвин сказал, что за весь вечер она ни с кем не встретилась взглядом.
– Верно, – подтверждаю я, встречаясь с его карими глазами. – Кстати, там было больше публики, чем предполагалось.
– А, ну да. Команда «Сэндсберн Роу» проезжала мимо по пути на матч. Они были счастливы потусить в таком месте.
– Отличная работа, мистер Донато. Уж не ты ли это подстроил? Думаю, эти горячие парни были идеальным испытанием для нашей новенькой.
Дам воспринимает это как комплимент. Он наклоняется ближе, и я не отрываю от него взгляда. Его губы прижимаются к моим, слегка надавливая и ожидая, как я отвечу.
– Могу я помочь тебе снять платье? – шепчет он, и, когда я не отстраняюсь, его руки скользят по моим бедрам к заднице и еще ниже. Он медленно поднимает подол, и его глаза темнеют.
Вдруг он замирает и поднимает руку, чтобы нажать на наушник.
– Иду, – Дам отступает назад и быстро чмокает меня в щеку. – Извини, я нужен им в диспетчерской.
Я киваю, снимая дурацкие жемчужные серьги.
– Эй, Дам? Позволь Вэлли прийти к тебе сегодня.
Встречаюсь с ним взглядом. Мне не нужно говорить, что я имею в виду. Он и так знает.
У этого парня талант растлевать девушек из нашего окружения. Но в Вэлли есть что-то особенное. Я не хочу, чтобы ее поглотил водоворот, если она прыгнет в него. Дам не из тех, кто бросит спасательный круг, и хотя большинство девочек догадываются об этом, время от времени находится одна, чей здравый смысл дает сбой. Надеюсь, новенькая проявит благоразумие.
Легкая ухмылка появляется на его губах, и он коротко кивает, исчезая за дверью.
Вздохнув, я обдумываю планы. Переодеться и пойти к девчонкам, чтобы провести классный вечер, или, прихватив заточку, проскользнуть в комнаты сестры через две двери от моих?
Я закрываю глаза и слышу шаги. Дам, сволочь, решил вернуться, чтобы взять свое.
– Ты убедил меня держать свои эмоции под контролем, Дамиано, – лгу я. – Так что иди по своим делам.
Он прижимает мою голову к своему плечу, теплое дыхание снова касается моего уха.
– Это все, что ты хочешь сказать, да? – Тембр совсем не такой, как у Дама. Низкий и насмешливый.
С моих губ срывается вздох.
– Ты, должно быть, шутишь…
– Может быть, я неправильно тебя понял, богатая девочка…
Я даже не дышу, когда татуированные костяшки пальцев касаются моей челюсти. Наши взгляды встречаются, и я неожиданно краснею.
Голубые глаза-льдинки пронзают меня насквозь, густые черные ресницы щекочут мне кожу, когда он наклоняется и шепчет:
– Должно быть, ты из тех, кто ждет рыцаря на белом коне?
– Зачем мне рыцарь? Я и сама с легкостью могу обращаться с мечом, – лепечу в ответ.
Он кивает, и это меня злит. Кто он такой, черт возьми, чтобы соглашаться с моими глупыми утверждениями. Впрочем, не такими уж и глупыми – я и правда могу постоять за себя.
Лениво пожав плечами, продолжаю:
– Но когда в мужчине, готовом пустить в ход свой меч, есть что-то такое, я могу уступить.
Наблюдаю за его лицом, ожидая реакции, но оно не выражает ничего. Даже челюсть не дрогнула.
Резко мотаю головой, как будто хочу взять свои слова обратно, но он прижимается еще теснее. Его губы, спускаясь по изгибу моей шеи, каким-то образом затрагивают именно те струны, какие надо. Язык у него грубый.
По телу разливается жар, распространяясь все дальше. Я дрожу в его объятиях.
– Плохой день? – шепчет он.
– Нет ничего такого, что не исправила бы горячая ванна.
Он стонет, когда я сама прижимаюсь к нему, и от его стона у меня пробегают мурашки.
– Кто он тебе? – вдруг спрашивает он.
Ого. Странно, что он думает об этом, когда сама я ни о чем не могу думать в его присутствии.
– Он… мой, – ставлю на этом точку и вся напрягаюсь, когда он тащит меня в тот самый темный угол, где прятался до своего появления.
Его рот оказывается на уровне моего уха.
– Тщательно подбирай слова, малышка.
– А что не так?
Дамиано действительно мой. Как и я, он живет в Грейсон Мэнор. Он мой ровесник. Мой случайный любовник, ожидающий большего.
Так что да, Дам мой во многих отношениях… за вычетом того, на что намекает этот парень.
Он разворачивает меня и прижимает к стене, пряжка его ремня впивается мне в ягодицы.
– Роклин Ревено, – мое имя впервые срывается с его губ, и звучит это дерзко. Как грязный секрет, который он хранил в себя.
Его пальцы находят мои бедра, он продолжает:
– Метр семьдесят, землисто-зеленые глаза, натуральная блондинка. Девятнадцать лет, третьекурсница Академии Грейсон Элит, дающей образование, более желанное, чем Лига Плюща. Ступенька к величию.
– Выучил брошюру наизусть? – с придыханием вырывается у меня.
Он дышит мне в шею, и я откидываю голову назад, желая большего. Однако он не спешит, скользя пальцами по моему платью по направлению к подолу.
