Рыжая ведьма в первый день похода отсалютовала Арге мечом вместо того, чтобы прикрыть обнаженную грудь – и вонзилась в его душу, как заноза. Капитан был наслышан о распущенности боевых ведьм, и был полон решимости не допустить ничего подобного в походе. Экены, как известно, народ горячий, и если бы впридачу к паукам и троллям они сами резали друг другу глотки из-за ведьм, караван бы до Бьонгарда точно не добрался. Старшая крыла «Змей» подтвердила, что никаких вольностей ее девочки себе на задании не позволят. Но каждый раз, глядя в зеленые глаза Светланы, Арга жалел о своем решении. И то, что ведьма бросилась прочь от костра, увидев его, причинило капитану большую боль, чем боевая секира гнома, которую Арга поймал на грудь в битве за Долину Роз.
– Света, ради всех богов, вернитесь, – дрогнувшим голосом сказал капитан.
Ведьма остановилась.
– Я уже ухожу, – добавил Арга и поднялся в подтверждение своих слов.
Светлана обернулась.
– В золе картошка, выньте ее, она скоро будет готова, – продолжал капитан. – Вырвать ее у Марины было сложнее, чем девственницу из лап дракона, мне будет жаль, если она сгорит.
– Сидите, вы мне не мешаете, – утомленно сказала Светлана и подошла к костру. – Я подумала, что это кто-то из проводников. А я еще не встречала сидха, который устал бы настолько, чтобы воздержаться от комплиментов… Я хотела посидеть в тишине.
– Понял, – сказал капитан. – Я не произнесу ни звука, обещаю.
Ведьма вымученно улыбнулась. Арга опустился на свое место. Света устроилась на полешке напротив капитана. Он продолжил поворачивать колбасу над пламенем. Ведьма смотрела на алое покрывало углей, где корчила свои рожицы огневушка.
Светлана солгала – она поняла, кто сидит у костра, и именно поэтому хотела уйти. С некоторых пор ей стало трудно находиться рядом с Аргой. Сухощавый, резкий капитан с первого дня понравился ведьме. Он не был похож ни на одного из ее бывших любовников, и, возможно, именно этим и привлек внимание Светланы. Им некогда было флиртовать; но иногда ведьма ловила его взгляды на себе и понимала, что капитан не завязывает клапан своего фургона на ночь, несмотря на комаров. И что если только ей вздумается дойти до фургона Арги вечерком, то ей будет оказан самый теплый и нежный прием. Возможно, капитан уже досадовал про себя на капризную ведьму.
Но она не могла.
Это ради Арги Светлана смаковала воспоминания о близости с Гюнтером, надеясь, что таким образом удастся перебороть отвращение и ужас, которые вызывала в ней одна мысль о сексе с мужчиной. Однако путешествие на залитые солнцем берега давно высохшего моря памяти не помогло целительнице. Когда капитан поднялся, Светлана на миг представила себе это тело на себе, и ее чуть не вырвало.
И самое мерзкое было в том, что Светлана чувствовала – Арга знал, что она врет. Что она хотела убежать от костра потому, что увидела капитана. И как он теперь мог истолковать ее возвращение? Только как грубую попытку флирта. То, что он поддержал игру, говорило о его снисходительности к ведьме, и от этой снисходительности Светлане хотелось выть.
– Карина еще не выходила на связь? – спросил Арга. – Как они там?
– Нет, – ответила ведьма и пояснила: – Карина не владеет телепатией.
– Как же человека со столь низкими магическими способностями поставили во главе крыла? – удивился Арга.
– Для командира важнее не уровень дара, а совсем другие способности, – возразила Светлана.
– Это да, – согласился Арга. – То есть вы не знаете, как у них дела?
– Нет, но я сейчас попробую нащупать ее, – сказала ведьма.
На удивленный взгляд капитана Светлана пояснила:
– Между мной и Кариной закрепленный канал, я могу услышать ее мысли, но она не слышит меня… Надо было сделать это сразу после шнейкхюгеля, но надо было помочь раненным, – пробормотала она уже самой себе. – А теперь Карина и Ринке, скорее всего, уже спят, а во сне никто не может ответить на телепатемму…
Арга улыбнулся, вдруг положил руку на ей на колено и тихонько его сжал. Ощущение было неожиданным, но приятным. Светлана осеклась, глядя на эту крупную, тяжелую ладонь, на косо пересекавшие ее шрамы.
– Не надо оправдываться, – сказал капитан. – Вы просто попробуйте. Вызовите сидха – вдруг он еще не спит?
– Я попробую, – сказала Светлана.
– Вот и хорошо, – ответил капитан и убрал руку.
Целительница посмотрела ему в лицо – и закрыла глаза, чтобы не видеть этого откровенного взгляда. Ведьма напряглась, пытаясь услышать чужой разум.
Ничего.
У ведьмы глухо ухнуло в груди.
Светлана попыталась еще раз. Ведьма добавила мощности призыву, расширила зону поиска, надеясь услышать хотя бы дыхание спящего разума или ощутить ауру сидха. Но результат был тем же – сознания Светланы коснулось лишь тяжелое, нечеловеческое дыхание Лихого Леса.
– Скорее всего, – медленно произнесла Светлана. – Карина мертва. И Ринке тоже.
Она открыла глаза, помолчала и добавила:
– У вас прутик горит, колбаса сейчас упадет в огонь.
Капитан вздрогнул и ловко поймал переломившийся прут над самыми углями. Арга придвинул к себе котелок и принялся сдвигать в него кусочки ароматные кусочки колбасы.
– А почему вы так решили? – спросил Арга.
– Нет даже обрывков снов, – ответила Светлана. – Карине чаще всего снится река. И я слышу этот сон и знаю, что она жива. А сейчас здесь на много-много верст в округе нет никого, кому вообще снились бы сны.
Целительница закрыла лицо руками. Она позабыла о своих чувствах к Арге, о своем стеснении. Светлана ощутила потерю подруги – словно топор мясника разрубил душу целительницы пополам, и вымазанная кровью рука проворно утащила лучший кусок.
Это было невыносимо.
Ведьма заплакала. Светлана услышала, как Арга встает, и краем сознания знала, что он сейчас сделает. Она не успела отшатнуться, а потом уже и не хотела. Капитан опустился рядом с ней на колени, крепко прижал ведьму к себе и целовал ее залитое слезами лицо.
– Meine Pupperl… mit den Besen… Meine rothaarige Sonne[3]… – шептал он.
Светлана потянулась ответить ему – и тело ведьмы скрутила судорога боли и страха. Арга отпустил ее.
– Кто же теперь примет командование крылом? – спросил он.
– Марина, – ответила Светлана.
– Что ж, Марина, так Марина, – сказал Арга. – Жаль, конечно. Я сейчас принесу из фургона фляжку, помянем, как полагается. Подождешь меня здесь или вместе сходим?
Светлана отметила про себя, что поцелуй служит для Арги достаточным основанием для того, чтобы перейти на «ты» и пригласить девушку к себе.
– Я тут посижу, – ответила ведьма.
Арга двинулся к фургону. Фляжку он нашел быстро – она валялась на сундуке, как капитан и думал. Он присел на корточки, вытащил из-за сундука корчагу и наполнил фляжку. Затем ловко извлек из висевшей у выхода сумки дежурный стаканчик – трофей из Ринтали, черненое серебро, покрытое гравировкой в виде переплетенных змей. Порылся и нашел черную лакированную табакерку с хитрым замочком в виде ящерки, держащей в пасти цветок.
Капитан открыл табакерку, подцепил оттуда щепоть грязно-серого порошка и высыпал его в стаканчик. Вернув табакерку в сумку, Арга налил в стаканчик водки. Капитан глубоко вздохнул, глянул на лик безучастной луны, висящей над лесом. Ему никогда не нравилась предстоящая ему сейчас процедура, но капитану нужно было точно знать, жива Карина или нет.
– Знает Ящер иль Ярило, – негромко, но отчетливо произнес капитан, и помешал в стаканчике пальцем, чтобы разболтать порошок. – Где же спряталась дивчина. Спишь, Карина, аль не спишь – ну-ка Арге покажись!
Он залпом осушил стаканчик, ухватился за тент фургона, привалился к нему.
Глаза капитана бешено вращались под плотно сомкнутыми веками.
На плотном темно-синем бархате были разбросаны оранжевые змеи, свернувшиеся в кольцо. Карина с удивлением узнала эмблему собственного крыла. Рукава у верхнего платья незнакомки по эльфийской моде отсутствовали. Нижнее платье, если судить по цвету рукавов, было из оранжевого шифона. Кожаный пояс, сплетенный из оранжевых и синих полосок, обхватывал узкую талию. Ансамбль довершали башмаки из темно-синей, как бархат платья, кожи. Ведьма глянула женщине в лицо. Над длинными волосами незнакомки трудилась девушка в простом сером платье, скорее всего, служанка. Она хотела сделать на голове женщины две косы. Одну из них служанка уже закончила – перевитая оранжевыми и синими нитями коса лежала на груди незнакомки. Да и вторая была уже почти наполовину закончена, сейчас служанка украшала ее крупными бусинами.
