Барон Крекшин поёжился и сильнее вжался в спинку стула, на котором сидел.

— Ближе к делу, господа, — разрядил обстановку Никита Сергеевич Крупский. — Враг бомбит наши стены. Вопрос только времени, когда барьер падет. В нашем распоряжении полтысячи бравых витязей, триста дружинников городской стражи, один дракон и… двадцать пять ксалантиров.

Присутствующие зашушукались. Новость о том, что у них есть дракон и оружие погонщиков их сильно воодушевила.

— Вы рано ликуете, — продолжил Крупский. — Этого катастрофически недостаточно. Дракон без сознания и очень слаб. Ксалантиров мало. Враг просто задавит нас числом, как только барьер падет.

— Что если подпитывать барьер постоянно? — подал голос мужчина, в котором я узнал профиль дворянина со стены. Кажется, и до этого я его видел. На охоте в шатре у князя. Гордей Степанович, кажется.

— Это интересно как? — фыркнул барон Крекшин. — Все одаренные на хребте.

— Но у нас же есть подопечные, его благородия Боярышникова, — резонно заметил Гордей Степанович. — Мы можем использовать их. Там человек двадцать же не меньше. Хоть какая-то подпитка будет.

— Это невозможно! — вскочил на ноги верховный магистр Боярышников. — Что горстка учеников способна напитать? Крохи!

— Подожди, Сидор, — одернул его князь. — Барон Ржевский дает вам идею и хорошую пищу для размышлений. Расскажи-ка мне — почему это невозможно?

Барон Ржевский? Ого. Так получается — это отец Петра и Алисы. Вот так встреча. Хороший мужик получается. По крайней мере, производит такое впечатление.

— Ваше сиятельство, — начал верховный магистр. — Ну куда этим детям до барьера? Они магией-то еще пользоваться не умеют. Слишком малы.

— Там же есть и пятнадцатилетние, — резонно заметил барон Ржевский. — Уж этих-то вы смогли научить? Им через год на хребет отправляться. Или вы-таки делаете из наших детей пушечное мясо, которые не могут никоим образом помочь в этой войне.

— Нет, ну почему, — замялся верховный магистр. — Эти как раз в состоянии. Но таких у меня всего трое. Что они могут сделать?

— Нам сейчас любая помощь может пригодиться, — отрезал князь Засекин. — Ты и сам еще не до конца одряхлел. Тоже способен еще творить магию.

— Да право вам, ваше сиятельство, что я могу? — всплеснул руками верховный магистр.

Швыряться молниями, например. Это у тебя хорошо выходит. Могу всем рассказать.

— Много чего, я уверен, — кивнул князь. — Хорошая идея, Гордей Степанович. Магистр Боярышников берет всех своих учеников и идет напитывать барьер. Так мы сможем продержаться дольше.

— Прошу прощения, что встреваю, — подала голос Соня. В тот же момент все посмотрели на нее. Она сконфузилась. — Только это очень опасно. Барьер нужно напитывать именно в том месте, по которому приходятся удары. Я не раз это видела на хребте. Там у него самое слабое место. Вам нужно будет поставить детей в самое пекло, и тогда…

— Когда барьер порвется, по ним прилетит, — закончил за нее Гордей Степанович.

— Это опасно, — подтвердил князь. — А мы сможем как-нибудь защитить детей?

Глава 22

— Как? Как вы защитите детей от прямого попадания огненного шара? — взревел магистр Боярышников.

— Тише, Сидор, — поднял руку князь, успокаивая его. — Нам нужно рассмотреть все варианты. У кого-то есть идеи, а не пустые бравады?

— Я думаю, сам магистр должен нам дать решение, — вступил один из аристократов с тонкими усиками и пенсне. Имени его я не знал. — Только он должен понимать на каком расстояние они могут стоять, и какая преграда должна быть. В конце концов, мы можем поставить одаренных снизу у стены.

— Вот! — воскликнул князь. — Здравое предложение. Что скажешь, Сидор?

— Не знаю, — отмахнулся верховный магистр. — Нужно проверять.

— Извините, что снова встреваю… — начала Соня.

— Не извиняйся, — перебил ее князь. — Говори все что думаешь и знаешь. У нас совет, а не бал.

— Хорошо, спасибо, — кивнула Соня. — Даже на хребте, сильнейшие одаренные напитывают барьер, непосредственно перед ним.

— То есть выбора у нас нет, — задумчиво проговорил Гордей Степанович.

— Я считаю это безрассудством, — закричал толстый дворянин с густой бородой. — Мы отправим детей на верную смерть!..

— Вот и я о чем, — вставил свои пять копеек верховный магистр Боярышников.

— Что может сделать горстка слабых одаренных? — продолжал кричать бородатый. — На пять минут продлить жизнь барьеру? Оно того не стоит! Нет разницы, когда начнется полномасштабное нападение: сейчас или через полчаса. Нам всем крышка. И нам нужно обдумывать план побега, а не защиты. Так больше вероятности, что все выживут.

— Всех мы вывести не сможем, — отрезал князь. — На это уйдут не часы, а даже дни. К тому же будет большая давка. Так еще хуже.

— Пусть не все, а только избранные, — сказал отец Альберта. — Зачем благородным погибать вместе с чернью? Дворян в замке немного, мы точно не создадим давку.

Ох, и гаденький он. Сын-то в него пошел.

Князь презрительно посмотрел на него. Но его взгляды разделили не все, было видно, что часть присутствующих на стороне отца Альберта. Никому не хотелось погибать.

— То есть ты хочешь бросить крепость и людей в ней, чтобы спасти свою шкуру? — взревел князь. — А как же клятва, которую ты давал — верой и правдой служить двору? Помнится мне именно на таких условиях ты получил свой титул, барон Голышев.

Отец Альберта с отвращением отвернулся от пристального взгляда князя.

— Я давал клятву служить двору, а не умирать за него, — фыркнул барон Голышев.

— Да как ты смеешь⁈ — взревел князь

— Я вам так скажу, — снова подала голос Соня. — Гриммеры только этого и ждут. Они специально бьют только в одно место, рассчитывая, что вы начнете выводить людей через черный ход. Будьте уверены, там уже сидит войско, которое растерзает всех на выходе.

— В таком случае и о подмоге речи быть не может, — задумчиво потирая большой палец указательным, произнес Гордей Степанович. — Ее разобьют еще до того, как она успеет к нам попасть. Вы же связывались с другими губерниями, ваше сиятельство?

— Да, — мрачно произнес князь. — Никто не ответил.

— Они накапливают силы, что им дело до нас, — резонно заметил дворянин с пенсне. — Понимают, что гриммеры займутся ими, когда разделаются с нами. Мы бы тоже так поступили.

Князь на это ничего не ответил. Но было видно, что дворянин прав.

— Послушайте, — сказал я. Все взгляды тут же были устремлены на меня. Как ж я не люблю внимание, черт. — Барьер ведь не сразу разобьется, так? Давайте питать его до критического момента, а когда поймем, что он настал спустим детей вниз.

— Да кто ж это поймет-то? — фыркнул верховный Боярышников. Сразу было видно, что он с таким никогда не сталкивался.

— А вот ты и поймешь, — сказал князь. — Ты же будешь со своими учениками, верно? Не бросишь их в трудную минуту. К тому же из них из всех ты самый опытный и сильный. Помощь твоего дара будет неоценима…

Верховный магистр раскрыл рот, пытаясь сделать глоток воздуха. Потом схватился за сердце и начал закатывать глаза.

— Ой, — поморщился князь. — Не устраивай мне сцен. Кто-нибудь дайте ему воды, а то он сейчас переиграет и у него реальный приступ случится. У тебя нет выбора, Сидор. Или я скажу Панкрату, чтобы он тебя немедленно казнил, либо ты идешь на стену со своими учениками.

Верховный магистр моментально выпрямился и сел. Отпив воды из поданного соседом стакана, он начал теребить концы пояса своей мантии.

— Как прикажете, ваше сиятельство, — пробормотал он.

Вот это актерище. Хорошо, что князь знает его как облупленного.

— Другое дело, — кивнул Георгий Осипович. — Не бойся, может барьер и не разрушится. Нам нужно продержать его лишь до того момента, как окрепнет дракон. Тут некоторые не видели разницы между пятью минутами и получасом. Так вот, я вам скажу, что разница колоссальная. Когда дракон придет в себя, перевес будет уже на нашей стороне. Да мы не сможем сразу с наскоку сжигать их артиллерию, но если воспользоваться нашим преимуществом и методично истреблять отдельные группки, то мы сможем даже победить, я думаю. Правильно все говорю, Софья? Ты же справишься?