Грир пожал плечами, потом снял безрукавный сюрко, расстегнул крючки колета и задрал до шеи рубаху. На его мощной груди виднелись уродливые росписи клейм палача.

– По вечерам меня подвешивали на дыбе, – пояснил он мрачно. – И, дабы меня не продуло на сквозняке, заботливый мастер Ужгрум прогревал меня раскалённым железом … Достаточно?

Девушка и мужчина смотрели на шрамы хладнокровно. На их лицах не было жалости или ужаса – просто любопытство.

– Все точно, – сказал Магон, обращаясь к Дорсии. – Это он. Это работа мастера Ужгрума. Я узнаю его почерк.

– Хорошо, – произнесла Дорсия. – Значит, можно продолжать разговор.

Магон отошёл от Грира и картинно оперся на каминную трубу.

– Дело особо щепетильное, – начал он, глядя на Грира. – И чрезвычайно опасное. Но мы не знаем никого, кто справился бы с ним лучше, чем ты. Сами мы уже пробовали, но наши усилия были тщетными. Если ты откажешься, это будет не под силу никому.

– Да что же это, в конце концов, за дело? – спросил Грир резко.

– Необходимо найти и уничтожить одну особу, – ответил Магон. – И мы поручим это тебе.

«Тебе заплатят пятьдесят золотых. Половину сейчас, половину после работы», – пока Грир, сидя в кресле, слушал Магона, эта фраза эхом звучала в его ушах.

«Половину сейчас, половину после работы», – каждый разговор о деле, в котором можно остаться без головы, начинался с этих слов. Репутацию успешного исполнителя подобных операций Грир себе завоевал без труда. Ставшие легендарными, слухи о подвигах Грира во время походов заставляли людей считать его сорвиголовой. По этой причине те, кто боялся рисковать своей шкурой, обращались к нему, и у каждого из них от монет трещали кошели. И глаза у них блестели одинаково – маленькие, тщеславные, хитрые глазки. Он выслушивал этих олухов так же внимательно, как слушал сейчас Магона, торговался с ними, объяснял подробный план своих будущих действий. Клиенты по секрету делились с ним своими грязными тайнами, страхами и про себя радовались, что нашли такого верного исполнителя – сильного, презирающего опасность и непоколебимого. Они попадали под его обаяние, их покоряла его прямая и открытая манера поведения и они наивно верили в успех, выплачивая аванс… Прозрение наступало позже, когда несколько дней спустя Грир спокойно заявлял заказчику об изменении своих планов и советовал подрядить другого наёмника. Некоторые из них набирались храбрости и требовали вернуть аванс, но холодный жёсткий взгляд Грира лишал их уверенности, и они делали вид, что пошутили. Грир всегда вежливо раскланивался и неспешно удалялся, положив руку на эфес, заломив берет с пером и насмешливо усмехаясь.

«Половину сейчас, половину после работы» …

Подобный доход позволяли ему жить на широкую ногу. Слушая Магона, он раздумывал, отчего бы и этому заказчику не разделить участь предыдущих.

Только и само предложение это, и эта троица не похожи были на предыдущие.

Магон обратился к Дорсии:

– Я думаю, мы с господином Гриром обсудим детали вдвоём. Перед уходом достань-ка нам, душечка, вина.

Девушка принесла кувшин с вином, два кубка и вышла, даже не взглянув на Грира. Тот, немало удивившись этому ощущению, почувствовал, что с её уходом комната опустела.

– Дорсия была моей служанкой. Она была влюблена в меня, но после побега с Ширки и всех пережитых вместе перипетий она стала моей соратницей. Выпьем.

Магон наполнил кубки и протянул один Гриру.

– В сущности, наша история выглядит бредовой… Пью за твою удачу, – начал Магон, поднимая свой кубок.

Грир кивнул и пригубил вино. Если удастся вытащить из Магона пятьдесят золотых, можно будет оплатить лекаря Эльдры… У него потеплело на душе при этой мысли. Надо хорошенько отыграть эту роль, которая позволит выйти из этого дома с сумой, набитой золотом.

– Да, история необычная, – задумчиво повторил Магон. – Трудно даже представить себе, что она действительно произошла. Между тем, мятеж Тени, последующие битвы, падение Скалы сами по себе – события неординарные. Тебе Дорсия не показалась, немного… странной?

– Вы все показались, – признался Грир холодно. – Неистовые сумасброды.

– Соглашусь, – улыбнулся Магон. – Но ты отлично поймёшь нас, ибо сам прошёл через все события тех лет. Поэтому-то мы и решились привлечь тебя. Твоя жизнь – лучшая гарантия, что ты нас не выдашь…

– Не выдам, конечно, – подтвердил Грир. – Даже если приму ваш заказ. К делу, если можно.

– Конечно. – Магон немного помолчал, смакуя вино, затем продолжил: – Мы трое – это все, кто остался из небольшой группы последователей Тени, которой удалось бежать после битвы на Ширке. В начале нас было девять: два фряга – Кариберт и Лаубод, две иберийки – Дорсия и Кара, два бельца – Чад и Ганус и трое бритунийцев – Эдагар, я и сам герцог Фрогхамок.

– Понятно, – буркнул Грир.

Иметь дело с бывшими культистами Чёрной Тени ему было не особенно приятно, но это лишь утвердило его в намерении оставить своих новых клиентов с носом. Им повезло вырваться из тисков войск Яр-Тура, так и сидели бы тише мыши. Но они подвергают себя опасности, находят бывшего агента военного ведомства, бывшего узника замка Фрогхамок, и просят у него помощи! Что ж, глупцы должны платить за свою глупость.

Единственный глаз Магона сверкнул лихорадочным блеском.

– Во главе нашей группы встал, конечно же, Его Светлость. Надо сказать, что до этого я знал его, как человека, недостаточно способного к управлению. Однако, поражение на Ширке многому научило его. Он преобразился, стал властным и жёстким. – тихо продолжал Магон.

Он посмотрел на свой кубок и нахмурил брови.

– Рассказчик из меня плохой, но ты должен понять весь ход событий, это очень важно…

– Хорошо, – пробормотал Грир, пытаясь скрыть нетерпение. – Ну, а потом, по всей вероятности, кто-то из вас предал герцога?

Магон бросил на него пронзительный взгляд.

– В общих чертах… да, именно так. Предательство имело место. Только не с нашей стороны.

Грир допил вино. Теперь ему было ясно, о чем дальше пойдёт речь. Предательство – не ново на белом свете.

– Ну а я-то чем смогу вам помочь?

– Сейчас я заканчиваю, – ответил Магон. – Буду краток, насколько могу. Действительно, однажды на ночной стоянке на нас напал отряд ордынцев. Вот тут герцог Фрогхамок и исчез. Мы вырвались… с небольшими потерями. Все уплатили малую пошлину, – Он поднёс руку к шраму и посмотрел на Грира с улыбкой. – Даже Дорсия. Её шрам на лбу…

– Вам снова повезло, – вставил Грир, нервно усмехнувшись.

– Да… Я могу только предполагать, что произошло. – Магон неожиданно встал и стал ходить ни комнате. – Я не мог поверить – Фрогхамок предал своих последних сторонников.

Воспоминания взволновали Магона. Он подошёл к витражному окну и посмотрел на улицу.

Грир слушал его вполуха. Он размышлял. Пятьдесят золотых! А может статься, и больше. Надо попробовать поторговаться.

– Я встречал таких немало, – заметил Грир. – Они великолепно держатся, пока жареным не запахнет. Тут-то они и преображаются – нет в них внутреннего стержня. Когда это случилось?

– Приблизительно год назад. Мы долго не решались на этот шаг. Кроме того, мешал и недостаток средств.

– Остальных взяли?

– Не всех. Лаубод и Кара были убиты во время перестрелки, но Кариберт, к сожалению, достался им живым. Он умер через две седмицы в тюрьме.

– А что же Фрогхамок?

– Скрылся, с тех пор я его не видел.

– И теперь вы мечтаете отомстить?

– Да. Мы поклялись поквитаться с герцогом и добьёмся своего. Теперь это дело чести.

– Какую же роль вы уготовали мне? – поинтересовался Грир, с удовольствием вытягивая ноги в ботфортах.

– Нанять тебя – моя идея, – признался Магон. – Мои соратники согласились, но с опаской, поскольку до конца не доверяют тебе. Видишь ли, Чад был мужем Кары, и у него, как и у Дорсии, замешаны сентиментальные причины во всей этой истории. Моё положение не настолько лирично, но я связан с ними клятвой.