И Шере кинулся к двери в стене слева. Не найдя ручки, он принялся толкать её, затем, нащупав тонкими пальцами границу между дверью и стеной, потянул на себя, но всё было тщетно, дверь не сдвинулась ни на волос.
– Она вырезана в камне, – сказала Эй-Нефер, которая всё это время стояла рядом.
Они стали осматривать рисунки на стенах. Здесь были изображены сцены из жизни людей и богов. Шере без труда узнал в одной из нарисованных фигур ибисоголового Джехути, в другой – бога подземного царства Инпу с головой шакала.
– А вот это Хатхор, – сказал он, указывая рукой на женщину с коровьими рогами на голове.
Эй-Нефер подошла ближе и провела рукой по рисунку.
– Да, это моя мут, – подтвердила она. – Она где-то рядом, я вижу её Ка.
Шере подошёл к статуе и вгляделся в обведённые ярким контуром синие прозрачные глаза, которые, казалось, неотрывно следили за всеми их перемещениями. Почувствовав этот пристальный взгляд, Шере поёжился.
– Пойдём-ка отсюда, – сказал он и, взяв Эй-Нефер за руку, повёл её прочь.
Они вернулись к ступенькам, которые спускались вниз по спирали. Осторожно ставя ноги в темноте, они несколько раз описали окружность при спуске и вскоре впереди снова показался свет. Когда лестница закончилась, дети увидели, что он исходит от нескольких тускло горящих факелов в дальней стене. Отдельно стоящий факел освещал сверкающий отражённым светом постамент, на котором стояло что-то громоздкое, вроде большого короба.
– Саркофаг, – сказал Шере. – Там мертвяк, наверное.
В отличие от верхней комнаты, здесь не было ни рисунков, ни надписей. Но что-то витало прямо в пространстве – какая-то сущность, которая тревожила Шере. Он снова почувствовал себя неуютно.
– Уходим, – шепнул Шере, но Эй-Нефер только сильнее сжала его руку и упрямо потащила к освещённой стене.
Коснувшись постамента, они обнаружили, что он сделан из полированного мрамора.
– Ух ты! – сказал Шере. – У нас в Мер-Нефере ни у кого такого нет…
– А в саркофаге что? – сказала Эй-Нефер, указывая на большой каменный короб, стоящий на постаменте.
– Не что, а кто. Подсади-ка, – попросил Шере, удивляясь своей храбрости.
Эй-Нефер присела, и Шере встал к ней на плечи. Она стала медленно, чтобы мальчик мог сохранять равновесие, подниматься. Вскоре он встал на постамент.
– Крышкой накрыт, – сказал Шере.
– Ну подними крышку-то, – сказала Эй-Нефер.
Мальчик сделал несколько попыток и сказал:
– Не, не выходит. Тяжёлая. Я подковыриваю, а она падает. Боюсь пальцы прищемить. Вдвоём бы…
– Я сейчас попробую залезть, – сказала девочка. – Помоги, если что.
Эй-Нефер схватилась за край постамента, подтянулась и постаралась подняться на него. Шере схватил её подмышки и потащил вверх. Кое-как Эй-Нефер забралась на полоску, где стоял Шере, и выпрямилась.
– Я сейчас поддену, а ты перехватывай, – сказал Шере.
Шере чуть-чуть приподнял тяжёлую плиту, Эй-Нефер просунула ладони в образовавшуюся щель, и они вдвоём стали поднимать крышку. Жилы вздулись на шее мальчика. Наконец они толкнули крышку от себя, и она с грохотом обрушилась на каменный пол. Дети заглянули в открытый ларец, и Эй-Нефер завизжала от ужаса, а Шере в одно мгновение спрыгнул с постамента и скрылся в темноте. Эй-Нефер тоже соскочила, но, в отличие от Шере, прежде, чем убежать, прихватила один из факелов.
Мгновенно взбежав по лестнице, она успела заметить спину Шере, который в тот же миг скрылся за поворотом. Эй-Нефер остановилась и прислушалась, но не услышала ничего, кроме звука голых пяток улепётывающего Шере и стука собственного сердца. Затем наступила тишина, видимо, Шере достиг выхода, и только кровь – бу-бум, бу-бум… бу-бум – громыхала в ушах Эй-Нефер.
Девочка, не торопясь, пошла к выходу. Факел освещал несколько метров пространства, и она внимательно осматривала стены вокруг. Они были сплошь – от потолка до пола – покрыты надписями, но Эй-Нефер была неграмотной и не могла прочитать ни слова.
Вскоре она дошла до выхода. В дверях Эй-Нефер осмотрелась и, увидев Шере, осторожно выглядывавшего из-за угла, пошла к нему. Он ждал её у стены, опасаясь выходить на открытое место.
– Это Хамерут там лежит, – спокойно сказала Эй-Нефер и заметила, что Шере бьёт крупная дрожь.
– Мертвяк… – прошептал Шере. – Видела, как он зыркнул? Он смотрит, он нас увидел.
– Ну подумаешь, мертвяк, подумаешь, увидел, – как можно спокойнее сказала девочка, хотя ей и самой было не по себе.
– Он глазами двигал, ты видела? Сначала на тебя посмотрел, потом на меня…
– Видела… – сказала Эй-Нефер.
– А что, если он сейчас вылезет и придёт сюда, за нами?
В этот момент с противоположной стороны здания послышались шаги. Эй-Нефер быстро толкнула Шере за угол, и сама скрылась там же. Затем она отбросила факел подальше, чтобы светлое пятно не выдало их, и осторожно выглянула.
В слабом свете растущей луны она с трудом разглядела силуэт человека, направлявшегося к двери.
– Это, наверное, Птахотеп, – шепнула она. – Сейчас он разглядит там, что крышка свалилась и будет искать, кто это сделал. Надо бы сваливать отсюда.
Они взялись за руки и, оставив факел догорать у стены сооружения, быстро пошли прочь. Эй-Нефер шла по направлению к невысоким курганчикам могил, где рассчитывала скрыться от глаз Птахотепа.
Кладбище было древним и очень большим. Далеко за горизонт уходили вереницы невысоких насыпей, в каждой из которых покоились чьи-то кости. Долго шли между ними Шере и Эй-Нефер, и мальчик весь дрожал из-за близости мертвецов, которые могли подняться из любого кургана и утащить их к себе в свою тёмную и душную могилу.
– А зачем мертвяки утаскивают к себе людей? – спросила Эй-Нефер
– Как это зачем? – отреагировал Шере. – Им же там, в том мире, нужны слуги. Чем больше слуг, тем лучше живётся.
– А от нас с тобой какая польза? Мы же маленькие, слабые.
Это соображение немного успокоило Шере. Но, посовещавшись с Ка, он сказал:
– Не только же сильные нужны. Двери открыть, подать еды-воды, помыть полы, еды приготовить… мало ли. Очень опасно тут ходить.
Словно в подтверждение его слов в паре сотен локтей от них вспыхнуло пятно света. А может быть не вспыхнуло, а уже горело, но только теперь стало заметным, когда дети миновали какую-то преграду, прежде закрывавшую от них свет.
Шере остановился и потянул к себе Эй-Нефер.
– Вот, я же говорил – мертвяки выбрались из могил и поджидают путников, чтобы схватить и утащить к себе. Надо возвращаться.
Эй-Нефер оглянулась.
– Смотри, – сказала она и показала рукой в сторону четырёхярусного строения, откуда они ушли.
Шере обернулся и увидел человека с факелом, идущего в их сторону.
– Это точно Птахотеп. Ищет, кто побывал в их каменном лабиринте, – сказала Эй-Нефер. – Ну? Куда пойдём? Вперёд или назад?
– А вбок куда-нибудь нельзя? – спросил Шере.
– Только ненадолго. Нам нужно или вперёд, в Унут, или назад в Мер-Нефер. Там, – Эй-Нефер показала направо, – скалы, через них нам не перебраться, там, – она показала налево, – восточная пустыня, мы там умрём.
– А обойти? – спросил Шере.
Эй-Нефер пожала плечами.
– Вряд ли. Кладбище зажато между скалами и пустыней.
– А как же все в Унут ходят?
– По реке, – сказала Эй-Нефер. – Лодка нужна.
Между тем человек с факелом приближался. Шере показалось, что он уже различает черты его лица.
– Бежим! – он схватил Эй-Нефер и потащил за собой.
– Да тихо ты, – шепнула она. – Если побежим, он нас услышит. Спокойно уходим в сторону, пусть мимо пройдёт.
Они взяли вправо и спрятались за курганами. Спустя короткое время человек с факелом прошёл мимо них. Это был тот самый человек с обритой головой, которого они видели в Мер-Нефере.
– Птахотеп, – шепнула Эй-Нефер. – Нас высматривает.
То ли Птахотеп услышал её шёпот, то ли его остановил свет впереди, но он остановился и стал осматриваться. Шере даже глаза закрыл от страха, а Эй-Нефер прижалась к земле и пригнула голову Шере так, что он губами и носом уткнулся в рыхлую землю кургана.
