– Тётя Вера провела в доме большую реконструкцию. В последнее время она неплохо зарабатывала. И все деньги вкладывала в особняк. Он стал чем-то вроде её любимого детища. Иных-то у неё, ты знаешь, не было. Так что особнячок выглядит теперь почти как новенький. Картинка!

– Картинка, – кивая, согласился довольный отец.

– А это ваш сын? – улыбнулся Макс, взглянув на парня.

– Иван, подойди, – позвала мама. – Познакомься, это твой дядя Макс. Наши с ним родители были двоюродными братом и сестрой.

– Здравствуйте, – вежливо кивнул Иван.

– Как быстро время бежит! Да, Оль? – вздохнул Макс, глядя на Ивана. – Казалось бы, ведь ещё вчера это нам с тобой было по шестнадцать?

– Мне уже семнадцать, – заявил Иван.

– Последний год в школе? Уже решил, куда будешь дальше поступать?

– Ещё есть время окончательно определиться.

Все так много улыбались, что оставалось лишь удивляться, как скулы ещё ни у кого не треснули.

– Пойдёмте внутрь, – предложил дядя Макс, – покажу вам дом. Тётя Вера была дамой интеллигентной. Любила книги, искусство. Дизайн в последние годы сделался её страстью. Она тут всё и перестроила. Внутри не осталось и следа от бывшей планировки. Это особняк снаружи выглядит как почтенный старичок, внутри же он вполне современный.

Троюродный дядюшка не преувеличивал.

– Бедняжка, – вздохнула мама, оглядываясь. – Столько лет посвятила ремонту, а пожить здесь не успела, Какие здесь высокие потолки! В моём детстве здесь было всё по-другому, – задумчиво закончила она.

– Реконструкцию провели с усилением межэтажных перекрытий, – похвастался дядя. – Четырёхметровые потолки позволили устроить антресоли. Лестницу, правда, пришлось перенести. Теперь она размещается вон там, у стены.

– Вижу, – кивнула мама.

– А в пространстве основного этажа обустроили проходную кухню-гостиную, две спальни и санузел.

Иван остановился на пороге, с любопытством обозревая комнату. Дизайнерам и впрямь удалось не нарушить хрупкую историческую атмосферу. Пять огромных окон, занимающих собой всё пространство, от пола до потолка, высотой почти в три метра, декорировали классическими драпировками. Мягкий свет подчёркивал глубокую гамму интерьера.

– Я помню этот сервант! – сентиментально воскликнула мама.

– Он старинный, – резюмировал он.

– Да, старая школа, – согласился дядя.

Отец постучал пальцем по серванту и вдумчиво изрёк:

– Дубовый?

– Выглядит, как новенький! – продолжала восхищаться мать.

– Как видишь, его покрыли чёрным лаком, а внутренние стенки выкрасили в красный. По-моему, он просто отлично вписался в новый интерьер, – расхваливал дядя Макс.

– Да. Превосходно, – продолжала соглашаться мама.

Они прошли на кухню. Та располагалась в общей зоне с гостиной. Линия с рабочей поверхностью и встроенной техникой огибала весь периметр и заканчивалась небольшой стойкой для завтраков. Торец кухни скрывался за книжными полками, обращёнными к гостиной-столовой.

Обе спальни были выполнены в светлых тонах, что расширяло и без того немаленькое пространство. Тёплые бежевые и акцентные синие оттенки делали комнаты наряднее и уютнее.

– Это, молодой человек, понимаю, будет ваша комната? Тут целый мебельный комплекс: кровать-чердак, комплекс из антресоли, рабочая зона.

Иван комната не особо понравилась. Была она какая-то… холодная. Может, из-за цветовой гаммы? Сама по себе, новая спальня имела форму узкого чулка, завершающегося окном-нишей.

Интересно, насколько тёмным всё тут было до ремонта?

– А здесь – ванная!

Макс напомнил Ивану риелтора. Из тех, кому кровь из носа как нужно сбагрить объект клиенту.

Странный тип – этот родственник.

Узкую спальню от ванной комнаты отделяла лишь тяжёлая драпировка.

Вся обстановка была какая-то девчачья: ванная на ножках, большая картина с абстрактным цветком…

Впрочем, ничего удивительного. Тётя Вера ведь не дядя. Потому тут всё такое девачковое. Даже после шестидесяти женщина всё равно остаётся женщиной и имеет разные с мужчиной вкусовые предпочтения.

На втором этаже было ещё три большие спальни и санузел.

Ни о каких четырнадцати комнатах в доме речи не шло. Если когда-то они и существовали, то теперь растворились среди прожитых лет.

Признаться, всё и без того было неплохо. Иван-то предполагал, что родовое гнездо Власовых представляет собой затрёпанную халупу. Ожидал он всего самого плохого: захудалой деревушки, глухого места, дома, подальше от дороги.

Бывает наследство такого рода, которое и не продашь, и не наездишься. Вот нечто подобного Иван и ожидал. Но всё было далеко не так плохо. Реальность превзошла ожидания.

Посёлок оказался расположен всего в пятидесяти километрах от города и был куда оживлённее, чем Иван думал. Жителей на улице хватало. В том числе – и молодёжи. А вокруг – лес, луга и озёра. Федеральная трасса, опять же, близко. Дороги между домами асфальтированы.

Мобильник ожил в руке, заголосив. Нажав кнопку вызова, Иван услышал с другого конца связи жизнерадостный голос Кирилла:

– Привет, пилигрим! Как ты? До места ещё не добрались?

– Добрались.

– Ну, и какие нынче погоды в Мухосранске?

– Не поверишь – солнечно, – фыркнул Иван.

– Ух, ты! Нет, реально? Как тебе клоповничек?

– После дезинфекции жить можно.

– Да, ну?..

– Ты уже у Динки? – поспешил Иван сменить тему разговора.

– Ну, да.

– Марго пришла?

– Нет. Но придёт.

– Привет ей передавай.

– Какой?

– Большой и горячий, – засмеялся Иван. – Ты, чмошник! Оторвись за нас обоих!

– Обещаю. А ты не помри со скуки.

– Договорились.

– Ладно, бывай. Звякну ещё.

– Чмоки-чмоки, – хмыкнул Иван, дождавшись коротких гудков.

Забравшись с ногами на широкий подоконник, занял позицию, с которой мог одновременно и держать под наблюдением входную дверь, и глазеть через окно вниз.

Вытащив из кармана вэйп, с наслаждением запарил, несколько раз глубоко затянувшись. Электронка была новенькая. От глубокой затяжки она тихонько щёлкала. А в носу щекотало от ароматной никотиновой соли.

Взгляд машинально скользил по саду. Вид, открывающийся из окна, был своеобразный. Сад был большим и не слишком-то ухоженным. Деревья старые. Должно быть позже, когда лето вступит в свои права, придётся им поработать, борясь с поднимающимися сорняками. Пора разоряться на косилку. Иначе придётся пробираться по двору сквозь дикие заросли.

Но сейчас трава была юной, хрупкой. Вишни и яблони покрылись белыми цветами, напоминая невест на выданье. Красиво.

В их тени Иван заметил садовые качели. А на них – хорошенькую девушку.

Незнакомка была худенькой и хрупкой. И издали чем-то напомнила ему Натали Портман в её лучшие годы.

Настроение у Ивана сразу поднялось. Марго-то от него никуда не денется. А длинный майский уик-энд, возможно, будет совсем не таким скучным, как он боялся.

Девушка плавно покачивалась на качелях. Вблизи она выглядела такой же симпатичной, как и издалека. Не такой уж частый случай.

Кожа у неё была ровная, светлая, тонкая – как дорогой фарфор, который мама продолжает держать под стеклом столько лет, сколько Иван себя помнил. Вместо того, чтобы наслаждаться красивой вещицей здесь и сейчас. Волосы мягкими даже на вид. И ресницы, опущенные вниз, потому что девушка смотрела в смартфон, выглядели длинными, как у куклы.

– Привет, – поздоровался Иван.

Девушка испуганно вздрогнула, как вздрагиваешь каждый раз, если тебя неожиданно окликают в тот момент, когда ты думаешь, что один.

– Меня зовут Иван. И я теперь тут, в этом доме, вроде как хозяин. Можно узнать, кто ты такая? Я не против красивых девушек в своём саду, но, раз уж ты здесь, почему бы нам не познакомиться?

Девушка глядела на Ивана серьёзно и внимательно. Оценивающе. Без тени улыбки.

– Я Василиса. Тоже Власова. Мы родственники. Это мой отец сейчас твоим родителям дом показывает. А я вот сижу, жду.