– Здравствуй, Анастасия.

Молодые сели напротив меня, и расторопная официантка тотчас разложила перед ними папки с меню.

Ася в одном платье, и плечи ее подрагивали от холода. Мне даже захотелось предложить ей свой пиджак, чтобы согрелась.

В своем кабинете я нашел ее плащ, лежащий в мусорке. Поступок, которым она показала, что презирает образ жизни сестры.

Неужели Руслан не видит, что его невесту буквально колотит?

Я подозвал официантку и заказал чайник горячего чая. А когда принесли напиток, лично налил в кружку и поставил перед девушкой:

– Выпей. Тебе нужно согреться.

– Спасибо, – ответила она, на секунду встретившись со мной взглядом.

У Аси умные карие глаза, и в них читалась глубокая печаль. Что же у тебя случилось, милая? Не из-за меня ведь ты грустишь?

Пока Руслан выбирал себе ужин, я откровенно любовался его девушкой. От нее не мог укрыться мой изучающий взгляд, Ася заерзала на стуле и даже чуть не перевернула чашку с горячим чаем. Волнуется, малышка. Ах да, она же ждет извинений.

– Анастасия, я хотел бы извиниться за нанесенную тебе глубокую обиду. Надеюсь, ты не будешь излишне строга и простишь меня.

– Прощаю, Марат Османович.

Руслан заулыбался, радуясь нашему формальному примирению. Какой же он еще наивный и желторотый, господи! Какой с него муж? Ему еще учиться три года в медфаке и два в ординатуре.

Он до сих пор не выбрал профиль, зато выбрал себе жену. Не о том думает, не о том… В голове один секс.

Ася никак не могла определиться с заказом, и Руслан ей помог выбрать блюдо. Было интересно наблюдать за голубками со стороны. Девчонка перестала дрожать, и на ее губах появилась искренняя, а не выжатая, улыбка.

Ощущая непонятное волнение в груди, я вдруг осознал, что хотел бы говорить с ней и узнавать ее. Медленно, постепенно, по фрагментам, по кусочкам, или всю сразу.

Но только наедине…

На несколько минут Руслан показался мне лишним, но я отогнал от себя дурацкие мысли прочь. Совсем с ума сбрендил, на девушку сына засматриваюсь! Сам ведь обрек себя на одиночество. Некого винить. Разве что…

Впрочем, не хочу сегодня думать о больном.

– Расскажи о своей семье, Ася, – попросил я и тотчас наткнулся на ее испуганный и забитый взгляд…

– О моей семье? – прочистила горло. – Да нечего рассказывать. Про сестру вы уже знаете, мама сейчас домохозяйка.

– А на что вы живете? – полюбопытствовал Марат Османович.

Я не могла смотреть ему в глаза, только на руки. Красивые у него пальцы: холеные, длинные, тонкие. Он элегантно держал ими бокал с простой водой.

И один палец он…

Тряхнула головой, отгоняя воспоминания.

– И мама, и я занимаемся подработкой – ставим капельницы и уколы нашим соседям и знакомым.

Поскорее бы этот допрос закончился. Я не умею врать. И, конечно, отец жениха чувствует, что в моей семье не всё ладно. А взять и рассказать ему, что меня беспокоит – нельзя. Тогда он точно велит своему сыну держаться от меня подальше.

– А твой отец?

– Он бросил нас, когда мы с Кирой были еще маленькие.

– Папа, достаточно расспросов, – пришел мне на выручку Руслан.

Мне бы тоже хотелось спросить, где его жена и мать Руса, но я не могла себе этого позволить.

– Значит ты учишься в медицинском колледже? – не отставал Марат Османович.

– Да, все верно.

– Ты уже решила, где будешь проходить летнюю практику?

– В обычной больнице, – пожала плечами. – Скорее всего, в хирургии.

– Есть предложение получше. Как насчет получения опыта в одной из моих клиник? – огорошил Рахманов-отец.

– Вы серьёзно? Я… конечно, только за. Но удобно ли это?

– Конечно, удобно.

Руслан ничего не говорил мне о том, что попросит отца взять меня в одну из принадлежащих Рахмановым медклиник. Наверное, сюрприз хотел сделать.

– Спасибо, Рус, – сказала жениху, когда его отец отошел поговорить по телефону.

– А мне-то за что? – хмыкнул он. – Папу благодари.

– Так значит это не ты договорился? – озадачилась я.

– Нет, он сам предложил. Видишь, отец совсем не против наших отношений. Так что забудь о том неприятном инциденте, ладно?

Легко ему говорить – забудь! А у меня такое впечатление, будто нас с Маратом Османовичем объединяет общая тайна. Бред, конечно, всё это. Никакой тайны у нас нет. Был только дурацкий гинекологический осмотр.

Психологически мне было сложно, но боли-то он мне не причинил. Господи, да хватит уже об этом думать!

– Спасибо, ребят, что пришли, – вернувшись к столу, сказал Рахманов-старший. – Но мне пора. Ася, ты в одном платье приехала?

– Да, – ответила растерянно.

– Вот, возьми мой пиджак, на улице холодно, – накинул мне на плечи свою вещь, которая пахла тонким мужским ароматом. Есть запахи тяжелые, а у него такой ненавязчивый, древесный.

– Спасибо вам, конечно, но я… мы же все равно на машине.

– Пап, я сам позабочусь о своей девушке, – сказал Рус. – Согрею ее в своих теплых объятиях.

– Не сомневаюсь, – ответил Рахманов-отец и, кивнув нам напоследок, пошел к выходу.

Мой жених был в тонкой рубашке, поэтому всё, что он мог мне предложить – это объятия, которые в ресторане были неуместны.

Я действительно мерзла, но старалась делать вид, что все хорошо. Но Марат Османович все равно как-то заметил и поделился пиджаком. А Руслану это не понравилось!

Мы еще немного посидели в заведении и отправились домой.

– Так что там со знакомством с твоей мамой? – спросил Рус. – Может, пригласим ее на ужин к нам домой, как считаешь?

Я представила маму в роскошной столовой Рахмановых – строгую, с пучком на голове и скучном коричневом кардигане, который она носила круглый год, иногда даже летом, и покачала головой:

– Не сейчас.

– Я не понимаю, почему твоя мама против того, чтобы у тебя был обеспеченный муж?

– Понимаешь, она очень верующая, – начала я осторожно.

– Хорошо, Тюльпан, я тебя понял. Не буду настаивать.

– Ты лучший.

Руслан придвинулся ко мне ближе и поцеловал в губы. Его рука скользнула мне под платье, и я накрыла ее своей ладонью.

– Опять не пускаешь? – чуть не взревел он. – Ась, мы поженимся скоро. Разреши хотя бы чуть-чуть тебя потрогать.

– Скоро потрогаешь, обещаю. Просто не на парковке ресторана.

– Стекла затонированы. Я тебя хочу безумно, – он положил мою ладонь на свой твердый пах. – Чувствуешь?

– Да, чувствую, – попыталась одернуть руку, но он прижал ее к себе сильнее.

– Давай хотя бы петтинг?

– Что это такое? – напряглась я.

– Ты потрогаешь меня, а я тебя.

– Не сегодня, пожалуйста. Я пока не готова.

Руслан резко отпустил мою руку и раздраженно завел машину. Его обидел мой отказ. А я… ну просто не могла. Какой-то внутренний барьер не позволял мне раскрыться перед ним и позволить ему что-то большее, чем поцелуи.

– Ты обиделся?

– Нет, Ась, я, блин, счастлив проглотить твой очередной отказ. Я всю ладонь себе стер дрочкой. Сделай хотя бы раз мне разрядку.

– Ты ведь сама говорил, что по вашим традициям…

– Ну, говорил! Но и ты пойми меня тоже, сидишь вся такая красивая, вкусная и соблазнительная, а потрогать тебя не могу. Не пускаешь!

– Я пущу, честное слово. Уже скоро. Только не сегодня. Я так волновалась перед встречей, что ни о чем думать не могу.

– Да всё прошло лучше, чем ожидалось. Папа, вон, тебе пиджачок свой уступил, на практику пригласил, – сказал Рус недовольным тоном.

– Не пойму, ты не рад, что ли? Сам хотел, чтобы мы нашли общий язык.

– Да, хотел. Но папа был чересчур любезен с тобой.

– Мне тоже так показалось.

– Он что-то задумал, точно я тебе говорю.

– Что, например?

– Он хотел заключить договорной брак. Найти мне богатую невесту и устроить, так сказать, слияние капиталов. Но я встретил тебя, и все его планы рухнули к чертям.

– Даже не знаю, что сказать. Мне он показался искренним.