— Господи, обряд, священное древо… вы шутите сейчас, я надеюсь? — Ольга закатила глаза и откинулась назад в Сашкиных руках, стряхнув с себя его блудливые руки.

— Нет, Оль, все серьезнее некуда. Дед рассказывал, что в этом месте провел старинный брачный ритуал, который позволил замкнуть силовые потоки между ним и бабушкой, после чего ни один иной не смог бы от нее подпитываться. Это сработало, их оставили в покое, т.к. даже если бы деда убили, то все равно бабушка ни с кем бы не смогла больше делиться силой. И дед предупреждал меня, что как только о тебе станет известно, то налетят вороньем желающие побороться за тебя.

— Ну, ок, предположим, только в чем спешка? Это ваше древо же не вот прям сейчас цвести закончит. Или…?

— Или, девочка моя. Осталось три дня. Я когда к тебе летел, то еще даже не думал про ритуал, просто совпало так, а когда встретился и понял, что ты та самая — вот тут испугался. Парней я тоже на всякий случай вызвал, предполагал только, не знал, что мы все совпадем, как части мозаики. Но теперь надо торопиться, иначе первыми, кто начнут предъявлять на тебя права — это стариканы из совета, потом остальные подтянутся, в нашей среде новости быстро расходятся, — я снял Ольгу с Сашкиных колен и пересадил на себя, обнял, поцеловал в сладкие, пахнущие кофе губы. Сердце мгновенно зажглось, выстукивая бешенный ритм, член напрягся, энергия хлынула потоком горной реки, и я едва оторвался от моей девочки. — Или ты хотела бы, чтобы за тобой таскались бы наши стариканы, ммм? Среди них парочка губернаторов и депутаты есть? Хочешь, Оль? — спросил, а самого обожгло ревностью так сильно, что чуть не сдох!

— Да ты охренел что ли, Влад?! Я думала, это только у баб бывает «сама придумала, сама обиделась», ан нет! Мужики тоже головой ни черта не думают, все больше членом! — моя девочка отпрянула и влепила мне такую звонкую пощечину, что в глазах потемнело — тяжелая у нее рука.

— Сучка моя бешенная! — прорычал я и перехватил ее руку, которой Ольга снова попыталась замахнуться, — успокойся, я понял все, понял!

Тут снова миротворцем встрял Серега, встав позади Ольги на колени и наглаживая ей спину, аккуратно придерживая нашу девочку за предплечья. Я в какой-то момент поймал обескураженное лицо бортпроводницы, которая наблюдала всю эту сцену и теперь не знала, что ей с нами делать. Подмигнув ей, я показал жестом, чтоб принесла еще выпить, и девчонка слиняла за шторку. Мда, ладно хоть в салоне кроме нас всего двое дельцов, и те спят в берушах. Пора заканчивать с публичными сценами, пожалуй.

— Олюшка, успокойся моя красавица, — пока я думал, Серега гудел ей в ухо всякое, и Оля снова расслабилась.

— Ладно, живи пока, Отелло! Еще раз на меня в этом ключе голос повысишь, я этот бред терпеть не стану, отхватишь по лицу, уяснил? — Ольга в гневе была прекрасна, щеки горят, глаза сверкают, губы алые, мной зацелованные — просто Саломея, того и гляди без головы останешься.

— Уяснил, моя грозная и прекрасная дева, покоряюсь, — спаясничал я, разряжая обстановку, но Олюшка, вопрос серьезный. Если не в эти три дня, хотя, уже два будет, как прилетим, то придется год жить, как на вулкане. Тебя будут стараться переманить всеми силами. Могут увести, выкрасть, запереть. Изнасиловать или физически как-то принудить тебя нельзя, но давление могут оказать на нас, ты понимаешь? — я старался говорить спокойно, чтобы не перегнуть и не испугать, но донести серьезность ситуации.

— Влад, ты не с девочкой-ромашкой сейчас говоришь, забыл? — Ольга глянула серьезно. — Давай-ка ты мне про ритуал и его последствия расскажешь подробнее, и пока летим, я все обдумаю. И еще, скажите мне, как мы будем жить, все таки, хоть с ритуалом, хоть без. Вы же понимаете, что неопределенность меня расшатывает.

— Оленька, у нас есть дом в частном секторе, — Саня встрял в разговор, наверное, устал молчать. — Поселок охраняемый, дом довольно большой, мы лет пять назад решили, что жить втроем удобнее, скинулись и купили почти готовый коттедж. Подшаманили его, Серега любит руками работать, да и график позволял, все руки приложили. Там все удобства, до города недалеко. Забор у нас высокий, участок обширный, примыкает к лесу, до соседнего дома почти километр. Так что не будем мы никого смущать, малыш.

— Вы еще и живете вместе, божечки-кошечки. К кому я попала?! — засмеялась Ольга.

— Ну, а то, что мы трахаем втроем одну женщину тебя же не смущает, чего ты так удивилась, моя развратная девочка, мм? — пользуясь ее расслабленность, я лизнул Олю в шею и прикусил, оставив явственный след, помечая.

— Не смущает, мой безнравственный господин, — подыграла мне она, мурлыча и ластясь к рукам, — давай, продолжай про ритуал, не думай, что я растаю тут и забуду!

— Да ни чего там сверхсложного, Оль. Под тем самым Древом кровью обменяться надо, как побратимы раньше делали, и связь закрепить через близость.

— То есть порезать руки, смешать кровь, потрахаться — такой у вас план? — как я уже понял, Ольга становилась демонстративно циничной, когда смущалась, — со всеми сразу, я верно поняла?

— Верно, моя умничка, — куснул я ее за ушко, — мы с тобой такое уже репетировали и тебе понравилось.

— Ладно, староверы-язычники, все с вами ясно. Отпусти меня, Влад мне надо выпить и подумать, — Ольга сползла с моих колен и уселась в свободное кресло. Потянулась за бокалом, пригубила и закрыла глаза. Мы с парнями тоже выпили, но расслабляться было рано, черт знает, чего женщина может себе придумать, даже такая рассудительная.

Сидели в тишине долго, мерный гул самолета убаюкивал, и минут через 40 мне даже показалось, что Ольга задремала, но она вдруг открыла глаза и спросила:

— А дети? Дети как? — по ее голосу я понял, что тема всплыла серьезная.

— Что значит «как», Оль? Захочешь, будут у нас дети, я так точно буду рад мелкому.

— А делить как? А фамилия чья у них будет? — было видно, что Ольга все больше и больше погружалась в детали. Эта женская черта — зацикливаться на мелочах, заранее продумывая все до последней запятой, говорила о том, что наша девочка уже совсем наша. Она строила в своих мыслях общее будущее, примеряла его на себя, и это отдавалось теплом в моей душе.

— Не будем мы никого делить, Олюшка, — это Серега.

— Общие будут, ты чего?! — Санек вступил.

— Какая разница, Оль? Наши они будут. А про фамилию… ну, за кого из нас захочешь замуж, того и фамилия, какая разница. Жить все равно будем вместе. После ритуала никто из нас никогда не сможет ни с кем больше спать, Оль.

— Чтооооо?! Серьезно? — моя девочка вскинулась и аж задохнулась, — как так? Никогда ни с кем, кроме меня?

Глаза ее надо было видеть. Такое изумление и… осторожная радость, что ли. Похоже, наша девочка редкая собственница, что и хорошо, в общем.

— Конечно, Оль, в том и суть. Мы — никогда ни с кем, кроме тебя. И ты — только с нами, навсегда, — я поднял бокал, словно провозглашая тост.

— Мда, за это я, пожалуй, выпью, — усмехнулась наша язвительная крошка и тоже приподняла бокал в приветствии.

Из самолета меня почти выносили. Я очумела от 15-часового перелета, из-за погодных условий самолет посадили на дозаправку у черта на рогах на каком-то военном аэродроме, взлетали оттуда с трудом, ну и покружить пришлось над Владивостоком. Все это время я гоняла в уме навязчивые мысли, стараясь разложить по полочкам информацию и то, что я чувствую. К окончательным выводам так и не пришла, полностью погрузиться в историю с супергеройскими мужчинами и «вечными узами брака» мне никак не удавалось. 21 век на дворе, какие, блин, волшебные деревья и ритуалы на крови?! Но и отбросить все слова моих мужчины тоже никак не получалось. Потому что именно так я про них и думала: «мои мужчины». Я не готова была сейчас все бросить и расстаться с ними.

По прилету, забрав багаж, мы все дружно остались в аэропорту еще на час — всем ужасно хотелось есть, а мне мучительно не хватало огромной чашки капучино! Поэтому в сторону дома двинулись только перекусив в местном ресторанчике, оказавшимся на удивление приличным, готовили там вкусно и быстро. Всю трапезу мои мальчики смотрели на меня настороженно, ловили каждый жест, и своим вниманием не давали мне получать удовольствие от еды, так что пришлось перестать болтать о пустяках и высказаться по существу вопроса: