— Похвист здесь, совсем рядом. Мы вместе в Навь спустились за тобой. И наши друзья. Всё кончилось, Догода. Твой страшный сон больше не повторится. — Лёля гладила мягкие волосы Догоды, путаясь пальцами в сбившихся локонах. Сейчас она как никогда мечтала о горячей купели Морены, но и как никогда хотела, чтобы этот миг не заканчивался.

Она часто думала о Догоде с тех пор, как узнала о нём. Но её фантазии не были близки к тому, кем оказался он в реальности. Да, Догода был хорош собой, но даже Лёля отдавала себе отчёт, что Похвиста многие девушки нашли бы гораздо пригоже в его тёмной, спокойно-печальной красоте. И всё же, реальный Догода был лучше любых её мечтаний. Сломленный, истощённый и усталый, он был живой, тёплый и как-то по странному знакомый, пусть и забрал батюшка о нём воспоминания. Воспоминания сердца всё равно живут, их отобрать не в силах даже Сварогу Великому! А её сердце Догоду помнило и ждало.

— Пойдём домой, — шепнула она. — Хватит уже с тебя Нави. Теперь начнётся настоящая жизнь.

***

Лёля поддерживала Догоду всю короткую дорогу до поверхности. Выйдя наружу, Догода прикрыл глаза ладонью, должно быть, ослеплённый даже этим неярким светом навьских звёзд. Лёля расправила плечи, скидывая скопившееся напряжение. Как же хорошо, как свободно! Она дошла, осуществила задуманное. Жаль, не могла она сказать, что теперь ничто её с Догодой не разлучит.

— Тц, оборванцы какие! — весело цыкнул рядом голос Морены.

Лёля взглядом отыскала сестру. Заметила пожухлую траву, из которой будто бы вытянули всю воду. Провела пальцем по потемневшему камню, что определённо не был таким, когда она в пещеру входила. Сажа. Неужели даже сюда пожар добрался?

— Справилась-таки! — Морена радостно улыбалась, подходя ближе. Теперь она больше была похожа на ту девочку, с которой Лёля выросла, а не на неприступную царицу. — Ну здравствуй, Догода. Ох и измучил ты нас с Велесом. А как Чернобог будет рад тебя видеть, когда с обхода вернётся!

Догода непонимающе, но дружелюбно щурился в ответ, наверняка ещё не признав в Морене среднюю Лёлину сестру, свидетельницу их детских забав. А Лёля поняла, что и Велес, и Морена всё знали, но ничего им не поведали, ведя какую-то тайную игру.

— Брат! — раздался крик издалека.

Лёля непроизвольно отступила, когда со всей божественной скоростью северного ветра на них налетел Похвист. Тёмные волосы смешались со светлыми, когда старший бог прижался своим лбом ко лбу брата, ощупал его, затараторил быстро что-то, слышимое лишь им двоим. Глаза Похвиста блестели, а Догода улыбался так ярко, что Лёля решила уйти. Хоть и не хотела, но дала им время побыть вдвоём. Да и от Морены ответы получить больно уж не терпелось.

— Ты знала, что не аспид лютый в пещере той, а сам Догода? — строго насупилась она, глядя в довольно сверкающие очи сестры-обманщицы. — Почему не сказала? Зачем застращала нас так, что мы едва от страха не умерли? Ты хоть знаешь, через что мне там, во тьме, пройти пришлось?

— Ещё бы мне не знать, — ухмыльнулась Морена, — и я там бывала, и Велес, и Чернобог. Все мы над мальчишкой бились, и никто из нас без ожогов от него не ушёл. Наглец этот даже Велесу бороду подпалить умудрился. Да чары снять мы не смогли. Догода же ваш самый догадливый. Крыльями своими воспользовался и перелетел Березину. Навь его за это и наказала, возможность обратно оборачиваться забрала.

— А как же… — Лёля замялась, ошеломлённая тем, что не самой первой она оказалась. Сильные боги, гораздо её сильнее, пытались Догоду спасти, да все поражение терпели. — А почему у меня тогда получилось?

— Именно потому, из-за чего я Похвиста с тобой не пустила, пусть и волновалась за тебя, сестрица, до дрожи в пальцах. Но разве могла бы ты чувства свои истинные перед другим раскрыть? Да и буйный он, лохмач этот, аспида испугал бы и всё испортил. Я не только за жизнь твою боялась, — Морена стыдливо понурилась. — До конца мне не верилось, что выйдет путное что-то из моей затеи. Я же только на привязанность вашу детскую друг к другу понадеялась, оттого сразу за тобой сюда и пришла. Думала, коли аспид взбунтуется, вызволю тебя из пещеры и восвояси отправлю, скажу, что не прошла ты моё испытание. Уж лучше ненавистной вам стать, чем так… Каково знать вам было бы, как близко вы к Догоде оказались, но спасти его не смогли?

— Выходит, такова вторая сущность Догоды? Аспид чёрный? А Похвист-то соколом оборачивается. — Лёля поворотилась к братьям. Похвист обхватил шею Догоды и трепал того по волосам, пока Догода слабо отбивался и заходился заливистым смехом. Не верилось Лёле, что у бога южного ветра, светлого и лучистого, настолько тёмная, неприглядная изнанка.

— Аспид? Нет, конечно же, — возразила Морена. — Это Навь его таким сделала. А прилетел он к нам…

— Лёлюшка… Милая! Ты в порядке? Жива ли?

Подобрав длинную юбку, к ним подбежала Ульяна, а над ней парил грач. Ухмыльнувшись, Морена сделала шаг назад и самодовольно скрестила руки, а Леля оказалась прижатой к пышному бюсту подруги. Проворные птичьи коготки заскребли по макушке, приятно перебирая пряди волос.

— Род Великий, думала задохнусь, не добегу! До чего дышать здесь тяжело! — Грудь Ульяны ходила ходуном, пока русалка жадно глотала обезвоженный воздух. — Там внутри как бахнуло что-то, как огнём полыхнуло! Похвист за тобой было бросился, да Морена не дозволила. Приказала в лес бежать, там от жара прятаться. Как же выжила ты, душа моя? Обгорела-то как, несчастная, с волосами совсем беда!

Ульяна с жалостью во взгляде осматривала куцый Лёлин наряд, а Лёля хихикала от счастья, мира в сердце и того, как щекотно Аука переходил с её головы на плечо.

— Твой подарок, дружок, мне больше всего помог, — сказала она, повернувшись к птичке.

— А ведь и правда, дети божьих родов знатных, а выглядят как нищие людские, — весело заметила Морена. Тряхнула чёрными кудрями, пальцами щёлкнула.

Со стороны парней раздался приглушённый вздох удивления. Лёля посмотрела на братьев, и предательский писк не заставил себя долго ждать. На Догоде оказалась вдруг новая рубаха белоснежная с искусной вышивкой нитью красной по вороту, тёмные, с иголочки штаны. Узкую талию стягивал расшитый кушак, яркий, красно-синий. А волосы его, уже без колтунов и узелков противных, лежали на плечах льняными волнами, непослушно вздымаясь над ушами. В вечном полумраке Нави он солнцем горячим сиял.

Догода оглянулся на неё. Внутри Лёли всё оборвалось и тут же снова поднялось к самому горлу. Показалось, или в глазах его ясных она восхищение и радость увидела?

— Морена, вот ты мастерица!

Ульяна, к которой Морена проявила радушие ещё при первой встрече, тоже прониклась симпатией к Лёлиной сестре, потому отбросила свою обычную робость в присутствии богов и спокойно обращалась к Морене как к лучшей подруге. И сейчас обе черноволосые красавицы улыбались, разглядывая Лёлю. Лёля, очарованная тем, как одежда богатая украсила её вновь обретённого Догоду, не сразу поняла причину их интереса. А когда поняла, так и охнула.

Морена и её принарядила, да не просто в платье чистое. Голубой сарафан, отороченный жемчугом, сидел на Лёле ладно, тяжёлая дорогая ткань движений не стесняла, а рукава нижней рубахи, кружевом по краю отделанные, струились вдоль рук, приятно холодя кожу.

— С волосами бы ещё что-то сделать, совсем королевишной стала бы, — задумчиво склонила голову набок Ульяна. — Так жаль, что в пламени сгорели. А ведь по пояс были. Беда-беда, — вздохнула она, — коли обрезать ровно, так цыплёнком ощипанным останется. Когда ещё отрастут?..

— А мы и это сейчас исправить постараемся. — Морена вскинула брови с видом загадочным, а потом зашла Лёле за спину и коснулась ладонью остатков её волос.

Лёля не понимала, что за спиной у неё творится, и ничего не чувствовала. Да разве же горе, что волос она лишилась? Морене и Ульяне невдомёк, насколько малая эта цена за Догоды спасение. Волосы хоть и красят девицу, но это всего лишь волосы. Может, лишь самую малость обидно Лёле было, что не носить ей больше двух кос, которые Ульяна плела.