Литмир - Электронная Библиотека

– Не уверен. Но мне кажется, что меня зовут Ссашшин.

Глава 8. Виток

Двадцать два.

Столько лет оказалось моей спасительнице. Озвученный птичкой факт вынудил меня притормозить в своих аппетитах на эту девушку, так резко проклюнувшихся во мне. Я видел, что она молода, но манера командовать и ее уверенность вводили в заблуждение.

«А сколько для тебя приемлемо, шайрас?» – усмехнулся я про себя.

Когда одежда девчонки высохла и она оделась, мы продолжили греться у очага. Мне было так спокойно и уютно с ней в этом доме. Не знаю, был ли я одинок в той, другой жизни, наверно да. Ощущения, когда я оставался один, были такими привычными. Но рядом с птахой я встряхивался. Сухая цель найти дом и вспомнить себя обрастала разными желаниями: разговаривать, вкусно есть, строить планы. Жить, а не выживать. И до зуда в ладонях и клыках, я хотел заполучить девчонку, сидящую передо мной.

Ее разморило от еды и тепла. И, похоже, она никуда не спешила сегодня.

– Твой отец знает, где ты проводишь время? Не теряет тебя, когда подолгу пропадаешь здесь? – задал я интересующий меня вопрос.

Аделин пожала хрупкими плечами.

– Я всегда много времени провожу в лесу и на реке. Папа привык. И здесь безопасно. Посторонних нет. Никто не летает сюда просто так. Кому интересна сельхоз-луна? – смеялась она. – А для посетителей и вывоза груза у нас одна зона вылета.

Это не дало мне ответа на вопрос, почему мой падающий корабль не был замечен.

– А мне главное, успеть прибыть к ужину. Это наш совместный прием пищи, а остальные – как получится. К тому же на мне организационные домашние дела. Проконтролировать отчеты по дому, дать распоряжения. Регулярно я проверяю многочисленные владения на предмет порядка, каждый день осматриваю небольшую часть усадьбы. Персонал быстро расслабляется без контроля. Когда я просыпаюсь, обычно папа со служащими уже улетают по участкам. Особенно рано ему приходится покидать дом, когда идет сбор крупных партий самого ценного урожая. За один центнер синих трюфелей можно купить «Дельту», – поделилась она, заставив меня удивленно моргнуть.

Занятные грибочки они тут выращивают. Я знал, что трюфели дорогие, но понятия не имел, насколько огромна стоимость загадочных синих.

– А мы выращиваем и собираем от двадцати до тридцати центнеров за сезон. Сейчас начинается период срезки основного урожая. Без специальных холодильных шкафов с особой атмосферой, грибы хранятся всего до четырех земных суток, поэтому транспорт ближайшие две недели будет заходить на луну каждый день, иногда и не по разу.

Возможно, это мой шанс улететь с Мары? Но я бы предпочел сначала получить доступ к информации, а не покидать Мару как преступник. Меня не засекли во время посадки. Но если я хочу все сделать по уму, мне нужно познакомиться с Леоном Морелли.

– Чем особенны синие трюфели? Почему на них такая дорогая цена? – решил я воспользоваться моментом, пока птичка охотно все рассказывает.

Та таинственно сверкнула глазами, пообещав меня накормить блюдом с этими необычными грибами.

– Ты никогда не рассказывала про маму, – осторожно спросил я Аделин.

И пожалел об этом. Она быстро из расслабленного состояния подобралась, отгородившись. Закуталась в плед, который ей был уже не нужен и до этого просто в беспорядке лежал рядом у ее ног.

– Она сбежала с папиным управляющим, – буркнула девчонка. – Уже все в прошлом. Мы с папой привыкли.

Привыкли. Может и так. Но пройти бесследно для птахи поступок матери не мог. Как давно они остались вдвоем с отцом?

Подумал было, что неприятный разговор на эту тему закончен, но Аделин продолжила:

– Мне было тринадцать. Мама хотела забрать меня, но папа не отпустил. В никуда… и с людьми, которым он больше не мог доверять. Отцу было больно, но он держался ради меня. И сельское хозяйство нельзя забрасывать. Не поставишь один раз продукцию, и про крупные контракты можно забыть. Морелли всегда выполняют свои обязательства, – гордо задрала она маленький носик, вынуждая меня улыбнуться.

Вот почему она такая. Ей пришлось стать помощницей для своего отца. И в тринадцать лет лишиться мамы, когда еще само́й так нужна материнская ласка и забота. Станешь самостоятельной против воли.

– Тогда ты и занялась музыкой? – мягко спросил я.

– Да. Музыка всегда манила меня. А в тот год мы полетели с папой на Проксиму b, заключать новые контракты. Раньше этим занимался его управляющий по большей части. Или он летал сам, а я оставалась дома с мамой. Но нового проверенного человека не было, и меня он одну не оставил на Маре, так мы и полетели вместе, – погружалась в воспоминания птаха. – Там в ресторане мужчина играл на скрипке. Я влюбилась в это изящное и напористое звучание и столь необычный инструмент. Сейчас мало кто играет и пишет музыку сам, когда любые произведения тебе сочинит и исполнит даже домашний урезанный искусственный интеллект. Но я захотела играть сама. Так это и началось. Выездные учителя у нас на луне. Видео-классы по визору. Уроки на разных планетах от выдающихся музыкантов. Я так счастлива, что папа шел мне навстречу. Мог бы отправить меня учиться на финансовый факультет на Глизе. А я получила удаленно образование управленца, так как это необходимость. Но отец помимо этого позволил мне заниматься и расти в музыке, делать то, к чему тянется моя душа. А я, в свою очередь, помогаю ему чем могу. Мама пыталась вернуться по первости. Но мы не смогли простить ее. У папы так и не появилось ни с кем серьезных отношений за эти годы. Наверно, это плохо? Что не смогли понять и простить? – Вытирая слезы, закончила птичка. – Сама не знаю, зачем тебе все рассказываю…

Девочка-подросток, когда-то брошенная своей матерью ради чужого мужчины, в ней до сих пор страдала.

Я подхватил птичку на руки, уселся в кресло-качалку сам, уместив ее сверху. Крепко обнимал, утешая. Постепенно она задремала, затихнув в моих руках.

Не смог бы я ее оставить сейчас и улететь. Даже если бы захотел.

***

Спустя три дня встревоженная Аделин впорхнула в дом без стука. Днем я не запирал засов, не видел в этом необходимости.

– Ссашшин!

Я едва успел намотать полотенце вокруг бедер, заслышав шаги. Занимался водными процедурами после тренировки.

– Птичка, тебя не учили стучаться? – Не удержавшись, я сложил губы в коварную ухмылку. – Я мог быть голый, – сделал акцент на последнем слове и поднял брови.

Затем наслаждался тем, как румянец заливает бледную кожу птахи. Но теперь был мой черед удивляться.

– Не думал, что я на это и рассчитывала? – с вызовом дерзкая птичка смотрела мне прямо в глаза, делая шаги навстречу.

Я больше не смог сдержать охотника внутри себя. И издав рык, притянул птаху, смял ее нежные губы своими, пробуя на вкус.

Я рассчитывал на бурное сопротивление, но вместо этого Аделин запустила пальцы в мои волосы, притягивая ближе к себе. Разомкнула губы, впуская меня. Ни о чем больше не думая, я просто брал то, что хотел. Настойчиво, глубоко. Жадно впитывал ее аромат и дыхание, убеждаясь в тяге к ней.

С некоторым разочарованием я констатировал, что не ощущал в ней «свою» женщину. По природе, сложив все сигналы от органов осязания, шайрас должен понять: она твоя… Этот механизм помогает выбрать партнера максимально подходящего генетически, что обуславливает и сексуальное влечение между особями, и воспроизводство здорового потомства. Вероятно, мы не так хорошо подходили друг к другу. Или дело в том, что мой нос так и не мог в нужной мере считывать информацию…

Но птичка все же была хороша и безумно притягательна для меня.

Оторвавшись от ее вкусного рта, я в лоб спросил:

– У тебя были мужчины, Аделин?

Мой вопрос заставил ее задохнуться.

– Не твое дело, шайрас, – отшила она меня, быстро собравшись. Золотистые глаза грозно сверкали.

Будь на моем месте другой, точно бы сдал назад.

– Ты, наверно, не представляешь, девочка, как действуешь на меня, – низко загудел я, снова склонив голову к ней. А ее маленькую ручку прижал плотно к полотенцу в районе паховых пластин, которые мне пришлось раздвинуть.

9
{"b":"911127","o":1}