– А говорят, он старый, – Баженка накручивала на палец конец косы, то и дело привставая на носочки, словно надеясь что-то разглядеть на дороге. – И кривой, говорят. И горбатый.

Василина только вздохнула тяжело. Даже если так, выбора у нее все равно нет.

– Будешь болтать, тебе такого же найдем, – буркнула она.

– А мне-то за что? – Баженка даже на месте подпрыгнула, развернулась к княжне. В глазах разом сверкнули возмущение и ужас. – Небесная матерь! Что я сделала-то? Мне не надо!

Василина подняла бровь, изображая полнейшее удивление.

И Баженка смутилась, губу закусила.

– Ох, – дернула себя за косу. – Прости, княжна.

Василина, между прочим, тоже ничего плохого не сделала. Но если ей действительно подсунут такое чудовище, то сделает обязательно, терпеть не станет. Этот жених ведь не в наказание ей послан, а как раз наоборот. Он, говорят, приближенный царя, но не из родовитых, а то и вовсе из простых, потому что толком ничего не известно. Но сам всегда верно служил царю, за что царь решил отблагодарить. А у Василины… так вышло, что отец и братья погибли. Один брат в поход ушел и не вернулся, второй – здесь, в лесу… Отец прошлой зимой в горячке слег и не встал больше. А больше никого и нет.

Поэтому государь милостью своей послал Василине мужа, лучшего во всем царстве. Так и написал. И Василина еще радоваться должна.

А она вот не радовалась.

Впрочем, кривого и горбатого она бы пережила, это не главное. Да и не старый, Есиславу чуть за тридцать. Это Баженка девчонка глупая, ей все, кто старше двадцати – старики, самой пятнадцать только. Но Василина взрослая, ей как раз под стать будет.

Даже наоборот – ей не смазливый мальчик, ей сильный и опытный мужчина нужен, а то в лесах у них тут… ну, непонятно что в лесах творится. Нежить лесная подниматься начала. Ей жених для дела нужен. А любовь… Какая ей любовь? Она за людей отвечает.

Да и не в возрасте дело.

Только говорят, этот Есислав – сам тварь еще та. И царскую любовь не подвигами и честной службой заслужил, а доносами и кровавыми расправами над царскими врагами. А другие говорят, что вовсе и не любовь, что царь его как раз подальше в леса сослать решил, чтоб при дворе глаза не мозолил и не напоминал лишний раз, как трон был получен. А вспоминать там… как Есислав этот едва ли не самолично сдирал с врагов шкуры и сажал на кол, выжигал глаза, вырывал языки и много чего еще делал во славу государеву. Только правда это, или брешут люди, Василина знать не могла.

Но от одной мысли, что придется жить с таким человеком, пробирала дрожь.

Пусть только попытается здесь свои порядки устанавливать, она найдет управу. Леса вокруг темные, а в лесах волков много. Да и не только волков. Костей потом не соберешь, концов не найдешь. Матушка не одобрит, конечно, но матушке знать и не обязательно. Василина вон, воеводе Тихомиру намекнет, и сгинет царский ставленник в темных лесах.

А пока стоило на этого Есислава посмотреть.

Вот-вот приехать должен. Данька как раз с Волчьей балки прискакал, сказал, что в трактире Есислав остановился, в дне пути. А Данька как раз всю ночь скакал, чтобы им тут сказать, чтобы за день успели приготовиться к встрече. Сам-то Данька волков не боится, у него, говорят, в роду есть… хотя никто не видел, чтоб оборачивался. Далеко в роду, видать.

Но будущий князь, говорит, ему сразу не понравился. Про старого и горбатого, небось, тоже он Баженке наплел. Данька приврать любит… даже не приврать, приукрасить от души.

Вот сейчас на башне сидит, высматривает.

Совсем темнело уже, а все нет. Или Есислав решил не ехать сегодня? Кто знает, какие у него планы. Отдохнуть решил? В трактире погулять? Решил подготовиться к встрече? Что-то не нравилось это Василине. Не одна из версий не нравилась.

Она извелась вся. Хотелось уже посмотреть на него и все для себя решить.

Подготовились уже, а его все нет.

Данька там на вышке тоже нетерпеливо приплясывал, вытягивая шею.

Не приедут? Пойти в дом, что ли… Уже почти решила, что сегодня нечего ждать.

– Едут! Едут, княжна! – услышала вдруг.

Их было четверо.

Василина даже сначала подумала – это не они, кто-то еще. Не может такого быть. Есислав должен приехать с дружиной… ну, хоть десяток людей с ним быть должен. Тем более, что Данька говорил, они весь трактир заняли, их много. И куда делись остальные?

Будущий князь чуть впереди, кафтан расшитый золотом, так и блестит, словно на параде… только кровью заляпан весь.

На них напали?

Собаки залаяли, завыли со всех сторон. Кажется, все собаки в крепости решили подать голос. Что за…

– Волки, – мрачно сказал Тихомир, неслышно подошедший сзади. Василина даже вздрогнула.

– Что?

– Трое из них волки, – сказал Тихомир. – Четвертый… не пойму. Вам бы может зайти внутрь, княжна? Мы сами встретим.

Кивнул своим, чтоб подошли ближе.

Данька мигом слетел с дозорной вышки, подбежал.

– Нет, – твердо сказала Василина. – Я хочу знать кто это.

Но предусмотрительно отступила чуть назад. Не уйдет. Их только четверо. Что бы они ни хотели, кем бы ни были, но вчетвером ничего не смогут сделать против всех ее воинов.

Ближе…

– Он это! – подал голос Данька. – Я его видел. Это точно он.

– С волками? – сказал Тихомир. – Хотя… чего бы и нет? Я слышал при дворе много волков служит. И ничего…

Не старик, нет. Сильный и крепкий, хотя, конечно, не мальчик. Кривой. Одноглазый, левый глаз черной повязкой закрыт, и шрам поперек лица. Но не горбатый совсем, разве что чуть сутулый, но плечи широкие, мощные. Нос крупный с горбинкой…

– Княжна! – с ходу поприветствовал он, чуть склонив голову. И спрыгнул на землю. Легко и привычно спрыгнул, только чуть выдохнул, присогнувшись, но тут же выпрямился снова.

Он ранен? На кафтане прорезана дыра, засохшая кровь видна хорошо.

Василина шагнула навстречу.

– Вы Есислав Милорадович? – мягко сказала она. – Рада приветствовать вас…

Запнулась. «В нашем доме?» Но ведь раз царь послал, теперь это и его дом тоже? Да, пусть только после того, как он женится на ней. Но все равно. А ведь Василина целую речь подготовила, но тут все вылетело из головы.

Не то это… И не рада.

– Вы ранены?

Он только вздохнул, бок потер немного. Достал из-за пазухи бумагу с царской печатью.

Волосы у него темные, кудрями, но впереди, со лба уже наметились залысины.

– Ничего страшного, – сказал, протянул царскую бумагу ей. – Ерунда. Василина… Нам бы отдохнуть с дороги.

А голос обычный. Глубокий, даже приятный, но в целом – обычный голос. Впрочем, сложно сказать, чего ожидала Василина. После всех историй, что слышала о нем…

Бумагу взяла, развернула, пробежала глазами. Так и есть. Светлейший царь дает свое согласие на ее брак с этим Есиславом, выражает надежду, что сей союз послужит укреплению мира и благополучия на Синих холмах, что Есислав послужит надежной защитой и опорой…

Жених.

Стоит, смотрит на нее внимательно. Ждет, не мешает.

Что-то не так в этом…

– Идемте со мной! – спохватилась она. – Сейчас провожу вас… И лекаря пришлю.

– Не нужно лекаря, – сказал Есислав. – Все хорошо. Только отдохнуть немного.

Хорошо, пусть так.

– На вас напали?

– Напали. Но мы разберемся сами…

– Вчетвером? – словно невзначай обронил Тихомир где-то за спиной.

И Есислав резко обернулся, зыркнув на него.

– Разберемся!

* * *

– Княжна! – Тихомир подошел перед ужином. – На пару слов бы тебя.

– Да? – Василине и самой неспокойно, что-то во всем этом не складывалось, смущало ее.