– Она называет его своим проклятьем, – тихо ответил Пятый. – Страшненькая девочка, вечно сутулая, плохо одетая, мягко говоря, не умная… Вас роднит только одно, Айк. У неё – твои глаза. И всё. Ничего более.

– Ты скажи ещё, что ты с ней говорил, – убито сказала Айкис. Смотреть на неё было жалко, казалось, что она вот-вот заплачет.

– Один раз, – ответил Пятый. Лин покрутил пальцем у виска. Айкис уронила голову на руки, закрыла лицо ладонями. Саша переводил взгляд с одного на другого, ничего не понимая. – Я позже объясню тебе, Саша, – пообещал Пятый. – А пока доскажу Айк то, что знаю. Её ещё раз прокляли, Айк. Почти все те из двадцати шести, кого она сумела отыскать. Её несколько раз пытались убить… но пока никто не сумел. И то ладно. А она… эта дурочка бродит по миру и ищет… ищет тех, кого ещё не нашла. Старается вспомнить имена, рассказать им о том, что было с ними. Для чего – не знает сама. Своих она чувствует, как – понять не может. Пожалуй, это всё. Прости, Айк. Я не думал, что это всплывёт так быстро.

– Да… сказал бы хоть, чем это всё закончится?… И когда?…

– Я часто спрашивал об этом. Спрашивал в никуда – когда это всё кончится. Знаешь, когда тащишь ящик через зал, а тебя в это время стегают по ногам, по-хитрому – под коленку, чтобы нога подогнулась, чтобы ты упал… поневоле начнёшь задавать глупые вопросы. Я не знаю, Айк. Я не Сихес. Прости. Вернее, я и сам до сих пор их задаю. Мне по сей день хочется узнать – чем и когда все это кончится…

– Хорошо, – тихо откликнулась Айкис. – Я не стану спрашивать… тебя, Дзеди. Но если встречу Сихес, то – не обессудь. Спрошу.

– Тебе никто не ответит.

– Если бы ты знал, какая это мука… – прошептала Айкис. – Если бы ты только знал…

– Я-то как раз знаю, – ещё тише ответил Дзеди. – Уж поверь мне, Айк, я-то знаю. Как это – не ведать, что с тобой будет через минуту, ждать только боли, ни на что не надеется. И, поверь, я не хотел, чтобы тебя наказали… так.

– Всё, Дзеди, хватит! – Лин резко поднялся, вслед за ним встала и Айкис. – Вы пока что посидите тут, Саша, а мы пойдём встретим… Только что пришёл вызов, они скоро будут, а комнаты ещё не готовы. Вернее, пойду я, а Лин пойдёт спать.

– Спать так спать, – покладисто согласился Лин. Кивнул Пятому и вышел через стену.

– Саша, позвольте вас на секунду, – попросила Айкис. Саша поднялся и последовал за ней. Вышли в коридор, отошли на порядочное расстояние от квартиры Дзеди. Несколько секунд она стояла молча, потом заговорила.

– Саша, я хотела вас попросить, побудьте с ним, пока я помогу вашим друзьям разобраться с комнатами, – сказала она. – Ладно? – в её голосе послышались умоляющие нотки.

– Если вы просите… но зачем? – удивился Саша.

– Так положено. А у меня все люди заняты, – ответила Айкис, а Саша вдруг сообразил, что она врёт.

– Просто он никого из ваших людей не станет даже слушать, – сказал он. – Так? Или я ошибаюсь?

– Чистая правда, – ответила Айкис. – Просто пошлёт куда подальше – и всё. Так и есть. Он и меня не слушает… он спать не ляжет, сядет читать. А вас – просто постесняется… как мне кажется.

– Может быть… ладно, я побуду там… Но вы тоже поймите – Марьяна волнуется. Я не имею права её подводить. Морального права.

– Только один час, и вас сменю. Или не я, Рдес… это не важно. Я тогда пойду?

– Хорошо, – пожал плечами Саша. Айкис, казалось, только того и ждала – её как ветром сдуло. Саша вернулся в комнату Пятого.

Тот за это время успел убрать со стола, подвинул кресла к стенам и снова сел так, как сидел тогда, когда они только пришли – откинувшись на спинку и прикрыв глаза. Только книги на коленях не хватало.

– Саш, что это значит? – спросил он, когда Саша вошёл.

– Айкис попросила, – ответил Саша.

– И что с того? Можно было и отказаться. Я бы не обиделся, – усмехнулся Пятый. – А, впрочем, всё равно… садись, будем ждать. Хочешь – возьми чего-нибудь почитай.

– А спать ты не собираешься?

Пятый в ответ тихо засмеялся.

– Если хочешь, могу для очистки твоей совести закрыть глаза, – ответил он. – Только вряд ли это поможет. Саша, ты когда-нибудь уставал так, чтобы… чтобы уже не хотелось спать, есть, говорить? Бывало?

– Всего несколько раз в жизни, – честно признался Саша.

– Тогда представь себе, что ты вот так устал, присел отдохнуть… не спать, ни в коем разе, а к тебе полезут друзья и родственники… может, и одного хватит, кстати… с предложением срочно прочитать, например, заметку в газете про то, что масло подорожало. Представил?

– Понимаю. Я не буду больше приставать с расспросами. Просто столько всего навалилось…

– Я бы не привёз вас всех сюда, если бы для вас это было неважно. Я всё расскажу. Но завтра. Или послезавтра… если сегодня отпустит, и я усну. Ладно?

– Да о чём речь… Прости, а можно что-нибудь почитать? Или посмотреть, – поинтересовался Саша, подойдя к стеллажу. – А почему все обложки белые? Это что – библиотека одинаковых книг?

– Нет, – ответил Пятый. – Возьми любую. Открыл?

– Ой, мама… это что ещё за каракули такие?! – изумлению Саши не было предела. Страницу, казалось, заполняли сплошные пересекающиеся друг с другом линии, в расположении которых не было, на первый взгляд, никакой системы. – Что это такое?

– А чёрт его знает… – вяло сказал Пятый. – Дай посмотреть… понятно. Это сборник… тут ты и без выпитого пол-литра не разберёшься.

– А что это за… как ты сказал?

– Да… мир такой есть. Лин их уродами называет. Кстати, из отрицательных, а вот искусство… Вообще-то у них нет такого понятия – книга, у них литература чисто ассоциативная. Всё вместе – и книга, и картина, и скульптура… этакое смешанное произведение. Я просто для себя кое-что вычленил, что понятнее. Для коллекции.

– Ты их что – собираешь? – сил удивляться уже не было.

– Можно и так сказать, – Пятый вновь прикрыл глаза, опустился на спинку. Спинка пошла вниз, подлокотники кресла куда-то втянулись, оно немного расширилось… это было уже не кресло, а какая-то помесь кресла и кровати. – Хотя это спорно – кто ещё кого коллекционирует…

– Ты там был?

– Был. Не только там. Сколько книг – столько миров.

– Тут несколько сотен, – Саша посмотрел на стеллаж внимательнее. – Или…

– Несколько тысяч, тут только последние… Ты хоть что-то понял из того, что говорила Айк?

– Честно сказать, нет, – Саша устало опустился в свободное кресло, подпёр голову рукой. – У неё что – дочь у нас, на Земле?

– Если бы. У неё на Земле – она сама. Их так наказали… располовинили души, и… я утрирую, но суть сводится именно к этому. Неужели и когда-нибудь стану Сихес и смогу поступить так?… – жалобно спросил он. – Я не хочу, правда.

– Это обязательно – так жить? – прищурился Саша. – Или нет?

– Я просто не умею ничего другого. И не сумею никогда. Я знаю. Кто мог подумать!… Два дурака, козла отпущения, двое полукровок, которым даже в праве иметь детей было отказано – теперь Сефес. Женщина, которую тут и поныне называют Реиной Айкис, Королевой Айкис – стукнута мордой об стол так, что уже никогда не станет прежней. Странно видеть, что мир изменился, но ещё более невероятно то, что он, оказывается, менялся с твоим участием. Айк говорит, что её наказали… а может, не её? Может, нас с Лином?… – он говорил тихо, но в голосе его звучала ярость и горечь. – Вот такие вот мы уроды, Саша. Небось не рад, что познакомился? – Пятый в изнеможении откинулся на подушку.

– Я пока что не разобрался, – осторожно подбирая слова, заметил Саша. – Сложно понять что-либо за неполный день… Слушай, мне кажется, или ты на самом деле неважно…

– О, Господи… терминал. Опять. И опять на русском. Ему. С полной расшифровкой. А мне одеяло… и убрать свет. Да не весь! Ну что за дурацкая система, – пожаловался он. – Тупость какая – убеждать комнату в том, что нужно три лампочки, а не шесть или девять…

– Это когда вы летаете?

– Мы не летаем. Знаешь, ёж – птица гордая, пока не пнёшь – не полетит. Мы на месте стоим. Иногда мы это место меняем. И всё. А летать… патрули летают, завтра познакомлю с местным. Что-то вроде вашей милиции.