Среди документов, разработанных ООН, стоит выделить доклад по итогам сессии Специального комитета по операциям по поддержанию мира (16 февраля – 11 марта 2016 года, Нью-Йорк), в котором подчеркивается необходимость соблюдения классических принципов миротворчества (согласие сторон, беспристрастность и использование силы миротворцами исключительно в случае самообороны и выполнения мандата)[144]. В докладе Комитета от 2017 года эксперты вновь призвали к соблюдению этих постулатов[145]. Данные факты подтверждают стремление к сохранению классической триады миротворчества. Как отмечает А.И. Никитин, «уже давно целый ряд стран, да и дипломаты-практики, вовлеченные в планирование и проведение операций, критикуют их и говорят о необходимости расширительных интерпретаций, а порой и вовсе практического отхода от этих «классических принципов»»[146]. Так, принцип беспристрастности или равноудаленности от противоборствующих сторон не всегда может означать полную нейтральность миротворцев. Порою одна из конфликтующих сторон применяет агрессивные действия, нарушает нормы права в отношении второй стороны и мирных жителей, что вынуждает миротворцев ООН оказать определенное давление на агрессора, тем самым нарушая баланс сил в регионе. В связи с этим необходимо вырабатывать специальный подход по формированию конкретного мандата операции в конкретном регионе, учитывая специфику конфликта и меняющиеся условия, избегая шаблонных решений.

В 2017 году по инициативе Генерального секретаря ООН была запущена новая реформа с целью реорганизовать систему обеспечения мира и безопасности. Среди ее задач – акцент на превентивных мерах по сохранению мира; повышение эффективности и согласованности миротворческих операций и специальных политических миссий; переход к единой, комплексной системе обеспечения мира и безопасности; более тесная координация между структурами, занимающимися вопросами мира и безопасности, и подразделениями по вопросам развития и прав человека[147].

Данная реформа предполагала:

• создание Департамента по политическим вопросам и вопросам миростроительства (ДПВМ) и Департамента миротворческих операций (ДМО). По состоянию на 2023 год ДПВМ отвечает за вопросы политики и миростроительства на глобальном уровне, а также осуществляет управление широким спектром инструментов и мероприятий на всех этапах конфликтов с целью обеспечения более целостного подхода к их предотвращению и урегулированию, оказанию помощи в проведении выборов, миростроительству и сохранению мира. В свою очередь, ДМО является комплексным «центром передового опыта» проведения миротворческих операций ООН, отвечающим за предотвращение и урегулирование конфликтов, реагирование на кризисы и сохранение мира в странах, в которых проводятся миротворческие операции;

• формирование единой политической и оперативной структуры под руководством помощника Генерального секретаря, наделенной региональными обязанностями и подотчетной заместителям Генерального секретаря по политическим вопросам, вопросам миростроительства и миротворческим операциям;

• создание постоянной группы старших руководителей с участием Генерального секретаря и заместителей Генерального секретаря по политическим вопросам, вопросам миростроительства и миротворческим операциям;

• укрепление структур в определенных приоритетных сферах в целях обеспечения согласованности и координации деятельности подразделений, занимающихся вопросами мира и безопасности;

• реализацию нескольких неструктурных изменений методов повседневной работы подразделений по вопросам мира и безопасности[148].

Как представляется, данная реформа направлена на развитие превентивных мер по сохранению мира, повышение эффективности и согласованности ОПМ и специальных политических миссий, а также обеспечение более тесной связи между компонентом мира и безопасности и правозащитной тематикой.

В связи с ростом дефицита бюджета миротворческих операций их эффективность снижается, на что обратил внимание Генеральный секретарь ООН А. Гутерреш, предложив инициативу под названием «Действия по поддержанию мира» (Actions for Peacekeeping, А4Р) с целью переоснастить и укрепить силы ООН[149].

16 августа 2018 года была представлена Декларация о совместных обязательствах, которые государства-члены, Секретариат, международные и региональные организации возьмут на себя в поддержку миротворческой деятельности. Документ представляет собой дорожную карту, содержащую восемь приоритетных областей: политика; женщины, мир и безопасность; защита; охрана и безопасность; результаты деятельности и подотчетность; миростроительство и сохранение мира; партнерские отношения; поведение миротворцев и проведение миротворческих операций[150].

По состоянию на январь 2022 года Декларацию утвердили 155 государств – членов ООН, а также Европейский союз, Международная организация франкоязычных стран, Комиссия Африканского союза и НАТО. Российская Федерация также приняла этот документ, но с рядом оговорок. В частности, в письме Постоянного представителя Российской Федерации при Организации Объединенных Наций В.А. Небензи от 51 августа 2018 года на имя Генерального секретаря А. Гутерреша отмечается, что российская сторона:

• решительно возражает против увязывания усилий в области прав человека с защитой гражданских лиц и против использования с этой целью фразы “all necessary means” («посредством использования всех необходимых средств»);

• отмечает, что приоритетное внимание в рамках сотрудничества между любой миссией Организации Объединенных Наций и принимающей страной должно уделяться поддержанию связи и взаимодействию с правительством принимающей страны, а не с местным населением и организациями гражданского общества;

• подчеркивает, что роль некоторых региональных организаций ставится выше роли других соответствующих региональных организаций;

• обращает внимание на то, что ключевая роль в определении параметров миротворческой деятельности принадлежит межправительственным органам Организации Объединенных Наций, таким как Генеральная Ассамблея, ее Специальный комитет по операциям по поддержанию мира и Совет Безопасности. Выражает сожаление в связи с тем, что предложение четко указать это в Декларации, как это сформулировано в пункте 19 документа А/72/19, не было отражено в окончательном тексте Декларации[151].

Такая позиция свидетельствует о стремлении Российской Федерации сохранить классические подходы к миротворческой деятельности и избежать смещения ее фокуса в силовую плоскость под прикрытием правозащитной риторики. Российские представители в ООН продолжают акцентировать внимание на необходимости устранять первопричины противоречий политико-дипломатическими средствами, а не просто купировать симптомы. В частности, заместитель Постоянного представителя А.М. Евстигнеева отмечает, что российская сторона «не может согласиться с часто звучащим мнением о том, что защита гражданского населения и есть самоцель миротворчества в целом. Необходимость защищать население – это следствие конфликтов, а эффективно гарантировать безопасность мирных граждан может лишь устранение их причин. В противном случае даже после временной передышки кризисы рискуют вернуться вновь»[152]. Дипломат подчеркивает, что защита гражданских лиц – зона ответственности национальных правительств и их органов безопасности. В связи с этим миротворцам, в мандат которых входит защита населения, следует работать в тесной связке с местными властями, общинами и соответствующими гуманитарными организациями[153]. Такие мандаты, как правило, включают следующие элементы: обеспечение физической защиты, программы по миростроительству, мониторинг прав человека (включая гендерные вопросы), предотвращение сексуального насилия. Насколько внедрение данных задач повышает эффективность ОПМ – вопрос спорный. При этом очевидно, что они способствуют росту ожиданий населения, которые не всегда оправдываются, что, в свою очередь, приводит к критике в адрес миротворцев[154].