Взяв паузу, она несколько раз отпила кофе. На булочки даже не смотрела, только грела руки о стаканчик и пыталась подобрать нужные слова. Стоило бы принести её ромашковый успокаивающий чай, а не бодрящий напиток. Но что сделано, то сделано.

— Когда я увидела то видео из магазина, я не поверила, что это он. Он не мог так поступить с теми людьми. Он воспитывался иначе, он просто не мог…

— Простите, но…

— Это был он, я знаю. Когда за полгода до этого он ушёл из дома, было уже всё ясно. Ничем хорошим это не кончится. Он нашёл друзей, как я и мечтала. Но они были ему не друзья. Такие люди не могут ни с кем дружить. Тогда ещё не знала, что у него открылись способности. А они знали. И вышли на него. Или он сам их нашёл. Не знаю. Но из-за их влияния он сделал то, что сделал. И теперь, когда начался проект, я так обрадовалась, что мой мальчик теперь под присмотром. Вдали от этих извергов. Да ещё и такие успехи! И в учёбе, и среди зрителей, несмотря на его ошибку в прошлом.

«Она называет ошибкой тюремное прошлое сына, когда чуть не погибли невинные люди», — подумал я, отмечая, что, наверное, любая мать будет до последнего выгораживать ребёнка, даже если он ступил на кривую дорожку.

— Но очень быстро стало ясно, что моя радость — иллюзия. Мой сын говорил не так, вёл себя не так, смеялся не так…

Она пристально уставилась на меня, изучая черты лица.

— И поначалу ты был больше на него похож, чем сейчас. Не знаю, грим это, косметические процедуры, какие-то фокусы монтажа или способность копировать внешность. Но ты не он. Хоть и очень похож. Не знаю, зачем ты использовал имя моего мальчика, мне всё равно. Меня волнует только одно: жив ли мой сын?

Что можно было ответить на этот вопрос? «Я не знаю»? «Может быть»? «Скорее да, чем нет»? Какой ответ её устроит? Такого ответа у меня нет. Ведь где находится душа настоящего Алана Канто Рэя — загадка. Может, он рассекает в моём мире в моём теле, а может, расщепился на атомы, заплатив собой за ритуал, проведённый в тюремной камере. И ради чего? Чтобы сбежать из тюрьмы? Чтобы сбежать в другой мир? Чтобы найти новую тушку, покончив с прошлым?

Решив, что верного ответа не найду, выбрал ложь.

— Мы с вашим сыном похожи, это действительно так. Впервые мы встретились с ним в тюрьме. То, что я занял его место — не моя инициатива.

— Но чья же?

— Его…

По сути, я даже не так сильно врал, скорее, просто искажал некоторые факты.

— Но зачем это ему?

— Чтобы покинуть тюрьму, полагаю.

— Но разве он бы и так не покинул её, направившись сюда?

Было видно, но она пока не верила мне. Доводы выглядели шатко, и я продолжил.

— Судя по тому, что вы говорили, это место, — провёл рукой в сторону, указывая на другие столики, заполненные студентами и их родителями, — это не то место, где он хотел бы быть.

В глазах женщины что-то изменилось. Кажется, она начинала видеть логику в моей версии событий.

— И где же он сейчас?

Пожав плечами, откинулся на спинку стула, занимая доминирующую позицию. Теперь мне не нужно её убеждать, можно лишь давать уклончивые ответы, потому что она больше не сомневается в услышанном и будет верить, что я единственная ниточка, связывающая её с сыном. И вредить мне не станет, а значит, не сдаст. Хотя даже скажи она кому, что я двойник, вряд ли кто-то поверит. Решат, что женщина просто жаждет внимания и пиарится на теме сына Героя. Но всё равно, лишнее внимание подобного толка мне не нужно. Так что при правильном ведении диалога, она не доставит мне проблем, а я дам ей успокоение. Хоть какое-то, какое смогу.

— Но ведь он жив? — в глазах промелькнула надежда, а в голосе мольба, будто одним своим ответом я мог всё исправить и сделать так, что её сын волшебным образом окажется в безопасности.

— Насколько могу знать, да, — развёл руками, намекая, что тут у нас своя атмосфера. — В последний раз, когда его видел, с ним всё было хорошо.

«Не считая того, что душа его это тело покинула».

— А что за люди, с которыми он связался? — спросил, перенимая эстафету и уводя поток мыслей женщины в более интересное русло.

Сначала она не поняла вопроса, потом снова потянулась к платку. Из глаз новой волной брызнули слёзы, и когда она снова смогла говорить, пояснила.

— Он ввязался в какое-то общество. Закрытое. Не как ваша школа, а тайное. Они позвали моего мальчика, когда узнали, что у него есть дар. И он пошёл к ним. Они ему что-то пообещали, видимо. Может, деньги… Нам не хватало… — пытаясь оправдать сына, подчеркнула она. — Он нигде не приживался, а с ними смог. Одному Богу известно почему.

— Они тоже обладали способностями?

Она помотала головой, на лице отразилось подобие брезгливости. Видимо, она была невысокого мнения о новых друзьях своего мальчика.

— Вам что-то известно об этом обществе? Могли ли они помочь ему… с побегом из тюрьмы? — выбрав подходящую формулировку, произнёс почти буднично, чтобы не давать женщине повода снова заплакать.

Она взмахнула платком.

— Могли! Ещё как могли! У них какие-то свои тёмные дела, связи, деньги. И если он всё ещё с ними… — она всхлипнула.

На нас уже начали коситься, и я пододвинул стул ближе, сел рядом и взял женщину за руки.

— К сожалению, не в моих силах заверить вас, что с ним всё в порядке. Я не могу быть в этом уверен. Мы давно не виделись, и связи с миром у нас здесь строго ограничены. Но я могу с уверенностью сказать, что занять его место мне пришлось не по своей воле, а по его. Он этого хотел, не я. Значит, он знал, что делает.

Для пущей убедительности и отвлечения внимания зевак пришлось приобнять её. И, кажется, это подействовало. Она прислонила голову к моему плечу и начала успокаиваться. А я пытался понять, зачем какому-то закрытому обществу Герой, который поджигает магазин?

И тут меня, наконец, осенило.

Отрицатели. Больше некому. Это они привлеки на свою сторону одного (а может быть, далеко и не одного) реального Героя, чтобы опорочить всех остальных. И пока крутил в голове версии, разглядывал остальных гостей и студентов. Когда пялишься сам, на тебя обычно не пялятся в ответ. Они сразу отводят взгляд и переключают внимание.

Таким образом, отстрелявшись взглядом ото всех любопытных, сам уставился на родителя, который оказался ещё более примечательным, чем хнычущая без конца мать. Мужчина стоял в тени дерева, смотрел на всех, вертя в руках гостевой пропуск. И всё бы ничего, если бы его взгляд не падал на такого же ничем не примечательного другого мужчину, также стоящего в тени только уже под шатром. Капюшон накинут на голову, поза спокойная, выжидательная.

Когда увидел третьего такого, по коже побежал холодок.

«Что за фигня тут творится?» — возмутился в сердцах и понял, что нервно поглаживаю женщину по плечу.

— Всё в порядке? — обеспокоенно спросила она, поняв, что меня что-то сильно взволновало. — Что-то не так, да?..

И пусть она была не моей матерью, эмоции передались ей быстро и точно.

— Посидите, пожалуйста, здесь. Не ходите за мной, ладно? Я хочу кое-что… — но не успел договорить, как мужчина вынул из-под толстовки горн, скинул капюшон и прогудел в него оглушительно громко.

— Отриньте лишнее, — прокричал другой, — услышьте прошлое!

Знакомый лозунг, увиденный мною совсем недавно на обложке книги.

Студенты с родителями замерли, обернувшись в стороны, откуда доносились гул и странная кричалка. Кто-то рассмеялся, решив, что это очередное шоу и представление со стороны администрации. Некий сюрприз, постановка. И вслед за странным лозунгом последует весёлый интерактив, чтобы развлечь гостей и студентов.

Обеспокоенными выглядели всего несколько человек. Ляся, которую тут же заслонил её камердинер, потянувшийся к поясу брюк под правой рукой, где, по всей видимости, всегда носил кобуру. Сейчас её там быть не могло, так все проходили через рамки, и оружие проносить запрещалось. Всё сомнительное оставалось на посту у охранников, от взора которых ничего не укрылось бы. Ничего, кроме того, что каким-то образом у них под носом на территорию Школы прошло сразу несколько психопатов.