Не думая ни о чем, сократила ничтожное расстояние и оставила легкий поцелуй. Затем прислушалась к своим ощущениям, понимая, насколько мне нравится ощущать его вкус на языке. Терпкий, немного солоноватый, но безумно вкусный. Поцеловала в гладкий подбородок смелея, еще раз. Застыла перед приоткрытыми губами. Дрожь пробежала по моему телу. Он наклонился, и наши губы встретились. Неуверенно, пробуя друг друга, словно знакомясь впервые.

Я так мечтала о поцелуе с ним. Дорвалась.

Каждую ночь, засыпая, представляла, какого это, когда он целует. Понравится ли мне?

Его губы оказались горячими и твердыми. Язык медленно заскользил внутрь, сплетаясь с моим. Горьковатый вкус чужой слюны дарил неописуемое наслаждение. Меня потряхивало от взволнованности и возбуждения одновременно.

– Паша, – ухватившись одной рукой за мужское плечо, я прервала поцелуй и вжалась лбом в его.

Наше шумное дыхание смешалось воедино.

– Ну что ж, одну проблему мы решили. Всего лишь нужно было разбить мне голову, – с грустной усмешкой проронил он.

– Как ты себя чувствуешь?

– Голова немного кружится.

Скорая приехала минут через сорок. Осмотрела пострадавшего, обработала раны и настояла на госпитализации. Необходимо было провести КТ головного мозга и исключить любую травму.

Провели мы в больнице не так долго, врач изучил снимки и сообщил о диагнозе – легкое сотрясение головного мозга. Женщина выдала пару блистеров на руки и, поправив оправу очков, продолжила строчить у себя на листочке.

– Мы должны зафиксировать случай: где и как это произошло.

Павел сидел на краю кушетки, расставив ноги, и смотрел в пол. Я стояла около двери, вся напряженная и зареванная.

– Понимайте…, – неуверенно подала голос, заставив врача обратить на себя внимание.

– Случайно ударился, – сухо перебил Зимин и кивнул на лист. – Запишите это у себя.

– Но как же? – возмутилась женщина.

– Я все сказал.

– Сейчас тогда распечатаю заявление. Вы распишитесь и можете быть свободны.

Врач удалился, негромко хлопая дверью. Мы остались наедине. После поцелуя в голове творился полный кавардак. Я не знала, как теперь себя вести. Поцелуй же ничего не значит, верно? Это просто была минута слабости.

Переминаясь с ноги на ногу, я оттянула манжеты джемпера и заломила руки. Паша не смотрел на меня, дотронулся до поврежденного виска и поморщился.

Сама не заметила, как ноги понесли в его сторону, остановились поблизости и замерли. Зимин поднял свою темную макушку, запрокинув голову наверх, и обвел усталым взглядом мое лицо.

– Не плачь, – попросил он.

Протяжно вздохнула и дотронулась до его щеки. Нежно провела кончиками пальцев по сухой коже, ощущая, как нарастает во мне волна тревоги. Все что с ним произошло – моя вина. Опустила руку вниз, она безвольно повисла вдоль туловища.

– Не нравлюсь?

– Что?

– Мой вид оставляет желать лучшего, – уголок его губ нервно дернулся вверх.

Мне хотелось утешить Пашу хоть чуточку: взять в ладони его лицо, окунуться в хмурую зелень глаз и оставить нежный след на щеке. Но я не осмелилась. Между нами по-прежнему чувствовалась пропасть. И я не знала, как ее преодолеть.

– Ты не сказал врачу о произошедшем…, – облизав искусанные губы, осторожно начала и подобралась, – почему?

Зимин не спешил отвечать, потер лоб и пожал плечами.

– Не вижу смысла.

– Ясно. Я просто подумала…, – сделала жирную паузу, наталкиваясь на прищуренный взгляд.

– Подумала что?

Настал мой черед беззаботно пожимать плечами. Но ответить я не успела, вернулся врач. Положила лист на стол перед Пашей, предварительно указав место подписи, и пожелала ему скорейшего выздоровления.

Вернулись мы в гостиничный домик довольно поздно. Инка с Кириллом выглядели обеспокоенно, с порога закидали вопросами. Я чувствовала исходящее напряжение от Зимина, он весьма подустал от этой ситуации. Бросил на них сердитый взгляд и прошел мимо, поднимаясь по лестнице.

– Я сейчас уберу все, – подала голос и осмотрела место «происшествия». При включенном свете масштаб катастрофы выглядел не столь плачевно. – Я случайно ударила Пашу вазой по голове.

Громко ахнув, сестра вытаращила на меня огромные глаза. Кирилл выглядел не менее ошарашенным.

– Боже, Нина! Я даже не знаю, что сказать. Как это вообще произошло?

– Я услышала в доме звуки. Подумала, что к нам пробрался грабитель. Вы все уехали! Свет работал только на кухне, в гостиной нет. Паша стоял спиной, я на эмоциях не поняла, что это он. Мне так жаль. Были осколки и кровь. Я сразу же вызвала скорую помощь. Такое ощущение, что это был страшный сон.

– Тебе не помешает тоже успокоиться, – притормозила меня сестра, когда я хотела присесть и собрать осколки с пола.

– У нас осталось немного виски, ей хватит, – Кирилл спрятался за дверным проемом.

В это время Инка взяла меня за руку и подвела к дивану, заставляя присесть. Я торопливо отвела взгляд от мягкой обивки.

Мы целовались на этом диване. Буквально несколько часов назад. Внутри разгорелось невольное смущение.

– Он был с нами, но ему позвонили по работе и сказали, что сроки поменялись, нужно что-то закончить, – поведала сестра, нависая надо мной.

– Ин, мне так плохо, вечно накатывает истерика. Как думаешь, Зимин что-то выскажет мне? Сейчас он явно в шоке.

– Почему тебя это волнует? – Инна нахмурила брови.

– Волнует.

В гостиной появился Кирилл с бокалом янтарной жидкости в руке. Протягивая его мне, он наблюдал, как я одним глотком осушаю сорокаградусный напиток.

– Ничего не скажешь? – выпалила я, намериваясь остановить его внимательный осмотр.

– Не хочу делиться поспешными выводами.

Сестра покосилась недоуменно на Орлова, тот развернулся и двинулся к лестнице, исчезая из нашего поля зрения.

– Поговорим? – предложила девушка, пристраиваясь рядышком.

– А есть о чем?

– Как тебе Новый год? Мы толком не поговорили утром.

Озадачившись ее вопросом, я призадумалась, стоил ли мне делиться

– Ты все время проводишь с Кириллом, – без обиняков бросила я.

– А ты с Зиминым.

– Это не одно и то же.

Инна как-то с намеком посмотрела на меня и улыбнулась.

– Разве? – в комнате стало душно. Пришлось пару пуговиц расстегнуть. – Мне кажется, Паша…, – не договорила сестра.

Я подпрыгнула на месте, чуть ли не закрывая уши ладонями.

– Я не хочу ничего слышать.

– Вы так танцевали вчера. Почему ты не допускаешь мысль, что нравишься ему?

В голове вскользь прокрутилось событие двухлетней давности: танец, его насмешливый взгляд, резкая фраза…

«Я от тебя любви не жду».

Разве это признание в симпатии?

– Да потому что, не бывает так. Ин, нас познакомили родители. Мы просто не можем взять и …, – я не могла подобрать нужное слово, оно не цеплялось на язык. Я раздраженно взмахнула руками в воздухе и взвыла. – Все сложно.

– Я поняла. Я лишь хочу, чтобы ты была счастлива.

– А кто сказал, что я несчастна? У меня есть молодой человек, – надо же, когда я целовалась с другим – меня это нисколечко не беспокоило. Образ Артура словно стерся из памяти. – Мне с ним хорошо.

– Тогда я рада. Мы хотели перекусить, как приехали. Но не успели.

– Я хочу освежиться сначала.

– Как скажешь. Спускайся, как будешь готова. Я захватила в магазине бутылочку Просекко.

Поднимаясь на второй этаж, я налетела на Зимина у двери Инкиной комнаты. Он уже сменил одежду. Засмотревшись на него, я поняла, что выгляжу нелепо. Шумно сглотнула слюну и пробормотала, потихоньку продвигаясь мимо стены.

– Мы собираемся поужинать. Ты с нами?

Парень стоял неподвижно, закинув одну руку в карман домашних штанин, и никак не хотел облегчить мне задачу. Опустил сощуренный взгляд на мою грудь.

– Калинина, ты пытаешься меня уговорить таким образом? Весьма польщен.

Растерянно хлопнула глазами, не понимая, что он имеет в виду, и посмотрела вниз. По телу мгновенно пробежал озноб. Господи, почему со мной всегда так?!