К концу 1960-х годов интересы Мердока в Австралии были многочисленны и разнообразны. И его взоры уже были направлены за границу. Первой международной сделкой, сыгравшей роль в формировании имиджа Мердока в прессе, была покупка британской воскресной газеты News of the World в 1969 году. News of the World была дешевой и навязчиво популистской газетой задолго до того, как Мердок занялся газетным бизнесом. И тем не менее она не была бесплатной газетой для скряг.

News of the World была собственностью семьи Карр, владевшей 27 % акций компании. К несчастью для них, 25 % акций находились в руках их кузена, который хотел выйти из дела. Первым желающим купить акции оказался Роберт Максвелл, которому суждено было наступать Мердоку на пятки на протяжении следующих двадцати лет.

Максвелл не был желанным покупателем. Он воплощал в себе все, что ненавидели Карры. Их нелицеприятный национализм быстро обнаружил себя. 20 октября 1968 года главный редактор News of the World Сиаффорд Соммерфильд сделал весьма характерное заявление: «Почему меня не радует перспектива того, что мистер Максвелл, которого раньше звали Ян Людвиг Хох, будет контролировать эту газету, которая, я уверен, заслужила ваше уважение, любовь и преданность, – газету, которая является такой же истинно британской, как ростбиф и йоркширский пудинг?…Это – британская газета, и управлять ей должны британцы. Пусть так будет и впредь». (Позже Мердок говорил, что он всегда восхищался Соммерфильдом как редактором.)

Аргументы такого толка среди британцев всегда считались безрассудными. Однако для семьи Карр тогда действительно настали безнадежные времена. «Иностранец» – так они называли Максвелла. Их главной бедой было то, что никто из британской аристократии не хотел выкладывать деньги за их дерзкий скандальный листок. На роль рыцаря-спасителя в сияющих доспехах для них с натяжкой тянул Руперт Мердок. Почему-то австралиец казался им меньшим иностранцем, чем Максвелл, который жил в стране уже на протяжении нескольких десятков лет, был членом парламента и кавалером Военного Креста.

Благодаря слепому предубеждению Мердок вышел на международный газетный рынок. Британский истеблишмент не пропустил Максвелла, а Мердока приветствовал как почетного гостя. Мердок блестяще сыграл свою роль. Он не жалел разного рода угощений. Он облегчил путь, казавшийся таким трудным. Карры почувствовали себя утешенными. Мастерским ходом со стороны Мердока было попросить сэра Уильяма Карра остаться председателем компании, а его племянника – быть наравне с Мердоком одним из директоров-распорядителей.

Сделка состоялась при условии, что Карры будут участвовать в руководстве газетой.

Подарок судьбы перешел в руки Мердока на невероятном Общем совещании в Коннаутских залах неподалеку от Ковент-Гардена в Лондоне 2 января 1969 года. Максвелл сказал Мердоку, что тот поймал «большую рыбу на очень маленький крючок». На этот раз это не было преувеличением. Мердок не мог себе позволить предложить ту же сумму, что и Максвелл, и сделка стала возможной только благодаря многочисленным обменам акциями. Предпочтя Максвеллу своего рыцаря в сияющих доспехах, Карры на самом деле потеряли около 2 миллионов фунтов стерлингов. Для Мердока это было настоящее везение. Эта сделка была нужна ему для того, чтобы из местного австралийского газетовладельца превратиться в крупную фигуру мирового масс-медиа-бизнеса. Буквально за один вечер сфера влияния Мердока неимоверно расширилась.

Вскоре после этого Мердок в письме сэру Уильяму Карру сообщил, что два директора-распорядителя – не слишком разумное решение и неплохо было бы подыскать также нового председателя. И, пообещав не добиваться сразу же полного обладания газетой, спустя шесть месяцев Мердок добился полного контроля над ней, скупив акции кузена Карра.

News of the World была только началом. Ведь она была воскресной газетой. От Флит-стрит, как и раньше, не было проку, а это означало, что всю неделю газеты молчали о Мердоке. Необходимость использовать эти газеты была очевидной.

Поэтому вскоре появился новый оплот наглой популистской журналистики – в 1969 году Мердок меньше чем за $500 000 приобрел еще одну британскую газету, Sun. Эта газета являлась и является квинтэссенцией всего плохого, что есть в Мердоке. Она отъявленно низкопробна, на ее третьей странице всегда красуются модели топлесс, газета отличается многозначительной безвкусностью, фанатичным национализмом и неуемным интересом к жизни звезд. «Он [Мердок] на самом деле считал журналистику частью индустрии развлечений и думал, что люди покупают газету не для того, чтобы их инструктировали или поучали, и не для того, чтобы узнавать что-то о мире, а для того, чтобы заполучить этот самый мир», – писал британский журналист Алан Уоткинс. Уоткинс был прав. В то время никто не считал газеты развлечением – а если и считали, то развлечения у них получались наихудшего качества.

Сейчас, спустя 30 лет, Sun и News of the World остаются высокодоходной частью корпоративной империи Мердока, собранной под вывеской News Corporation. (По сообщению News Corp., в 1997 году средний тираж News of the World составлял 4,5 миллиона экземпляров, а Sun ежедневно читали более 10 миллионов человек.) Вскоре к ним добавились и другие. Среди них была и New York Post, приобретенная Мердоком в 1976 году. Его взаимоотношения с этой газетой – настоящая запутанная сага. Он перестал контролировать эту газету в 1988 году, когда купил местную телекомпанию WNYW, а затем снова стал контролировать ее – в 1993 году, когда New York Post вновь была приобретена News Corporation.

В 1981 году Мердок начал значительную главу в своей карьере, купив The Times. Он благополучно отбил атаки других желающих – главного редактора The Times Уильяма Риса-Могга с группой журналистов, главного редактора The Sunday Times Гарольда Эванса и, разумеется, Роберта Максвелла. Получилась странная компания – «главная газета британского народа» и Sun. Да что говорить – The Times, с циркулярами Ее Величества и властным чувством традиций, странно смотрелась в компании с любой другой газетой. По всей стране послышались изумленные вздохи, когда Мердок, владелец низкосортных бульварных газет, купил бастион английской журналистики. Тут же последовали многочисленные предсказания надвигающейся гибели The Times, а пожилые священники переворачивали страницы с куда большим воодушевлением, чем раньше, надеясь найти свою персональную девушку с третьей страницы.

Приобретение The Times обозначило еще один важный рубеж в карьере Мердока. Это была газета истеблишмента, неприязнь к которому Мердок высказывал не раз. И вдруг оказывается, что Мердок воюет уже на стороне того самого истеблишмента.

Газеты Мердока в Соединенном Королевстве приносили неплохой доход. Однако мир дорожал, и он стремился повысить их потенциал. Таких денежных буренок надо доить. Ему мешали давно устаревшие процедуры и профсоюзы Флит-стрит. Мердок постоянно сталкивался с ограничениями, его магазины закрывались, а это значило, что профсоюзы жестко следят за тем, где и как печатаются газеты. Владельцам периодических изданий приходилось мириться с такими порядками в течение десятилетий. (Не стоит, впрочем, забывать, что они и сами были виноваты в неэффективности своих изданий и чрезмерных затратах.) Мердок, фигурально выражаясь, прошелся по ним бульдозером.

В Уэппинге, на востоке Лондона, он построил новую типографию, для работы которой не требовалось участие профсоюзов. Там были установлены компьютеры, а это означало, что после редактуры текст шел прямо на страницы газет. За один день 25 января 1986 года в Уэппинге было напечатано четыре миллиона экземпляров различных газет. Дело шло к войне.

В течение последующих месяцев Уэппинг превратился в поле битвы. Вокруг стояло множество пикетов – от профсоюзов печатников и других, – призывающих к прекращению работы типографии. Протесты носили крайне ожесточенный характер и продолжались почти весь 1986 год. Противостояние закончилось полной победой Мердока. Профсоюзы получили $60 миллионов отступных и ушли в историю. В типографиях Мердока возросла производительность, а цены на газеты были значительно понижены. Цена News Corporation подскочила от 300 миллионов до 1 миллиарда долларов.