– А как умер ваш брат? – Я постаралась, чтобы мой голос звучал ровно, не выдавая внезапно проснувшегося интереса.

– Сказали, что он отравился грибами. Как видите, причина весьма заурядная.

– Это точно? – У меня плохо получилось скрыть разочарование. – Уголовное дело не было возбуждено?

– Не было оснований для его возбуждения, – чуть помолчав, сказал Юрий, – мама настаивала, но ничего криминального не нашли. Сергей был ее любимым сыном. Она всю жизнь Анну винила в его смерти. Собственно, поэтому наши пути и разошлись.

Значит, запрос на возбуждение уголовного дела все-таки был.

Поиски криминальной вдовы я решила начать с конца, а именно с того момента, как Анна Алексеевна снова стала свободной женщиной. Если Юрий прав, то заявление его матери должно сейчас храниться в архиве прокуратуры.

Разрешение на работу в пыльном прокурорском прошлом я поспешила достать у Андрюхи, чья карьера стремительно пошла в гору по партийной и государственной линии обеспечения правопорядка. Чем конкретно занимался Андрей Мельников, никто не знал, но Киря не упускал случая ввернуть в разговор шутку про то, как бывший стажер превзошел наставника.

Через час я подъезжала к городской администрации. Мне навстречу, важно приосанившись, не торопясь, шел мой бывший однокурсник:

– Ты что-то совсем пропала, – просиял он, – в отпуске, что ли, была?

– Что-то вроде того, – согласилась я, – а ты делаешь успехи. Поздравляю!

– Ой, не глумись хоть ты, – отмахнулся Андрей, – меня прокурорские и так поедом едят. Тебе в архив зачем? – Он протянул мне пропуск.

– Помнишь, про банду Минца читали в академии? Так вот, ищу его вдову.

– Тогда удачи. – Мужчина поднял руку верх. – Заскакивай в гости в выходные, что ли? Тут Киря всех собирает на закрытие летнего сезона, ты уж появись, имей совесть.

Вместо ответа я просигналила ему. Впереди меня ждала работа, по которой я основательно успела соскучиться.

Из рассказа Юрия выходило, что семья о «подвигах» Сергея узнала только постфактум. Однако неловкие паузы между фразами составили впечатление, что мать все же о занятиях сына догадывалась. Была Зинаида Павловна женщиной с железной волей, не прощавшей малейшей слабости ни себе, ни другим. Сергей унаследовал ее характер, неуемную жажду деятельности и способность влиять на людей.

Рано оставшийся без отца, юноша был примером для младшего брата, который по характеру был спокойным и вдумчивым мальчишкой. Юрий не помнил, когда именно криминальная стезя стала привлекать Сергея. Возможно, все началось после первых курсов университета, когда старший Минц устроился развозить продукцию «Союзпечати» по киоскам. Местечковый рэкет и легкие деньги очаровали юношу. И вскоре он обзавелся нужными знакомствами и стал сам следить за тем, чтобы получать процент с прибыли. С несогласными Минц и сотоварищи поступали в духе времени, действуя через травматологию. С упорствующими разговор был еще короче, но леса вокруг Тарасова были свидетелями многих «переговоров» начинающих бизнесменов.

Я сидела в архиве над делом Минца. Выходило, что Зинаида Павловна в день смерти сына написала заявление на собственную невестку, обвиняя ту в умышленном убийстве. Следом шло заключение судмедэксперта, гласившее, что смерть наступила в результате отравления аматоксинами, содержащимися в грибах.

Оставив свидетельские показания на потом, я предпочла сосредоточиться на фактах, а они определенно интриговали. Взять хотя бы то, что за неделю до смерти все участники позднего ужина, а это пятеро человек, включая саму Анну, обратились в больницу с пищевым отравлением, предположительно ботулотоксином и подозрительными грибами. Сам по себе этот факт удивления не вызывает, до сих пор ежегодно незадачливые любители консервов и грибники нет-нет да и оказываются с промытыми желудками на больничных койках. Странно было то, что фатальные последствия настали только для одного Сергея, хотя, как следует из заключения, отравление не теми грибами наблюдалось еще у двух человек, включая уже упомянутую Анну. Но как в таком случае выжили остальные, если блюдо готовилось для всех?

Следующий документ об отказе в возбуждении уголовного преследования новоиспеченной вдовы за подписью Кирьянова Владимира Сергеевича окончательно поставил меня в тупик. С трудом верилось, чтобы Киря не засомневался в случайности отравления криминального авторитета. И все-таки не стоило списывать со счетов, что именно собственные промахи являются лучшими учителями.

Я не знала, как начинал Киря. Наша дружба хоть и прошла проверку временем, но зародилась отнюдь не сразу и тогда, когда я все еще была молодым специалистом, а Володя уже числился в старшем начальствующем составе.

Архив я покинула, когда все ключевые детали были изучены и сделаны копии свидетельских показаний. Информации для первого дня было более чем достаточно, однако ответа на вопрос, почему Киря не открыл дело, я так и не получила.

Звонок от Александра прервал мои размышления:

– Я договорился с риелтором на десять утра, – тут же начал он, – район Архитектурной академии. Дам адрес, подъедешь?

– Почему нет? – обреченно ответила я, тут же устыдившись этого. В конце концов, это простой, ни к чему не обязывающий осмотр.

– Как твой клиент? Что-то стоящее? – продолжил Александр.

– Да, ты знаешь, дело интересное, – я с готовностью уцепилась за новую тему разговора.

– Мы увидимся вечером?

– Вообще-то, – меня охватило гаденькое чувство предстоящего побега, – Ленка звала к себе в гости. Мы давно не виделись, я соскучилась. Мне еще по работе нужно кое-куда заехать. Не знаю, когда освобожусь, – начала врать я.

– Ну ладно, – озадаченно согласился Александр. – Тогда до связи, целую.

Мне не понравился этот разговор. Не понравилось, что Саша сразу поставил меня перед фактом осмотра квартиры. Не понравилась моя реакция на это. Не понравилось свое вранье, за которое сейчас стало еще и стыдно. Словом, ситуация требовала стороннего беспристрастного взгляда. И я решила хоть как-то минимизировать собственную нечестность и напроситься в гости к Ленке.

Подруга приняла меня с радостью, наскоро приготовив шарлотку с дачными яблоками, которые ей привозила мать. Маленькая кухня в хрущевке с самого детства была любимым местом наших с Ленкой сборищ. Не сосчитать, сколько планов было перестроено за самодельным столом под старым перекидным календарем с видами заморских красот!

– Я ничего не понимаю, Тань, – с аппетитом пережевывая кусок пирога, произнесла Ленка, – он же такой хороший. Зачем его бросать?

– Да никто его не бросает! Я просто съезжаться с ним не хочу, – в тон ей прочавкала я. Что-что, а печь эта женщина умела.

– Так это ж одно и то же! – возопила подруга, казалось, уязвленная в самое сердце моей недальновидностью. – Ты не видишь будущего ваших отношений. Значит, рано или поздно вы расстанетесь. Это же очевидно!

– Не мне, – парировала я.

– Так нельзя, Таня! Вселенная подарила тебе такой подарок, прими его. – Последнее время в своих рассуждениях о природе взаимоотношений с противоположным полом Ленка все чаще стала обращаться к метафизике, видимо, решив ждать помощи в устройстве личной жизни от высших сил.

– Спасибо, конечно, но я не просила, – ввязываться в спор на тему посланий вселенной не хотелось совершенно. – У тебя-то самой что нового?

– О! – загадочно улыбнулась Лена. – Неужели не видишь?

Я не видела, в чем честно призналась.

– Ты что? Я же нити себе сделала, – сияя, сообщила она, – теперь мне не грозят брыли.

– Что? – В недоумении я разглядывала Ленку, пытаясь увидеть эти ее таинственные изменения.

– Смотри, – она стала показывать фотографии собственного лица в фас и профиль, которые должны были запечатлеть ее чудесное превращение в вечно юную нимфу, – правда же, подтянулся? – с надеждой спросила Ленка.

– Кто? – рискуя навлечь на себя гнев подруги, спросила я.