Первыми к Теламону пожаловали афиняне.

– Всех заворачивай к нам – потребовали они.

– Хорошо. – согласился царь острова Саламин.– За определенную плату я согласен.

И озвучил требуемую сумму. Делегация дружно почесала затылки. Попыталась было торговаться, но вскоре пришла к выводу, что это бесполезно. Теламон был учтив, но непреклонен. Таким образом, общий знаменатель вскоре оказался достигнут, более или менее удовлетворенные договором афиняне покинули остров Саламин в полной уверенности, что порт соперников доживает последние дни.

Спустя несколько дней на Саламин высадилось посольство из Коринфа.

– Направляй всех к нам. – заявили коринфяне. – Хочешь, мы построим тебе маяк.

Относительно маяка Теламон обещал подумать, в остальном же переговоры свелись к уже известному варианту. Естественно, царь острова Саламин строго соблюдал свой интерес – то есть дешевиться не стал. Коринфяне изумились таким запросам, попытались оспорить цифру, но тщетно. С тем и уехали – твердо уверенные – за такие деньги все корабли Эллады соберутся у них в порту.

Теламон же поступил просто – направляя корабли через раз – то в Коринф, то в Афины – то есть поровну и вашим, и нашим. Чтобы в афинском порту не раздражались, видя, как мимо идет торговое судно, Теламон пускал его в обход острова, путем, считавшимся всеми несудоходным. Один местный опытный лоцман сумел-таки найти маршрут между рифов и скал, чем несказанно Теламона обрадовал. Таким образом, Теламон сумел извлечь выгоду дважды – да при этом изловчился всем угодить.

Однако при таком раскладе следовало держать ухо востро – малейший промах, досадная случайность – и прощай стабильный доход, не говоря уже о том, что пришлось бы объясняться с грозными соседями. На такой вот экстренный случай в порту Саламина постоянно дежурили специально обученные люди – чуть что, они немедленно докладывали Теламону о любой нештатной ситуации.

Сам Теламон мог теперь расслабиться и отдыхать – что он и делал, развалившись на необъятной шаткой кровати – тоже, кстати, трофейной. Она держалась на честном слове, эта кровать, скрипела, прогибалась до пола, чередовала бугры с ямами – однако заменить ее было решительно нечем, разве что оставалось только выкинуть, а самому улечься на полу.

Однако Теламон измученную кровать жалел – отчасти из-за барахольной черты своего характера, а главным образом, потому, что она помнила его молодого, горячего – эта старенькая вещь исправно служила ему столько лет. Она, можно сказать, стала до боли родной. Потому Теламон и мысли не допускал расстаться с ней – скорее готов был умереть под выцветшим вишневым балдахином, в окружении пыльных шелковых кистей и густой волнистой бахромы, нежели позволить лишить себя воспоминаний о молодых его годах – ибо Теламон старел – постепенно и неотвратимо, старел, как стареет все на свете – и вещи, и люди.

Действительно, жизнь шла своим чередом, отсчитывая годы – к тому моменту, когда корабль с Антенором и Анхизом на борту приближался к острову Саламин, Теламону давно перевалило за пятьдесят. Он охладел совершенно ко всякого рода подвигам и приключениям, утратил интерес к битвам, оброс брюшком, малость облысел и сильно обленился, однако живости ума при этом не утратил. Впрочем, ему больше не надо было особо напрягаться – с тех самых пор, как подросли и возмужали сыновья.

Старшенький Аякс – тридцатилетний детина, могучий и крепкий, был способен одним ударом послать оппонента в глубокий нокаут, после чего в дело вступал младший из братьев Тевкр. Они так и выступали вдвоем – горой друг за друга, являя собой образец братской любви, дружбы, привязанности – глядя на них никому бы и в голову не пришло, что они лишь сводные братья. Но, тем не менее, это было именно так, и никак иначе. Дети одного отца, но разных матерей – старший Аякс – сын уроженки Саламина, младший Тевкр – сын троянской царевны.

Однако сами братья никогда не делили семью на разные лагеря, напротив – блюли единство, а главное – очень гордились своим отцом, как настоящим героем. Конечно же, оба стремились быть похожими на него – оттого и поднаторели в боевых искусствах, мечтая о подвигах точно так же, как когда-то мечтал о них сам молодой Теламон.

Однако ребятам еще не представился случай отличиться – если, конечно, не считать нескольких разбойных вылазок на мелкие острова вдоль побережья – но, какой же то подвиг? Добыча – так себе, а слава весьма сомнительна. Но, к великому сожалению – не было больше в округе чудовищ, ровно как и прикованных к скалам красавиц – никто не взывал о помощи – жизнь текла буднично, своим чередом безо всякого намека на приключения или подвиги. Негде, решительно негде было развернуться могучему Аяксу и Тевкру – тот хотя и не вышел ростом, однако боги не обидели Тевкра ни силой, ни ловкостью – а лучшего стрелка из лука во всей Элладе нечего даже трудиться искать.

Вот такими выросли сыновья Теламона, вот о чем мечтали, но пока – пока они томились в бездействии на родном острове, не представляя себе, чем занять свободное время.

 Разведка

– Те двое, что прибыли сегодня рано утром с торговым судном, очень подозрительно себя ведут. На купцов не похожи, на праздных путешественников – тоже.

Докладывал Теламону его соглядатай, тщедушного вида человечек – маленький, юркий, ничем особо не примечательный – из тех, чья внешность не запоминается вовсе, а если запоминается, то в самых общих, расплывчатых чертах.

– Ходят, осматриваются, везде суют носы, а тот, что повыше – глазами так и бегает по сторонам, как будто в памяти желает сохранить все до мельчайших мелочей – взгляд цепкий, острый – продолжал свой доклад человек – Все выяснял, одна здесь гавань или есть еще, и сколько тут народу проживает.

– Так… – призадумался Теламон – Что еще?

– Второй – посимпатичнее – все спрашивал, что вы за человек и можно ли иметь с вами дело. Его особо интересовал ваш дом, и все семейство. На дом ему, конечно, указали – его ведь не увидеть невозможно.

Действительно – дворец, он же дом Теламона нелепо возвышался над более чем скромными жилыми строениями островитян этаким вальяжным особняком, и бросался в глаза в любом случае – интересовались им или нет. О семье своего правителя подданные предпочли не распространяться.

– На самом деле – странно это все. – согласился Теламон. – Так, значит, не купцы?

– Точно нет, мой господин. – отвечал маленький человечек – Между тем их судно глубоко осело в воду – что указывает ясно – загружен трюм прилично. Но что за груз – узнать не удалось.

– Вы так все проспите – подскочил с любимой кровати Теламон – Совершенно свободно разгуливают какие-то странные личности, выведывают, что хотят, а я только сейчас об этом узнаю. Что за бардак у вас? Подумать только – с самого утра стоит судно, и никто до сих пор не соизволил узнать, чем там забит весь трюм?

– За ними наблюдают неотступно. – оправдывался как мог соглядатай. – А сам корабль я внимательно рассмотрел.

– Да много разве толку в осмотре корабля снаружи? Важнее, что внутри.

– Не скажите. – засуетился безликий человек – Вы будете удивлены безмерно. Название их судна – Гесиона. А выше ватерлинии – клеймо « Троянские судоверфи Ферекла». С трудом его прочел – все почернело от морской воды, но все-таки удалось разглядеть, что там написано.

– Так вот откуда их занесло. – присвистнул Теламон и принялся энергично начесывать затылок, соображая случайное то совпаденье или нет – что корабль из Трои носит имя второй его жены.

Что это – запоздалая месть? Желанье взять реванш? В любом случае это глупо – очень глупо. С одним соваться кораблем – если только рассчитывать на внезапность – но тогда какой смысл расхаживать по острову и привлекать к себе внимание разными вопросами? Это неслыханная наглость – думать, что я так беспечен и допущу подобное. Они что думают? Что тут никто не может оружия в руках держать?

– Разведка – не иначе. – пришел к выводу Теламон, кивнул слуге, ожидавшему в дверях. – Аякса позови немедленно.