Механическими движениями Катя начала готовить ужин. Звуки на кухне сливались в монотонный ритм: стук ножа о разделочную доску, шипение масла на сковородке, гудение холодильника. Из детской доносился приглушенный смех детей, а старые часы на стене отсчитывали минуты с неумолимой точностью. Все эти звуки, такие знакомые и когда-то уютные, теперь лишь подчеркивали напряжение, повисшее в воздухе.

– Мама, а ты можешь нам помочь с домашкой? – в кухню заглянула старшая дочь, Маша.

Катя вздохнула, вытирая руки о фартук. "Конечно, милая. Сейчас приду".

Она расположилась с детьми за обеденным столом, разбирая задачи по математике и помогая с чтением. Внезапно щелкнул замок входной двери. Катя вздрогнула, почувствовав, как напряглись плечи.

Саша вошел в квартиру, не поднимая глаз. Бросил короткое "Привет" и направился прямиком в свой кабинет, даже не взглянув на детей.

– Папа, ты посмотришь, как я научилась читать? – робко спросила Маша.

– Не сейчас, – бросил Саша через плечо, закрывая за собой дверь кабинета.

Катя поймала себя на том, что сжимает кулаки. Перед глазами промелькнуло воспоминание: Саша, смеющийся и подбрасывающий маленькую Машу в воздух. Куда ушло то время? Когда их дом наполнялся смехом и теплом?

– Мам, а почему папа такой грустный? – тихо спросил младший, Миша.

Катя погладила сына по голове, пытаясь найти слова. "Папа очень устает на работе, солнышко. Давайте не будем его беспокоить, хорошо?"

Дети притихли, словно почувствовав напряжение, витавшее в воздухе. Катя старалась сосредоточиться на их домашних заданиях, но мысли постоянно возвращались к холодному взгляду Саши.

После ужина, когда дети уже легли спать, Катя занялась уборкой на кухне. Монотонное действие успокаивало, позволяя на время забыть о тревожных мыслях. Но тут ее слух уловил приглушенный голос Саши из кабинета.

– Да, я понимаю… Нет, визу нужно будет оформлять заранее… Израиль? Да, это возможный вариант…

Катя замерла, вслушиваясь в обрывки фраз. Сердце забилось чаще. О чем он говорит? Зачем ему виза в Израиль? Он никогда не ездил в командировки. Тем более, что врач может делать в Израиле? Она на цыпочках подкралась к двери кабинета, пытаясь уловить больше информации.

– Нет, она пока не знает… Да, я понимаю риски…

По телу Кати пробежали мурашки. Она инстинктивно поняла, что брошенное Сашей «она» относилось именно к ней. Катя почувствовала, как к горлу подступает ком. Что Саша от нее скрывает? Она не могла больше терпеть эту неизвестность. Когда голос Саши стих, она решительно распахнула дверь.

– Да? – голос мужа звучал раздраженно.

Катя вошла в кабинет. Саша сидел за компьютером, явно недовольный вторжением.

– Нам нужно поговорить, – твердо сказала Катя.

– О чем? – Саша даже не повернулся к ней.

– О том, что происходит. О твоих секретных разговорах. О визах в Израиль.

Саша резко обернулся, в его глазах мелькнуло удивление, быстро сменившееся гневом.

– Ты подслушивала?

– Я случайно услышала. Но дело не в этом. Что ты от меня скрываешь?

Саша встал, его лицо исказилось от злости. "Ты параноик, Катя. Я просто обсуждал рабочие вопросы".

– Рабочие вопросы включают в себя оформление виз в Израиль? – Катя почувствовала, как внутри закипает гнев.

– Не неси чушь. Ты сама не знаешь, чего хочешь. То тебе скучно здесь, то ты цепляешься за эту жизнь.

– Я? Цепляюсь? – голос Кати дрожал от возмущения. – Это ты постоянно жалуешься на жизнь в России, на отсутствие перспектив для развития, отсутствия науки. А теперь что-то замышляешь за моей спиной!

Их голоса становились все громче, и вдруг дверь кабинета приоткрылась. В щель просунулась маленькая голова Миши.

– Мама, можно мне воды?

Катя и Саша мгновенно замолчали, обмениваясь взглядами. Катя первой взяла себя в руки.

– Пойдем на кухню, с некоторой степени досады от прерванного разговора проговорила она.

Когда она вернулась в кабинет, Саша торопливо запихивал какие-то бумаги в портфель.

– Что это? – спросила Катя, чувствуя, как внутри все сжимается.

– Ничего. Рабочие документы. Мне нужно уйти, – Саша застегнул портфель и направился к выходу.

В порыве отчаяния Катя схватилась за портфель. "Скажи мне, куда ты собрался? Нет, ты никуда не пойдешь, пока мы не поговорим!"

Саша дернул портфель на себя, Катя не отпускала. В какой-то момент застежка не выдержала, и содержимое портфеля разлетелось по полу. Среди разбросанных бумаг Катя увидела глянцевый буклет с надписью на иврите и фотографией Тель-Авива.

Повисла тяжелая тишина. Катя смотрела на буклет, не в силах поверить своим глазам. Саша, быстро опомнившись, начал собирать разбросанные бумаги.

– Это не то, что ты думаешь, – пробормотал он, избегая взгляда Кати.

– А что я должна думать? – тихо спросила она, чувствуя, как к горлу подступают слезы, что ты не считаешь должным меня ставить в известность о приближающемся переезде?

Саша молча собрал вещи, включая злополучный буклет, и быстро вышел из квартиры, оставив Катю одну среди разбросанных бумаг и разбитых иллюзий.

Она медленно опустилась на диван, чувствуя, как ее ноги наливаются буд-то бы свинцом. Она теряла равновесие. Вокруг нее застыла тишина опустевшей квартиры, нарушаемая лишь тиканьем секундной стрелки старых часов. Они мерно отбивали ритм ее утопающей в безысходности жизни. Катя оглядела комнату, где каждая вещь хранила память о их совместной жизни. Старое кресло, купленное на первую зарплату Саши. Модный торшер, подаренный ей на день рождения. Все эти предметы, когда-то символизировавшие их общее будущее, теперь казались немыми свидетелями крушения их семьи.

Катя подошла к окну. За стеклом мерцали фары проезжавших с бешенной скоростью машин, пытавшихся успеть пересечь перекресток на мигающий зеленый свет. Где-то там, далеко, среди этих огней города, погруженного в сон, был Игорь. Был другой мир, полный возможностей и надежд. Впервые за долгое время Катя почувствовала не только страх перед неизвестностью, но и странное, щемящее чувство предвкушения. Возможно, эта ночь была не концом, а началом чего-то нового в ее жизни.

Прямо за старым фабричным зданием, в котором она работала, открывался потрясающий вид на песчаные пляжи Финского залива. Творческие вдохновители, массовики-затейники их организации в текущем году, оснастили площадку для надувных кайтов, вовлекая всех, кого могли в этот вид спорта. Кого не могли затащить в воду, приглашали на детское, по их мнению, развлечение – запуск тренировочного кайта на крыше.

Катя не хотела выявлять своих талантов в водном кайтинге, поэтому присоединилась к большинству женской части коллектива и быстро метнулась по внешней лестнице на крышу.

Ветер трепал ее волосы. Перед ней раскинулось море разноцветных воздушных змеев, танцующих в небе над старыми фабричными трубами. Контраст между современной площадкой для кайтинга и потрепанным временем зданием заставил Катю задуматься о собственной жизни, застрявшей между прошлым и будущим.

Она неуверенно оглядела коллег, радостно готовивших свои воздушные змеи. Звуки смеха и оживленных разговоров смешивались с шумом ветра, создавая атмосферу свободы, которой так не хватало в ее повседневной жизни.

– Катя, вам помочь? – раздался знакомый голос за спиной.

Она обернулась и встретилась взглядом с Игорем. Сердце забилось чаще, когда он подошел ближе. «Знал бы ты, что происходит со мной, когда я вижу тебя», вдруг подумалось ей. Она понимала, что ее лицо скорее напоминало лицо каменной статуи, чем живого человека, когда он к ней обращался. От этого она смущалась и погружалась в еще более глубокое оцепенение.

– Да, спасибо, – пробормотала Катя, пытаясь справиться с дрожью в руках.

Игорь взял ее воздушного змея и начал объяснять, как правильно его запустить. Его пальцы случайно коснулись ее плеча, отчего по телу Кати пробежала волна тепла.