Назойливая картинка с надписью «импотенция» манила Лео, но он решил, что сегодняшний нервный срыв не станет поводом для возвращения в оковы никотинового рабства. Кассирша любезно поприветствовала его на французском: «Пакет?» Лео ответил утвердительным кивком и сделал попытку сосредоточился на метрономе, пикающем звуке сканирующего штрихкоды сенсора. Пока женщина делала свою работу, на Лео с новой силой накатила усталость, сосредотачиваться на чём-либо стало невозможно, и он отдался невесомости тёмного царства мыслей. В таком полуосознанном состоянии он вышел из магазина и побрёл домой.

Зима умертвила всё живое, поэтому, петляя в пятиэтажных дворовых лабиринтах, он не встретил ни единой души – все нежились в сладкой спячке четырёх стен, кто квартир, а кто – подвалов. Лео видел в этих дворах микрокосмос: немоту, пугающую тишину и свет в окнах. Эти окна напоминали ему вспыхнувшие звёзды, освещающие путь домой одинокому астронавту.

Лео вошёл в квартиру, скинул куртку и направился на кухню. Он разложил продукты по полочкам холодильника и, захватив только что купленный виски, решил заглянуть в комнату Артёма. Тот, сидя за маленьким журнальным столиком, привычно был поглощён кодом и даже не оторвал глаз от монитора. Лео подошёл ближе и поставил на столик бутылку.

– Будешь?

Артём, оторвался от монитора, широко зевнул и потянулся.

– Ты чё, среда же.

– Как будто тебя это когда-то останавливало, – усмехнулся Лео.

– Меня, может быть, и нет. Но куда делся тот Лёня, которого я знаю: «Только по выходным и не чаще раза в месяц».

Долго объяснять свое желание выпить Лео не пришлось, Артём остановил его на словах «очередной сраный тендер».

– Стоп, стоп, стоп. Мы с тобой договаривались, дружище. Я не хочу слушать про твою конченую работу и как ты себя там убиваешь. Суть я понял, так что давай просто расслабимся.

«Расслаблением» Артём в последнее время начал слегка злоупотреблять. Он, талантливый разработчик, недавно попал в команду, работающую над интересным проектом, связанным с какой-то нейросейтью. Нагрузки выросли прямо пропорционально его заработной плате. Теперь снимать нужно было не только кэш с карточки, но и стресс с себя. И Артём был из тех людей, которые вместо, например, «майндфулнесс» или «спортивных нагрузок» выберут «три по пятьдесят и закурить». Алкоголизмом в чистом виде это назвать было нельзя, но лёгкой зависимостью от состояния безмыслия, а соответственно, и маленького, легкодоступного счастья – можно. Выпивал Артём исключительно дорогой алкоголь. Не только в барах, но и дома. Его мини-бар, состоящий из элитных брендов, обустроенный в совковом серванте, выглядел слегка комично.

Зарабатывая больше четырёх тысяч долларов в месяц, Артём не хотел съезжать с этой квартиры. Во-первых, ему нравилось жить с Лео, во-вторых, он всю жизнь мечтал о собственном загородном доме, и желательно на берегу какого-нибудь живописного озера в Италии. Поэтому много откладывал и ждал подходящего момента, чтобы уехать ближе к этой мечте.

Лео, зарабатывая примерно четвёртую часть от зарплаты Артёма, тем не менее сделал правильный выбор при покупке бутылки на вечер. Они переместились на кухню, подготовили стол с закусками и после нескольких глотков каждый почувствовал то самое заветное расслабление. Разговор оживился, воспоминание Лео о дневном происшествии постепенно блёкло, и он предвкушал завтрашний день, который, несмотря на предстоящее похмелье, должен принести ему заветное облегчение в виде отметки в трудовой книжке «уволен по соглашению сторон».

К концу бутылки разговор друзей приобрёл шаблонный для такого времяпровождения характер. Полбутылки ушло на воспоминания из детства, и ещё пол – на мать всех разговоров на кухне – философию.

– Вот ты задумывался, для чего всё это?

– Ай, перестань, Лёнь. Этот разговор – словесная мастурбация. Из него не выйдет самой жизни, не выйдет конечного результата. Никто и никогда не даст ответа на этот вопрос. Мир – это код, Вселенную запрограммировали, или Мир – это иллюзия, чей-то сон. Жизнь появилась так или этак, да какая на хер разница? Жизнь есть, и это нужно просто принять. Вселенная есть, и это нужно принять. Интересно, конечно, разбирать её на атомы, затем ещё глубже и ещё, поэтому я и слежу за тем, что происходит в современной науке. Но я слежу за этим с улыбкой. Потому что верю, что всегда останется вопрос: а почему так? А на него ответа не существует.

– Ух, какой-то восточной философией повеяло, от тебя не ожидал. Мне, напротив, видится это в ином ключе.

– И как же?

– Если бы мы знали смысл, саму суть, ответы на эти вопросы «зачем это всё?» и «почему так?» – тогда человек как вид решил бы проблему страданий. Это привело бы к избавлению от него, когда человечество нашло бы путь к вечному смыслу и счастью. Вот те самые учёные – это люди, светлые умы, которыми я восхищаюсь, им суждено сделать эти открытия.

– Как можно открыть смысл? Не понимаю. Наука не так работает, Лёня. Давай лучше ещё одну бутылочку обработаем?

– Как и в каком виде – не знаю. Но просто представь, что когда-нибудь в светлом будущем в мире нет голода, насилия и войн, а главное, нам не приходится снимать стресс с помощью твоего мини-бара, – улыбнулся Лео.

– Лёня-я-я, – протянул Артём, —ты мыслишь утопичными категориями. Это что-то в духе Жака Фреско. Поэтично, красиво, но нереально. Мужик был мировой, умный, талантливый, но что с его проектом?

Лео не заметил, как в его правой руке появилась сигарета. Кухня наполнилась дымом, а каждая затяжка сопровождалась мыслью о завтрашней головной боли, усиленной курением. Друзья молча выкурили по сигарете, и Артём налил ещё по одному стакану каждому.

– Кстати, я завтра увольняюсь, – Лео поставил пустой стакан на стол и глубоко выдохнул.

– Опа! – сообразил Артём и тут же налил ещё, – А вот это уже новости! Дружище, я очень рад, что ты сваливаешь оттуда!

– Да, Тёма. Я тоже очень рад.

Лео произнёс последние слова с грустью, однако в глубине души он действительно был рад. Завтра он распрощается со стрессом, но впереди его ждёт этап неопределённости, потому что чем заниматься дальше, после пяти лет в креативной индустрии, он понятия не имел. А значит, со стрессом он вряд ли распрощается. Переход в плоскость чистого творчества был для Лео мечтой, но до неё ему было ещё далеко. Искать работу в смежной области, например рекламном или другом креативном агентстве, ему не хотелось. Сейчас перед Лео замаячило будущее, на иглу которого молодых и не очень людей ловко подсаживают продавцы фаст-фуда образования. Профессия python – разработчик за 12 месяцев с нуля, с гарантией трудоустройства! План выглядел даже надёжнее, чем швейцарские часы. Лео опрокинул стакан и опять потянулся за сигаретой.

Алкоголь сделал свою работу мастерски: оба были пьяны ровно настолько, чтобы и так высокий уровень взаимопонимания вырос, каждый чувствовал себя расслабленно, и всё обошлось без перехода в режим «догонятор». Всё должно было закончиться через пару минут, похмелье всё же обещало быть мягким, если бы Артём случайно не задел за живое своего лучшего друга, спросив его о планах на будущее.

– Может, сейчас хоть писать начнёшь? Времени будет полно. Ты ведь всегда хотел попробовать!

– Да, я часто об этом задумываюсь, но, блин…

– О-о-о, вечно твои «но» везде и во всём. Что на этот раз?

Лео посмотрел на почти пустую бутылку, потом на сигареты, затем он повернулся к Артёму, и этот вечер, его атмосфера, этот момент показались ему подходящими для того, чтобы вывернуть эту частичку души наизнанку.

– Ну ты сам спросил. Я не люблю ныть, но… мне очень хочется писать. Но написать я хочу что-то красивое. Знаешь, вот так, чтоб поэтически, чтоб прямо до мурашек. Меня всё время тянет к какому-то романтизму, что ли. Например, я бы с удовольствием описывал бушующие волны, бьющиеся о скалы, писал про густой туман и пытался бы создать образ человека, скорее всего себя, внутри этого бесконечного тумана, с бесконечным личностным конфликтом и поиском его решения. Кстати, вспомнил. Это ведь «Странник над морем тумана». Википедия называет эту картину ярчайшим примером романтизма, – подытожил Лео и замолчал на несколько секунд. Артём слушал внимательно и уже был готов ответить другу. Но Лео вдруг заговорил снова: