Съёмная квартира Лео была самым настоящим ностальгическим приветом. Такие жилища принято называть «бабушатник». Две одинаковые комнаты, крохотная кухонька на 4 квадрата, ванная и сортир – всё это лишь тело. Душа таких жилищ начинается с ковров-пылесборников на стенах, кресел-кроватей, липкого линолеума с незамысловатым узором, уродских пышных штор, серванта, заставленного хрусталём и всякими безделушками, а заканчивается – монументальным коричневым шкафом-стенкой.

В тысячный раз окинув взглядом интерьер своей комнаты, Лео вдруг вспомнил шутку, которую он придумал три года назад, когда они с Артёмом сюда только заселялись.

– Лёня, бро, выглядит, конечно, очень депрессивно.

– Да, я бы даже сказал – репрессивно. Зато 150 баксов на двоих.

Повторный звонок вернул Лео в чувство. Он быстро прошёл в коридор, но, прежде чем уткнуться в глазок входной двери, вдруг остановился, закрыл глаза, выдохнул и замер. Стрелка настенных часов характерными щелчками отмеряла десять секунд. Кроме этих щелчков, Лео ничего не услышал. «Попытаться, конечно, стоило», – печально произнёс он вслух. Звонок раздался в третий раз. В дверном глазке Лео увидел Артёма. Едва Лео успел открыть дверь, как Артём толчком с другой стороны чуть не сбил друга с ног и тем самым буквально ввалился в квартиру.

– А, ты, Тёма. У тебя же ключи есть, чего трезвонить-то?

Лео, казалось, вообще не обратил внимания на инцидент с дверью. Его голос был поразительно спокоен, лицо невозмутимо и не выражало ни одной лишней эмоции. Даже чувство парализующей тревоги сейчас было над ним совершенно не властно.

– А ты ещё кого-то ждёшь? Всё, пиздец, приплыли, да? Сознание решил расширить, или как у вас там принято говорить? Ты не успел уехать в отпуск и сразу обдолбался? Что, Лёня, мет, ЛСД, спиды?

Артём скинул рюкзак на пороге и влетел в комнату Лео.

– Господи, что за вонь, это твоя дрянь гремучая так отдаёт?

– Тёма, ты что такое несёшь, какие спиды?

Лео зашёл в комнату вслед за Артёмом и сел в кресло.

– Остынь, чувак, это всего лишь запах сиг.

– А ты чего такой спокойный, а? Я не понял, это приходы такие крутые бывают – резкая смена настроения, биполярочка? Сначала ты звонишь мне весь в соплях, орёшь в трубку про какие-то голоса и умоляешь меня быстрее приехать. Я срываюсь с конференции, приезжаю, а ты тут, блядь, просто куришь оказывается!

– На, возьми, покури, успокойся. И я всё сейчас расскажу, – Лео взял с подоконника пачку «Парламента», средним пальцем щёлкнул по основанию так, чтобы сигарету с лёгкостью можно было достать, и протянул пачку Артёму.

В комнате стало тихо, и лишь настенные часы в коридоре подавали признаки жизни. Артём стоял напротив Лео, они смотрели друг другу в глаза. В глазах Артёма Лео увидел гнев, недоверие и даже презрение. Артём не сумел прочитать ни одной эмоции своего лучшего друга. Казалось, в этот момент в его душе была всепоглощающая чёрная дыра, готовая засосать туда всех, кто окажется рядом.

– Да камон! Что это ещё за битва взглядов? – Артём с раздражением выхватил сигарету, уселся в кресло и закурил.

– Пепельница на подоконнике.

Лео подошёл к письменному столу, взял ручку, слегка склонился над своим дневником и стал перечитывать написанное, бормоча себе под нос. Добравшись до последней фразы, которую оборвал звонок, Лео не задумываясь дописал: «Стал примерять на себя костюм менеджера среднего звена, но ни хуя не супергеройский». Затем он снова закрыл глаза и вновь попытался услышать что-то кроме тишины, дыхания Артёма и щёлкалья стрелки часов.

– Да что ты там строчишь, мать твою! – не выдержал Артём. – Как ты можешь так спокойно просто писать, после того, что ты мне наговорил!

Артём затушил сигарету, вскочил с кресла и вырвал из рук Лео дневник. Его взгляд скользнул по последним словам.

– Какой ещё костюм? Да ты просто псих законченный, да тебе в дурку пора ложиться, да что с тобой не так…

– А как же хорошо начинался день, а закончиться он должен был ещё лучше: тот симпатичный спикер, отель, грязный мартини и бессонная ночь, если бы только не мой лучший друг-наркоман, – резко перебил Артёма Лео.

Артём вдруг изменился в лице; раздражение и гнев исчезли. Он побледнел, а по всему телу прошла тяжёлая и горячая волна сильного страха.

– Что делать? Звонить маме? Свете из психоневрологического? Когда он начал принимать наркотики, я же его каждый день почти вижу, – продолжил Лео.

Оцепеневший от страха Артём молчал. Он не понимал, что происходит, и это непонимание с каждой секундой делало страх сильнее.

– Мне продолжать? Судя по твоему лицу, дружище, лучше не надо. А теперь присядь, а то вон бледный весь. Я тебе всё расскажу.

На этот раз Лео выщелкнул сигарету для себя, нащупал в кармане джинсов зажигалку, поджёг сигарету и смачно затянулся.

– Как в «Настоящем детективе», помнишь? Да ладно, расслабься, твой друг не наркоман, так что не ссы.

Артём молчал и не мог пошевелиться. Расслабиться после увиденного было трудно, поэтому Лео быстро смекнул, что сейчас необходимо ему другу. Он открыл шкаф и, выбрав первую попавшуюся бутылку чего-то крепкого, налил её содержимое в стакан. После присел в кресло и медленно начал свой рассказ.

Глава 2

Это была самая обычная среда: Лео Кузнецов, как и всегда в этот день недели, направлялся к психотерапевту. Дорога от работы до нужного места занимала около сорока минут, что позволяло Лео вдоволь насладиться музыкой. Он любил общественный транспорт за редкую возможность – просто смотреть в окно, полностью сосредотачиваясь на прослушивании. Лео никогда не понимал людей, которые ездят за рулём и в то же время что-то слушают. «На чём, чёрт возьми, они сейчас сосредоточены?» – размышлял он. Ему всегда казалось, что у некоторых водителей внимание слишком рассеяно. Особенно это касалось водителей такси: они умудряются спросить клиента, не мешает ли ему музыка, сделать её громче, следить за дорогой да ещё поддерживать оживлённую беседу, время от времени поглядывая в зеркало заднего вида, будто пытаясь уловить реакцию пассажира в надежде, что она будет положительной.

Автобус подъехал к остановке почти пустым. Сеанс психотерапии начинался в 14:00, поэтому, чтобы попасть к высококвалифицированному врачевателю души, Лео приходилось жертвовать своим обедом. Двери автобуса распахнулись, Лео зашёл внутрь и уселся около окна. Сегодня он не стал слушать музыку, он был занят мыслями. Обычно он не планировал и тем более не пытался прогнозировать то, каким образом будет проходить сеанс психотерапии. «Пусть гештальт животворящий сам ведёт нас неведомо куда, а мы лишь будем то внимательными наблюдателями, то непосредственными участниками этого процесса», – вспоминал слова терапевта Лео.

Сегодня всё было иначе. В голове всплывали тревожащие образы и языковые конструкции. Сначала образ – затем мысль. Сначала мысль – потом образ. Лео думал о сеансе, ментальная круговерть не отпустила его до самого выхода.

Противный голос в салоне объявил нужную остановку и выдернул Лео из мучительных размышлений о будущем. Двери старого автобуса тяжело выдохнули, и Лео оказался на улице. Через три минуты он был в нужном дворе, через пять – около немолодого бизнес-центра, через восемь – на нужном этаже, перед кабинетом. Лео взглянул на часы – до сеанса оставалось две минуты. «Как всегда, вовремя» – подумал он. Дверь кабинета распахнулась, и оттуда вышла девушка на вид лет двадцати семи.

– До свидания.

– Всего хорошего, – послышалось из кабинета. Лео обратил внимание на лицо девушки – ему оно показалось счастливым. Он подождал ещё минуту и постучал в дверь.

– Войдите.

– Здравствуйте, Надежда Александровна.

– Добрый день, Лео.

– Дверь я закрываю, как всегда? – Лео улыбнулся.

– Да, помните, что мы договаривались с вами об этой красивой иллюзии безопасности.

В голову Лео поползли воспоминания. «Нет, задолбало мусолить эту тему, сегодня не об этом», – подумал он и присел в кресло. Он по привычке посмотрел на книжную полку прямо за Надеждой Александровной. Его внимание всегда привлекала книга с салатовой обложкой, на которой фиолетовыми буквами было написано имя автора – Ирвин Ялом. В эти моменты Лео испытывал очень приятное чувство. Он ощущал сильную связь с человеком, которого никогда не видел и скорее всего никогда не увидит. Но через его текст, через его смыслы, он мог прикоснуться к нему, согласиться с ним, поспорить или даже разозлиться на него. Это чувство согревало Лео. Он был рад, что на его сеансах в какой-то степени присутствовал сам маэстро Ирвин Ялом.