Раз, два… Сверкнула молния. Несколько секунд всё вокруг находилось в томительном ожидании. Деревья на мгновение замерли, опустив свернувшиеся листья. Птицы смолкли и оставили небо в поисках укрытия под крышами зданий. Три, четыре, пять, – я зажал кнопку хронографа, – шесть, семь… Вдалеке раздался оглушительный грохот и пронёсся над каждым домом, следом неся прохладу и глоток свежего воздуха для растений.

(Хронограф показал 7.64.)

Нарастающий шум словно дикий зверь стремительно приближался ко мне. Но то был вовсе не враг. Дождь своенравно забарабанил по тонкому алюминиевому отливу за окном моей спальни. Из открытой форточки потянуло запахом зелени и озона. Эта неравномерная, различная по громкости мелодия столь сильно успокаивала меня, что я не могу описать словами эти чувства. Невесомые сосуды, хранящие в себе многомиллионную историю, падают с неба, вкладывая энергию во всё живое. Падающие капли, сталкивающиеся с просыревшей землёй, недавно выложенным асфальтом, железными и кирпичными элементами фасада, – все эти звуки давали жизнь и моей беспокойной душе. Это не телесное освежение, оно скорее духовное.

Никогда не знаешь, что таится за твоей дверью. Какой демон несчастий решил наведаться к тебе в гости. Быть может, он принёс новость о смерти дорогого тебе человека? А возможно, расписку на неугасимое заболевание, которое он любезно подготовил для тебя? Я не знаю. Хотя часто задумываюсь об этом. Тем не менее под успокаивающий монолог дождя я, пусть и на мгновение, обретаю душевное умиротворение и лёгкость, которая заполняет собой невидимую дыру внутри груди, прячущуюся где-то за рёбрами.

Среди прочего, не я один благостно расположен к этой погоде. Четверо соседских ребят с весёлыми криками высыпались из своих домов и собрались в кучку. Они задорно дурачились, прыгали по лужам, и пытались поймать как можно больше драгоценных капель в свои разноцветные пластиковые ведёрки. Дети бегали наперегонки вдоль двора, пытаясь вырваться вперёд к воображаемому финишу. Кто-то из них даже выплеснул воду из ведра за спину в надежде сбить столку соперников. И ему почти удалось: один мальчишка поскользнулся в своём резиновом сланце, но смог удержать равновесие и галопом устремился вперёд, изображая крики рассерженного индейца. Тут же под гам ребятни из одного окна появилась женщина (по-видимому мать одного из них). Она крикнула им, напомнив, что на дороге играть нельзя и пригрозила кулаком, в котором сжимала мыльную губку для посуды. Мальчишки ринулись врассыпную и побежали в сторону поля, скрывающегося за плотными рядами елей. Их силуэты растаяли среди деревьев и лишь некоторое время ещё мелькали вдалеке, сопровождая отдаляющийся смех. Когда-то и я был таким же юным и беззаботным. Хотя в те времена я не видел истинную прелесть дождя, смывающего пороки с человеческой души.

Думаю, на этом моменте стоит познакомиться немного ближе. Меня зовут Филипп Гаус. Свою фамилию я приобрёл по наследству от прадедушки. Он переехал в Германию и женился на немке, от которой взял фамилию Гаус, потому что его фамилия ему не нравилась (Зазулин), однако та в скором времени, увы, скончалась. Тогда он снова женился, но уже на русской девушке и у них родился мой дедушка. Дедушка тоже женился на русской и у них родился мой отец. Отец продолжил эту традицию, и родился я. Такое вот русское древо из Германии. Мои родители – Эрик и Анастасия, – не стали надолго задерживаться в Германии, решив, что в России жизнь стабильнее и безопаснее. Поэтому не за долго до моего рождения они приобрели квартиру в Санкт-Петербурге и благополучно переехали туда.

Сейчас, правда, я живу с сестрой моей матери и её мужем. Их квартира располагается в области, под Красным Селом и Гатчиной в посёлке Терволово. Затерянная между Хюттелево, Кипенью и Скворицами глушь. Место это небольшое, население составляет около двух тысяч человек. Однако здесь невероятно красивые пейзажи, обширные поля и леса. Воздух чистый, а по ночам звёздное небо предстаёт в ещё большей красе. Родителям пришлось спустя время вернуться в Германию, чтобы позаботиться о моей бабушке по маминой линии. Её годы уже прошли и с каждым днём силы постепенно покидают её дряхлое тело. Все сейчас готовятся к её уходу, обеспечивают самых лучших врачей и условия для последних дней жизни. А я тем временем провожу свободное время дома.

Дождь прекратился. Неловкими шагами в мою комнату прокрались застенчивые лучи солнца, сумевшие пробиться сквозь тёмную густоту туч. Руки припекло их жаром. Почувствовался запах палёной кожи. Странно однако, что свет и тепло не пробуждают во мне того покоя и умиротворения, как пасмурная погода. Они словно наоборот, заставляют действовать и заряжают энергией, но высвобождают все нехорошие деяния окружающих людей наружу. Тьма в облике света раскрывает все мерзости этого мира, истинная же тьма и дождь скрывают и омывают их, пока те не станут чистыми. Конечно, это лишь мой взгляд на этот мир, моя собственная философия, но кто тот человек, который доказал обратное? Почти все люди бегут от дождя, как от злейшего врага. Словно на них вот-вот прольётся серная кислота. Кто-то открывает зонт, кто-то прячется под навесами, кто-то со всех ног бежит домой. Неужели все эти люди настолько грешны, что боятся туч как бесы креста? И лишь немногие души спокойно встречают это явление, порою с распростёртыми объятиями.

– Фил, спускайся ужинать! – послышался оклик тёти.

Я ещё раз окинул взглядом местность, которую открывал вид из окна. Улица стала заполняться людьми. Всё вокруг заиграло яркими лукавыми красками. Запели птицы, вырвавшиеся из своих укрытий на охоту за хлебом и жуками. Впрочем, я даже рад, что иду есть. Здесь больше не на что смотреть.

На ужин мне предложили вермишелевый суп с клёцками и гречку с котлетами. Я выбрал только второе. Тётя сидела на диване и смотрела по телевизору какую-то передачу, уплетая за обе щёки свой салат для похудения. Её муж сидел рядом и, по-видимому, был занят работой в ноутбуке. Я же практически всегда ем за обеденным столом. Кухня здесь достаточно просторная. По центру стоит широкий прямоугольный стол из дерева и по его периметру точно такие же стулья. Стол устлан белой узорчатой скатертью, которую по словам мамы, тётя выудила себе на аукционе в Британии. Здесь также имеются дорогие сервизы, подаренные родственниками и друзьями, наборы посуды и прочие столовые принадлежности. В самом центре красуется диковинный расписной самовар – подарок от бабушки и, вероятно, самый ценный предмет во всём доме. В светлые дни, так как окна здесь широкие, кухня со всех уголков играет красками благодаря многочисленным украшениям – хрустальным, стеклянным и фарфоровым. Передо мной, вдоль стены располагается кухонный гарнитур: длинный вдоль всей стены стол с разнообразными приборами, электрическая плита, шкафчики и полки, навороченная мойка, холодильник с отдельным отсеком под вина. Ближе к дверям установлена стиральная машинка, а над ней посудомойка. Вероника, так зовут мою тётю, очень любит чистоту и порядок, поэтому всё всегда должно быть на своих местах. В её квартире достаточно трудно отыскать пыль или какие-нибудь пятна. Даже если волос упадёт с её головы, она прильнёт к полу и отыщет его. Порой, конечно, такая уборка длится слишком долго, однако это даже здорово, ведь по всей квартире можно ходить в белых носках или же босиком, не боясь запачкать ноги. Особенным своим достоянием Вероника считает личный «мини-сад». Он расположен у эркера позади меня, между кухней и гостиной, так как те являются единой оформленной студией. В её коллекции есть самые разные растения: фикус, диффенбахия, бонсай, толстянка, драцена, каллизия, ктенанта, есть даже дерево авокадо и посевы перчиков и огурцов. У неё много и других растений, просто это те, которые я знаю. Я не особо интересуюсь ботаникой.

Тётя неожиданно громко засмеялась, прикрывая набитый овощами рот. Она увидела что-то смешное по телевизору? Я пригляделся. Люди в объёмных костюмах зверей выступали в шоу на полосе препятствий. Они по очереди бежали, прыгали, кто-то спотыкался и падал, других сбивали с ног всякие биты и гигантские боксёрские перчатки. Неужели это настолько смешно? Многие смотрят эти передачи таким забвенным взглядом, практически не отрываясь ни на что иное. Я считаю, что телевизоры – это злые существа, гипнотизирующие свои жертвы, прежде чем навеки поглотить их разум. Сперва они заманивают тебя интересными картинками и смешными звуками, но потом ты начинаешь разговаривать с ними, порой даже кричать и ругаться с этими электрическими созданиями. В конце концов ты не можешь без них уснуть, каждый день приветствуешь их, спрашиваешь какая сегодня погода, какие новости и что произошло интересного, слушаешь истории, которые они сочинили. Как итог, ты уже перестаёшь слышать их заманчивые голоса и видеть красивые обёртки. А вместо этого сидишь на диване с пустым изъеденным взглядом, смотришь в их белую дёргающуюся личину и заливаешь уши бесконечным злостным шипением. Почти все люди обмануты этими хищниками. Даже со школы нам прививают их дружбу. Что поделаешь, мои родители и тётя тоже давным-давно поглощены ими. Разве что бабушка знала об их порочных мотивах. Она не держала в доме этого зверя, а занималась собственным созиданием.