– Девочки, у меня осталось немного ухи. Я варю замечательную уху, можете убедиться сами. – Евгений подошёл к самой воде, любуясь отточенной фигурой речной жрицы.

Русалка зачерпнула в ладоши воды и швырнула в ухажёра, издала булькающий смех и ударила хвостом с таким расчётом, чтобы окатить болтуна, с ног до головы.

Женька был начеку, отскочил.

– Мы не в равных условиях. Не могу же я в тебя песком запустить.

Она руками поманила – дескать, иди сюда, окажемся в равных.

Для ушей товарища капитан вполголоса сообщил свой план:

– В следующую ночь постараемся на камеру заснять.

– Если подпустит. Ты у неё разрешения спроси, хочет ли.

Не размышляя ни минуты, тот и спросил:

– Красавица, ты не против, если мы тебя запечатлеем на память?

Она, как обожглась, нырнула и через миг выглянула, рядом с подружкой. Можно предположить, о чём там говорят. Допустим, так: подружка, они меня хотят сфотографировать, я не нарушу этим наши обычаи? – да, конечно, соглашайся, пусть люди узнают правду о нас, им столько лет головы дурили.

Или другой вариант: даже не вздумай! Хочешь, чтобы и мне влетело, как не одёрнула?

Река пела, по-своему сочетала шёпот волн. Аверьянов сложил в уме звуки, кашлянул, привлекая внимание.

– Капитан, я тут немного сомневаюсь, но кажется мне, река наша говорящая. Он мне своё имя говорит, сам прислушайся: У-ли-я. Или у меня что-то со слухом. Давай сюда Григория, может, он подтвердит.

Как от реки повеяло холодом, так они и расстались – люди и русалки. Аверьянов забился в мешок и честно проспал до восьми, выглянул из палатки, за естественной потребностью. Оказывается, ему дали помощника, того самого Гришу.

Поздоровавшись с кустиками, Аверьянов вернулся и спросил – надолго ко мне?

– Пока не отзовут.

– Рыбу умеешь ловить? – Угадав нерешительность с ответом, пообещал: – Научишься.

И потекли санаторно-курортные деньки, с мошкарой и хорошей рыбалкой, на берегу Улии. Днём рыбку сушили, на ночь закрывали от влаги. Капитан внёс поправку в свои карты, одним белым пятном меньше. Людей не хватает, чтобы освоить эти территории, стать хозяином на своей. В жопу этих чиновников, с их дурацкими законами! В жопу! Они, само собой, будут мешать созданию общин, насобирают палок, чтобы в колёса движению насовать.

Как-то Гриша поутру услышал толчок, открыл глаза.

– Собирайся, пойдём с солнечным ветром знакомиться.

– С солнечным… это как? Ещё же темно.

– Меньше слов! Догоняй.

Они поднимались на ближайшую высотку, дважды притормаживали, когда неподалёку мелькала тарелка. Григорий решил прояснить момент:

– Они для нас представляют какую-то опасность?

– Охотятся на нас. Попадаются среди них, конечно, всякие, но больше работорговцев.

– Шутите!

– Давай уже на «ты», мне так легче вести разговоры. – Аверьянов ткнул рукой в сторону очередной тарелки, смотри, мол. И тут же, пальцем, нажал на курок невидимого ружья, сопроводил звуками: Б-Ф!.. Ему прямо не терпелось добраться до них, кто считал себя хозяевами положения. – Есть такая песня, со словами: «Нам сверху видно всё, ты так и знай». А почему сомневаешься, что мы их интересуем, как рабы? Технологии у них имеются, согласен? Поймают, оглушат, память подотрут – и ты уже годишься на бесплатный труд. Не здесь, на других планетах. Тебя доставят в упаковке, как за новенького – назначат цену. Будут подходить купцы, снимать показания, насколько в форме, на какие работы определить. На сколько сердца хватит.

– Да ну?

– Ты даже не представляешь, сколько наших выкрадено, как дешёвую рабочую силу. Что говорить, даже женщин крадут. Её там обрюхатили, вернули назад. А муж потом не признаёт сына: это не мой сын! И ведут кураторы дитя это к вершинам власти, в то же МВД, чтобы статистику похищений засекретить.Создали видимость поисков, постоят на берегу речки – утонул. Или на краю леса – волки съели, следующий!

– Бля… Если это так…

– Вот потому я и сделал запрос: как обезопасить себя, пустившись в путешествие.

– Кому запрос?

Аверьянов удивлённо пожал плечами:

– Как, кому? А кому сегодня можно задавать вопросы, чтобы без обмана, получить ответ? Конечно, Пространству. Вселенной, богам – всем, кто понимает наше бедственное положение.

– Бля… – Григорий проводил взглядом очередного «охотника», попробовал прожевать информацию. – Хорошо, допускаю. Но неужели среди этой братии нет наших союзников?

– Есть, но мне они ещё не попадались. Все, кого довелось наблюдать, занимаются исключительно грабежом. Я сам не знал до поры… – Аверьянов убедился, что тарелок не наблюдается вокруг, подал знак двигаться. Про себя же сложил два и два: бог Один подкинул информацию про похищения, население катастрофически уменьшается, и мало кто бьёт тревогу. Людей приучают не видеть дальше собственных интересов.

Вершина встретила холодком. На северо-востоке купол обозначился подсветкой.

– Лицом туда. Буквально минуту, чуть больше, вылетает первый луч и исцеляет всё живое. Поэтому так важно встретить этот первый луч.

– Вв-ы… ты говорил про солнечный ветер.

– А-а, ну это, само собой. Я немного поспешил. Гора нужна повыше, чтобы на равнине поймать её тень. Всё очень просто: идёшь по границе тени горы, тут солнечным ветром и накроет.

– Так и в городе высокие дома стоят. Определился со временем, и вышел.

– Не так. В городе свои излучения и паразиты. В психушку загребут. Думаешь, они не в курсе, чем человек занимается, шагая по границе тени? Ещё как. Возьмут на карандаш, вычислят знакомых, – их пропустят через мелкое сито, чтобы никто не проскочил. Правда, их время на исходе, может, не тронут. Самим бы уцелеть. А сейчас помолчим. Вдыхай поглубже!

И верхний краешек Солнца выглянул, как из окопа боец. Стоял Григорий с закрытыми глазами, грудная клетка чуть вздымалась. На ровном месте покачнулся, как получил удар. Прозрел – для общего саморазвития стал изучать себя, Аверьянова. Выждал отпущенное время, признался:

– В меня что-то попало.

– Поздравляю. – Евгений приложил ладонь к бровям, окрестности осмотрел. И было в нём что-то от Ильи Муромца, только без коня и доспехов.

На излучине реки показалась русалка.

– Русалку хочешь уви… Не успел, они тоже знают места, где луч поймать. Взяла порцию – и на дно.

В лагере случилось пополнение, вся команда заявилась.

– Можно не маскироваться, отдали приказ. Раз самое важное случилось, теперь они могут лезть с вопросами, ничего не найдут. – Капитан сам стал изучать рыболовный навык, парни делились, чем могли.

– Ты предупредил, чтоб русалок не трогали?

– Это же не рыба. На крючок не пойдёт.

Аверьянов вынес из палатки рюкзак, потряс им в воздухе.

– Говоришь, ничего не найдут?

– Так рассыпь на газетку, их же не отличишь, не зная.

А то, что могли прикатить какие-нибудь проверяющие, тут и к бабке не ходи. На вертолёте нет, а по реке – запросто.

У Аверьянова сработала чуйка, к командиру.

– Можешь лодку с мотором организовать? Мне уйти надо, заодно пороги посмотрю.

– А пороги зачем?

– Раз русалки есть, где-то и водяной с трона правит. Не переживай, я на день-два, и назад.

Покачал капитан головой, ох, и хлопот с тобой.

– Как выйдем на связь, спрошу.

И кто бы мог подумать? Часа через два пролетал вертолёт, сбросил лодку и ушёл.

– Везёт тебе, Евгений Николаевич.

– Я хочу, чтобы всем нашим везло постоянно. А для этого надо постараться.

Ребята надули лодку, закрепили мотор; нашёлся и специалист, кто ходил на лодках. И как дали они с Игорем вверх по течению, у капитана от души отлегло. Теперь пусть приходят.

Конечно, Аверьянову хотелось Григория с собой утащить, но тот желания сильного не проявил: в другой раз, как-нибудь; мы лучше тут подождём гостей, надо же присмотреться, кто числится в благодетелях.