– Как пожелаете, – Ильшенис послушно перевел взгляд ниже.

Зрелище действительно открылось куда любопытнее. Огромный вырез давал прекрасную возможность полюбоваться белоснежной кожей и округлыми полушариями груди.

– Благодарю за завтрак, но, кажется, теперь у меня пропал аппетит, – со звоном отодвинув тарелку, покрасневшая девушка поспешно вскочила.

– Предлагаете сразу перейти к десерту? – в мгновение оказавшись рядом и привлекая Камиллу к себе, мурлыкнул Ильшенис. – Чрезвычайно рад слышать от вас хоть одну мудрую мысль.

– Ардек, немедленно отпустите меня! – девушка забилась в его руках пойманной в силки птицей.

– Ильшенис. Ты можешь называть меня просто Ильшенис, – шепнул он ей на ухо. – Камилла, ты знаешь, как вкусно пахнешь?

– Меня зовут леди Монлер, я не разрешала обращаться ко мне иначе, – теперь девушка окаменела, превратившись в ледяную статую – Будьте так любезны отпустить меня.

– Такая сладкая и одновременно такая колючая. Удивительное сочетание. Ты займешь особое место в моей коллекции, – Ильшенис ловко вытащил шпильки, заставив косы упасть на спину. – И мне совершенно не нравится твое имя. Ты знаешь, что оно означает «служительница храма?» Неужели родители собирались отправить дочь в монастырь? В таком случае, настоящая удача, что я успел купить тебя раньше. Такую красоту нельзя запирать в четырех стенах.

– Тем не менее, именно это вы и собираетесь сделать со мной, не так ли?! – обернувшись, Камилла обожгла его презрительным взглядом. – Запереть в чулане и доставать по праздникам, чтобы полюбоваться самому и похвастаться перед друзьями! Или я не права и на юге мне будет предоставлена полная свобода?

– О нет, я не стану делить тебя с друзьями. Ты слишком лакомый кусочек для них, – Ильшенис провел рукой по щеке девушки, отмечая, что ее кожа действительно напоминает шелк. – Скучать же в чулане тебе не придется, обещаю.

Вопреки всему, отвечать девушка не стала. Пылающий внутри нее огонь куда-то исчез, и даже платье стало казаться холоднее. Сжавшаяся, напряженная, она лишь лихорадочно следила за его движениями.

Поддавшись порыву, Ильшенис провел рукой перед лицом Камиллы и негромко рассмеялся, когда она совсем по-кошачьи проводила жест взглядом.

– У тебя удивительные глаза. Признаюсь, никогда раньше не видел такого оттенка. Дома я подарю тебе изумрудное ожерелье. Прикажу найти такие же яркие камни, как твои глаза. Хотя не уверен, что это возможно. Настоящий изумруд холодный и всегда одинаковый. А вот твой взгляд постоянно меняется. Вчера ты смотрела на меня и в твоих глазах бушевал шторм. Сегодня же они темно-зеленые, будто глубокий омут.

– Теперь вы намерены очаровать меня? В свою очередь должна признать, что впервые вижу, чтобы расположение прислуги завоевывали таким образом. В любом случае, у вас ничего не получится. По-крайней мере, пока не придумаете комплимент поновее. Сейчас вы не сказали ничего такого, чего бы я не слышала раньше, – Камилла демонстративно широко зевнула и потянулась.

Наверное, тем самым девушка наивно пыталась унизить его. Возможно, даже надеялась, что заставит рассердиться и прогнать ее прочь.

Вместо этого Ильшенис улыбнулся и согласно кивнул.

– Ты совершенно права, ни к чему терять время на повторяющиеся разговоры, – а потом подхватил ее на руки и опустил на кровать.

Наверное, именно в это мгновение Камилла поняла, что означает выражение «душа ушла в пятки». Девушка буквально ощутила, как все внутри замирает, а потом страх принялся разрастаться внутри, замораживая все прочие чувства.

Мысль, что Ильшенис лишь забавляется, желая насладиться ее смущением, была мгновенно отброшена. Слишком уж жадно он смотрел, слишком предвкушающе улыбался. Сейчас Камилла чувствовала себя мышонком, угодившим в когти кота. Вот только сытый зверь не спешил сразу приступать к трапезе. Вместо этого, нависнув над ней, медленно разглядывал.

Непроизвольно Камилла затаила дыхание. Ужас и ощущение собственной беспомощности захватывали с головой. Все внутри протестовало, призывало броситься наутек, но руки и ноги отказывались слушаться. Понимая, что не выдержит больше этой пытки, девушка крепко зажмурилась.

Столь нелепый протест вызвал у Ильшениса очередной смешок.

– Если я не вижу чего-то плохого, то этого плохого не существует, и оно со мной не случится, да? – поддразнил он Камиллу. Когда же та не ответила, добавил. – Но ничего плохого и не случится. Тебе понравится. Наконец-то я узнаю, не зря ли заплатил тридцать тысяч или стоит устроить новый аукцион.

Испытанное средство помогло. Стоило девушке распахнуть глаза и приоткрыть рот для гневной тирады, как Ильшенис мгновенно впился в так манящие губы пылким поцелуем.

Камилла протестующее замычала, попыталась оттолкнуть мужчину, но, кажется, тот вовсе не заметил ее попыток. Одна рука хозяйски погладила спину, вторая обхватила затылок, вынуждая придвинуться еще ближе.

До этого дня девушка никогда не целовалась. Разве что граф, Бомон, тот самый несостоявшийся жених, один раз легко коснулся ее губ. Но тот поцелуй был мимолетным и мужчина сразу же извинился за свою несдержанность.

Ильшенис же целовал ее неистово, почти грубо. Еще крепче прижимал к себе, не замечая, что своими объятиями буквально душит девушку. Тонкое платье служило слабой преградой и Камиллу обжигал жар его тела.

– Моя…. Только моя… – шепнул Ильшенис.

«Ошибаешься!» – девушка зло сверкнула глазами.

А когда мужчина вновь поцеловал ее, со всей силы укусила за губу. Стоило же южанину ослабить хватку, как Камилла мгновенно выскользнула из его объятий и забилась в дальний угол каюты.

– Н-не подходи, не то я… – пытаясь решить, что можно использовать в качестве оружия, лихорадочно пригрозила девушка.

– Закричишь громко-громко? – подсказал Ильшенис. Вытащив из тумбочки платок, приложил к губе. Белоснежная ткань мгновенно окрасилась красным. – И ничего не изменится. Мы на корабле. Вокруг вода. Боюсь, рыцарю в сверкающих доспехах будет трудно прийти к тебе на помощь.

– Справлюсь и сама! – прошипела Камилла. – Я дочь графа. Ты не смеешь обращаться со мной, как с уличной девкой! Мой отец выкупит меня обратно и тебе не сойдет это с рук!

– Роза. Ароматная, колючая роза, – Ильшенис взглянул на девушку со смесью нежности и восторга. – Только вот, если у розы обнаруживаются шипы, ее не выкидывают. Просто удаляют шипы.

Бросив платок, южанин медленно направился к девушке. Камилла до боли вжалась в стену, но больше не отводила глаз. Напротив, взглянула с вызовом. А когда расстояние между ними практически сократилось, резко подобрала юбки и вскочила на кровать. Дернувшись в сторону от протянутой руки, пробежала по постели и кинулась к столу. Столовый нож соблазнительно блестел. Схватив его, Камилла мгновенно ощутила прилив сил. Улыбнулась. Дерзко, вызывающе, пытаясь скопировать ухмылку южанина.

– Ну же, попробуй поймать меня теперь! – весело воскликнула она.

– Норита, – неожиданно произнес Ильшенис.

– Что это? – опасаясь, как бы южанин решил кинуться на нее и выбить нож, Камилла обошла стол по кругу, тем самым создав между ними еще одну преграду.

– Название одного из самых редких сортов роз. И твое новое имя, – медленно обойдя кровать, усмехнулся ардек. – Приобрести эти цветы могут лишь очень обеспеченные люди. Чувственные, волнительные розы покоряют сердца и мысли всех, кто их видит. Эти розы темные и, еще одна особенность – обладают чрезвычайно острыи шипами. Невозможно сорвать розу, чтобы не изранить руки в кровь. Но зато наградой становится удивительно тонкий аромат.

– Вижу, вы хорошо разбираетесь в цветах, – Камилла зеркально повторила его улыбку.

– Я хорошо разбираюсь в девушках, – хрипло рассмеявшись, Ильшенис покачал головой. – И с уверенностью могу сказать, что ты не станешь использовать этот нож.

– А вы подойдите, проверьте! – с вызовом предложила девушка.

В какой-то момент происходящее перестало пугать ее. Страх ушел, уступив место разлившемуся по крови сумасшествию. Она по-прежнему не знала, что будет делать, но, устав тревожиться, полностью положилась на волю случая.