Литмир - Электронная Библиотека
A
A

– А разве он должен у меня быть? – по коже побежали мурашки, но Камилла лишь вздернула подбородок. Этот человек ее страха не увидит!

Тем более, сейчас девушка чувствовала только ненависть. Да и как было не злиться, когда Ильшенис мало того, что вообще заявился на аукцион, хотя уговаривался с отцом забрать деньги позже, так еще и обставил визит так, чтобы привлечь как можно больше внимания.

Зарубежные гости в их городе были редкостью. И Ильшенис, одетый в ярко-красный кафтан, просто не мог не привлечь внимания. Белоснежная рубашка подчеркивала смуглость его кожи, а десяток колец, по одному на каждом пальце, грозили вызвать приступ черной зависти у всех модниц.

– Ну, вам ведь нужно как-то оправдать собственное появление здесь. И идея принести чай была бы не такой дурной, – откинувшись на спинку, со смешком заметил ардек. – Хотя у меня дома за подобное своеволие служанка отведала бы плетей.

– Какое счастье, что сейчас я нахожусь не в вашем доме, а в своем, – сев на диван, с легкостью парировала Камилла. – Указывать же хозяевам, как им поступать, дурной тон. Вас разве этому не учили? Или хорошие манеры для вас дикость?

– Да, пока еще это ваш дом, – многозначительно усмехнулся Ильшенис. – Уважаемый, сколько составила выручка?

– Сейчас-сейчас, – в очередной раз вытерев лоб платком, торговец закопался в бумагах, пытаясь подсчитать сумму.

– Шестьдесят восемь тысяч двести сорок пять золотых, – мгновенно отозвался отец.

– Хм-м, весьма неплохо, – Ильшенис побарабанил пальцами по подлокотнику кресла. – Вот только ваш долг мне составляет сто тысяч золотых, верно?

Вопрос был риторическим. Собственно, мужчина и не ждал ответа. Вместо этого грубо выдернул у торговца измятые бумаги и черканул ногтем по последним строчкам.

– Хм-м-м. Картина «Морской пейзаж» и собрание сочинений некоего Альпена. Любопытно, что из этих вещей оценят в тридцать тысяч золотых? При начальной ставке в тысячу будет довольно сложно так поднять цену. Но вы ведь справитесь?

– Я… я не знаю… Мое дело предложить товар, цену называют лорды, – почувствовав на себе цепкий взгляд, торговец сжался.

Камилла никак не могла взять в толк, что такого страшного можно было увидеть в глазах Ильшениса, что взмокший мужчина принялся стремительно бледнеть.

– М-мы понимаем, что вы желаете получить всю сумму как можно скорее и наша гильдия лучшая в том деле, но лотов так мало… – путаясь в словах, продолжал оправдываться тот.

– Значит, придется увеличить количество товара, – по губам Ильшениса скользнула холодная усмешка. – Здесь не хватает последнего лота.

– Нет, не надо! – мгновенно изменился в лице отец. – Неужели вы, в самом деле, можете быть таким жестоким? Это ведь бесчеловечно!

– Разве желание получить свои деньги бесчеловечно? Мне странно слышать такие слова от делового человека, – Ильшенис лишь немного изогнул бровь.

– Отец? – Камилла непонимающе взглянула на графа.

Учитывая, что оценщики разрешили им забрать лишь личные вещи, да и то, стоящие едва ли больше пары золотых, такая реакция была едва ли объяснима.

«Да подавись зубными щетками и сменными рубашками!» – девушка в очередной раз одарила Ильшениса уничижительным взглядом.

И тихо ахнула, когда отец вдруг рухнул на колени перед ардеком и молитвенно сложил руки на груди.

– Смилуйтесь, ради всех богов! Я отдам вам все до последней монеты! Моя дочь ни в чем не виновата. Если желаете, берите меня, но не вовлекайте ее в этот кошмар! – у графа побелело лицо, на лбу разом проступили морщины, в глазах отразилась скорбь.

– Что? О чем вы говорите? Отец, прошу, встаньте. В любом случае, не будем унижаться и позволять всяким дикарям топтать нашу честь, – Камилла поспешно опустилась возле отца, подавая руку, но тот проигнорировал дочь.

Ильшенис же наблюдал за происходящим со снисходительной улыбкой, в свою очередь, не делая ни малейшей попытки прекратить балаган.

«Да что происходит?!» – на смену злости пришла паника.

До этого дня Камилла считала отца символом мужества и непоколебимости. Даже сообщая о том, что их состояние вот-вот спустят с молотка, он не позволял себе лишних эмоций и держал лицо. И чтобы заставить невозмутимого графа Монлера преклонить колени, еще и на глазах не только дочери, но и торговца, должно было случиться что-то невероятное.

– П-прощу прошения, но о каком лоте вы говорите? – чтобы влезть в разговор, торговцу явно пришлось не только собрать все крупицы мужества, но и взять в долг. – Наша гильдия провела оценку и описала все имущества графа Монлера.

– Не все, – улыбка ардека стала откровенно предвкушающей. Он не спешил говорить, желая сполна насладиться реакцией на свои слова. – Последний, и смею надеяться, самый дорогой лот находится прямо напротив вас.

В комнате после этих слов повисла пауза. Сперва торговец уставился на стену, но ни картин, ни статуй не обнаружил. Вновь повернулся к Ильшенису, пытаясь понять, что тот имел ввиду и кожу обожгло два взгляда.

– Что? Велите снять последнее платье? – стараясь не показывать, как ее трясет изнутри, холодно осведомилась Камилла. – Что ж, от варвара я ничего другого не ждала. Только в этом случае вам придется взять на себя обязанности моей горничной. Всю прислугу мы распустили, а сама я не смогу распустить корсет.

Теперь уже настал черед графа хватать девушку за руку и пытаться удержать на месте. Вот только Камилла не представляла, чем Ильшенис еще может навредить их семье. Да даже если действительно отберет все вещи, лучше оказаться голой, чем терпеть его презрение!

Гордо выпрямившись, девушка откинула волосы и повернулась к ардеку спиной. О волнения грудь сдавило, дышать получалось через раз, но мужчина не спешил прикасаться к ней.

– Господин, простите, что вмешиваюсь… За платье леди Монлер вряд ли удастся выручить хотя бы сто золотых, не говоря уже о всей сумме… – стараясь не смотреть Ильшенису в глаза, кое-как выдавил торговец. – Может быть, оформим долговое обязательство на недостающую сумму?

– А это, в самом деле, было бы неожиданно, – под пронизывающим взглядом южанина Камилла ощуила себя голой. – Пожалуй, если леди не захотят купить целиком, попробуем продать ее по частям.

– Г-господин? Должно быть, я неверно вас понял, – на покрасневшего, заикающегося торговца стало страшно смотреть. – Вы же не имели ввиду, что леди Монлер это…

– Да, все верно, последний лот – дочь графа Монлера, – устав ждать, пока тот соберется с мыслями, перебил его Ильшенис. – По нашим законам тот, кто не может заплатить долг, отвечает всем своим имуществом. А жены, сестры и дочери не что иное, как его часть.

– Вы хотите продать меня? – оказываясь осознавать услышанное, Камилла сузила глаза.

– То есть, выставить на торги ее светлость подобно вещи? – теперь уже торговец начал стремительно бледнеть. – Это невозможно! Недопустимо! Вовсе не лезет ни в какие рамки.

Пожалуй, впервые за все время мужчина решился не только посмотреть в лицо Ильшенису, но даже повысить на него голос. Впрочем, Камилла не успела порадоваться благородству торговца, уже следующие слова развеяли иллюзии,

– Меня выгонят из гильдии, если посмею заикнуться о подобном. У нас запрещена работорговля! Да все приглашенные в то же мгновение покинут аукцион!

– Возвращаетесь в зал и объявляете о продаже последнего лота или я иду в гильдию и заявляю, что один из торговцев оскорбил меня? – в то время, как мужчина с трудом удерживался от обморока, на лице ардека по-прежнему читалась скука. – Думайте скорее, сегодня я планировал покинуть ваш славный город.

– К-к-как пожелаете, – явно проклявший день, когда вообще согласился на эту работу, торговец поднялся.

– А мое мнение никого не волнует? – изогнув бровь, Камилла окатила южанина ледяным презрение. – Господин Ильшенис, вам только что совершенно верно указали – торговать людьми запрещено. Вздумаете тащить меня силой и окажетесь в тюрьме за оскорбление семьи Монлер.

3
{"b":"910604","o":1}