Дорога до поселка городского типа Река — это унылое направление, сложенное из двух рядов квадратных плит, с периодически торчащими наружу прутьями арматуры, забитая автомобилями практически круглосуточно, поэтому в город Река мы прибыли аккурат к обеду. Спросив у теток, торгующих семечками и пирожками, что оккупировали пятачок у гастронома- «стекляшки», как проехать к дому, где проживает Хомяков, мы, попрыгав по, кое-как засыпанному шлаком, внутриквартальному проезду, мы наконец затормозили между двумя, оббитыми доской — «вагонкой», бараками. Дверь квартиры с номером «6», неряшливо нарисованным краской на двери, ожидаемо зарыта, на наш стук никто не открывает, приложенное к щели, между дверной коробкой и косяком, ухо результата не дает — кроме передачи «Крестьянский вопрос», транслируемой радиоточкой, никаких звуков за дверью не слышится.
— Пошли… — я досадливо мотаю головой и тяну Василия за рукав — очевидно, что мы опоздали, и Хомяков убежал из своей норы. Во дворе я, из безысходности, оглядывая унылые окрестности и направляюсь к столику, стоящему посреди, заросшего травой, соседнего двора, где четверо мужиков азартно рубятся в домино.
— Здравствуйте… — я не успел дойти до деревянного столика, врытого в землю, за которым игроки, увидев нас, прекратили долбить по столешнице черными, заигранными «костями».
— Мы из милиции…- меня обгоняет Снегирь, выставив на вытянутой вперед руке, свое удостоверение: — Кто-то из вас видел сегодня…
Оказалось, что игроков не четверо, а пять — из-за плеч мужиков выглянул пятый — молодой парень с всклокоченной шевелюрой и выпученными глазами. Этот персонаж испуганно посмотрел на Снегиря и. чуть не запнувшись о лавку, бросился бежать.
— Ну что стоишь? — я повернулся к, замершему с приоткрытым ртом, Васе Снегиреву: — Беги, догоняй. Это, наверное, твой Хомяков…
— Я стесняюсь спросить…- мужики проводили взглядами убегающую парочку, после чего, один из них, здоровенный, с белым чубом, выбившимся из-под козырька бейсболки с надписью «I love NY», с силой опустил на стол костяшку «6:6»: — Вам зачем Иван Хомяков надобен?
— Спросить его хотел по работе…
— А еще хотел спросить — по работе вашей или его ищете Ивана?
— По его работе, по моей он вряд ли мне поможет…
— Так спрашивайте, что хотели… — парняга заулыбался мне крепкими, желтоватыми от курева, зубами.
— Вы Хомяков?
— Натурально, Иван Михайлович Хомяков, шестьдесят второго года рождения…
— А это кто? — я недоуменно показал пальцем в сторону, где скрылись два бегуна.
— Это Малых Пашка, а почему он побежал — ваш молодой если догонит, то спросим.
— Понятно…- я замер на несколько секунд, собираясь с мыслями: — Хотел насчет вашего экскаватора узнать, насчет его кражи…
— Так это прораб наш продал его, Семеныч. Мне сторож рассказывал, что он в выходные тягач с прицепом пригнал и экскаватор мой куда-то увез.
— То есть прораб увез? А что ты никому не сказал?
— Меня кто-то разве спрашивал? — Хомяков горько усмехнулся: — Семеныч на меня наорал и выгнал с работы в тот-же день, сказал, что это я свой экскаватор угнал. Милиция ко мне сейчас впервые приехала, а хозяйку нашей фирмы я не разу не видел, говорят ей вся техника в наследство от мужа –покойника досталась, но только она не в теме, все вопросы прораб решает.
— Иван, а у тебя паспорт поблизости имеется?
— А почему не имеется? Паспорт у меня сейчас дома лежит. Сходить?
— Сходи, будь так любезен. — я оглянулся в сторону проулка, из которого появился, вываленный в пыли беглец, которого, завернув ему руку, вел такой-же грязный Снегирев.
— Тезка, а куда ты так резко бежать бросился? — пока Снегирев вел к столику своего пленника, я успел сходить к машине за папкой со служебными бумагами и теперь был готов документировать признания беглеца.
— Дяденька милиционер, мы же не знали, что в том киоске ящики с водкой стоят, думали он заброшенный, ну и залезли просто так…
— Паша-Паша, в том месте, куда ты скоро попадешь, за просто так попе часто очень больно становится. — я показал головой: — Сколько ящиков водки взяли?
— Два. — парень опустил голову: — Но мы все вернем, мы всего четыре пузыря выпили…
— Сейчас идешь в ваше отделение, находишь там кабинет уголовного розыска и тем, кто в нем сидит, все рассказываешь. Ты меня понял? Времени тебе два часа. Через два часа, если я узнаю, что ты не пришел и все не рассказал, то тебе конец будет. Понял меня, Паша? Все, давай, беги. Отпусти его, Вася.
Не знаю, что за киоск и что за водка, что похитили местные пацаны, некогда мне этим заниматься — у меня перспектива, в числящимся раскрытом, уголовном деле образовалась.
Через сорок минут мы, взяв самое подробное объяснение с бывшего экскаваторщика Хомякова, двинулись в обратном направлении, в сторону Города, по забитому транспортом, узкому шоссе.
В Дорожный РОВД мы успели перед самым вечерним разводом.
Мои подопечные, Наглый и Кролик, как добропорядочные, сидели в служебном кабинете и писали какие-то бумаги.
— Здорово всем. — я встал за плечом Наглого и прочитал заголовок «Рапорт», выведенный аккуратным почерком: — Докладывайте, что сегодня сделали?
— Ну мы в засаде целый день просидели, хотели Хомякова наконец задержать, но он так и не появился…
Я махнул рукой в сторону, желающего что-то сказать, Снегирева и вновь повернулся к Наглому:
— А где сидели-то? Может быть Хомяков мимо вас, как-то незаметно, проскочил?
Парни переглянулись.
— Да нет, не должен был…- Наглый говорил уверенно, с напором: — Мы на лестнице сидели, над его квартирой, только в кусты поссать по одному отходили.
— Голодные, наверное? — я сочувственно покивал: — так вот, слушайте меня, засранцы — говорю один раз, повторят не буду. Вы можете там врать, в кабинете начальника, я вам даже слова не скажу — мы там все врем. Но, если вы еще раз соврете мне по работе, я любого из вас отпинаю и выкину отсюда, больше в этом кабинете вы работать не будете. А теперь пошли на развод, пока шеф звонить не начал.
Явка с повинной, принятая с утра Снегиревым у молодого человека, что залез офис по бывшему месту работы и взял из сейфа «свои» деньги и немножечко чужих, шефа вполне удовлетворила и на наш кабинет он сегодня рычать не стал. Про поездку в город Река, к гражданину Хомякову, а то вдруг начальник вспомнит, что это дело числится раскрытым и начнет задавать неудобные вопросы.
— Все свободны. — я даже не стал заходить в кабинет после развода, не хотел никого из этой троицы видеть, поэтому, сразу после окончания совещания у начальника двинулся на выход, тем более, что завтра с утра я заступаю на суточное дежурство.
Наглый и Кролик проводили меня долгим взглядом, а потом кинулись к Снегиреву, с расспросами, о причинах моего демарша. Выходя из РОВД, я бросил быстрый взгляд в конец длинного коридора, где у дверей в кабинет первой оперативной зоны застыли три человеческие фигуры — очевидно, что снегирь рассказывал своим коллегам что-то очень важное, что они забыли войти в помещение.
Следующий день.
Локация — Дорожный район.
— Паша, сгоняй в Дорожную больницу, в травму… — дежурный по РОВД сунул мне половинку стандартного листа: — Там ночью пьянь какую-то привезли, с ушибами мягких тканей лица. Было подозрение на СГМ, но не подтвердилось. Я девчонок в приемном покое попросил его придержать, пока он не смылся, а ты быстренько съезди и возьми объяснение, как ты умеешь, типа «Все, что со мной случилось, является моим личным делом и впредь по данному вопросу органы МВД прошу меня не беспокоить.»
— Угу, сейчас сгоняю. — я принял бумажку и довольно кивнул головой — ну и что, что ничего не помню по милицейской службе, только что дежурный дословно рассказал мне, в каком направлении надо двигаться, когда едешь к заявителю в лечебное заведение.
