Дорога до дома была короткой. Вот впереди показалось крыльцо родного подъезда, освещенное тусклой лампочкой, а на пятом этаже, горело одинокое окно — жена ждет мужа и кормильца, с подогретым ужином. Давно бы развелся, избавившись от тупой бабы, но любовница, при всех ее талантах, больно бесхозяйственная, и не способна к созданию семейного уюта.

Кабинка лифта остановилась и завибрировала на натянутых тросах, створки с грохотом распахнулись, Олег сделал шаг вперед — до знакомой двери осталось сделать еще три шага, а на ограждении перил, лежало и смотрело на него вороненное пистолетное дуло.

— Прикалывается кто-то… -успела промелькнуть мысль, а дуло уже расцвело вспышкой выстрела, после чего по правой ноге что-то ударило, она подломилась и старший опер упал навзничь у порога своей квартиры, головой на коврик с надписью «Велком».

Над Олегом возникла чья-то-то голова, замотанная в серый шарф или платок, виднелись только шалые, темные глаза. Колено чужака придавило грудь, а рука шустро зашарила за пазухой. Олег попытался оттолкнуть руку наглеца, но тот лишь весело прошептал «Не балуй, дурашка», и оттолкнул, ставшие по-детски слабыми, руки Олега. Перед лицом мелькнул любимый ТТ, полученный, путем долгих интриг, на складах областного УВД, чтобы выделяться среди серой, оперской массы, чтоб было «как в УБОПе». Вслед за пистолетом, Олега освободили от запасной обоймы и бумажника с «ксивой».

— Давай, до следующей встречи. — неизвестный легонько пнул, находящегося в прострации, старшего опера ногой в бок и исчез.

— Олег, Олег! Это ты? Что случилось? — стала долбится изнутри квартиры дура-жена: — Это ты?

Сквозь истеричные крики тупой благоверной, Олег услышал тяжелые шаги на лестнице и понял, что неизвестный, забравший его оружие, решил не откладывать до следующего случая новую встречу и закончить их взаимоотношения здесь и сейчас. Жить захотелось так сильно, что старший опер, собрав все силы, сорвался на визг:

— Дверь открой, дура! Открывай быстрее, шевелись!

— Сейчас, сейчас, Олежечка, сейчас открою! Ключи только найду. А ты не можешь сам дверь открыть?

Что ответил Олег жене на это предложение, мы опустим из соображений цензуры, но, судя по топоту жены за дверью, она прониклась, правда легче раненому от этого не стало — тяжелые шаги раздавались все ближе и ближе, и Олег решил притворится мертвым.

— Сосед, а ты что здесь шумишь? О! Еб… — снизу по лестнице поднялся не ужасный убийца, а малознакомый мужик лет сорока, в спортивных штанах и застиранной футболке, с пачкой «Море» в руке и зажжённой сигаретой, зажатой в зубах: — А я думаю — что за крики? Ты что, носом ударился?

— Подстрелили меня, браток. — на старшего опера вдруг снизошло полнейшее спокойствие: — Помоги меня в квартиру затащить, а то жена не справится.

За день до стрельбы в подъезде.

Локация — окрестности «Колизея».

После того, как я изуродовал и ограбил одного из своих убийц, я не стал далеко уходить от Дорожного РОВД, а переселился на территорию другого «королевства» — пройдя пятьсот метров через, никогда не спящую, площадь имени основателя, углубился в мешанину зданий, относящихся к железной дороге, после чего, пройдя метров триста вдоль путей, оказался между темными одноэтажными бараками, расположенными, согласно таблички на углу дома, по улице Путейцев. В последние годы железная дорога много строила и вот недавно заселила своими работниками большой микрорайон на месте бывшего кладбища, а что делать с освободившимися бараками, железнодорожные «генералы» пока не придумали. Откуда то я знал, что милиция здесь меня искать не будет. Дорожный РОВД относил это место к зоне отчуждения железной дороге, а линейному отделу транспортной милиции до пустых бараков дела не было — их интерес распространялся на вагоны и склады, из которых, каждую ночь, лихие люди тащили идущий в страну импорт на многие миллионы рублей.

Я же занял одну из оставленных железнодорожниками, комнат. Электричество отсутствовало, но вода была в двухстах метрах от моего места жительства, на территории станции, а остальное мне было не нужно — сейчас в районе вокзала множество мест, где тебя готовы накормить и напоить круглосуточно, как говорится семь на двадцать четыре, лишь бы были деньги. А деньги у меня были — Сергей Варенников со мной щедро поделился. Не скажу, что денег очень много, но пятьсот долларов и немного рублей для мужчины со скромными потребностями, как у меня, хватит надолго.

Я отмылся, побрился, причем голову попросил побрить на лысо, полностью переоделся. Правда, несмотря на вполне пристойный внешний вид, все дешевое, но чистое — лишний раз попадаться на глаза милиционерам не стоит — они почему-то обожают задавать дурацкие вопросы о наличие документов, а их у меня не было — удостоверения Сергея я выбросил в щель ливневой канализации.

Сегодня у меня намечено посещение второго моего, несостоявшегося, убийцы — Олега Князева. Распорядок его я изучил — последние дни обитатели кабинета, где я так неудачно попытался поджечь содержимое сейфа Олега, до полуночи, а бывает и позже, заняты «работай с документами», пытаясь нивелировать причиненный мной ущерб. Домашние адреса и телефоны оперов всего Дорожного РОВД у меня есть, не зря прихватил документ со стола, поэтому задача для воспитанника младшей группы детского садика — дождаться, когда надменный хлыщ Олег Князев начнет собираться, поглядывая через узкий проем окошка полуподвала из темноты ночной улицы, легкой трусцой добежать до дома моего, несостоявшегося, убийцы и сесть в засаду, выше или ниже его лестничной площадки.

Позднее. Локация — улица Путейцев.

Все случилось, как и планировалось. Дичь беспечно, не глядя по сторонам, шагнула под, заранее наведенный, ствол, я нажал на курок, и красавец Олежка упал прямо на при квартирный коврик. Добивать я его не собирался — мгновенно расплывшееся по рваной брючине кровавое пятно в районе правого бедра, меня пока вполне устроило. Устроило пока — Олег еще не испил полной чашей запланированных ему страданий.

Оттолкнув руки раненного, которыми он, что-то мыча, пытался не дать мне залезть под куртку, я обогатился на еще один пистолет, обойму, удостоверение и кошелек, не в пример толще, чем был у Вареникова, после чего спокойно ушел вниз по лестнице, на улицу. Подъезд был практически темный — местное ЖЭУ не спешило менять перегоревшие лампочки, на шум и крики жертвы никто из соседей не вышел, наши граждане очень быстро стали опытными в криминальных разборках.

В своей барачной комнате я сковырнул с трофейного пистолета латунную табличку «Олегу Анатольевичу Князеву за успехи в борьбе с преступностью». Кто наградил героя, табличка скромно умалчивала, вполне вероятно. Что сделал он это самостоятельно, не надеясь на милости государства. От удостоверения капитана милиции я избавляться не стал, спрятал его в коридоре, под половой доской. Мало ли, вдруг еще пригодится, ведь у меня впереди столько планов.

Глава шестая.

Обретение себя.

Июль 1993 года.

Локация — Окружной госпиталь.

Олега, как героя, пострадавшего от бандитской пули, слегка пожурили, за утрату оружия и служебного удостоверения, но отнеслись с пониманием к внезапности нападения, и, к великому облегчению старшего опера, отправили на «скорой» не в больницу МВД, где, по слухам, квалификация врачей оставляла желать лучшего, а в окружной военный госпиталь, где огнестрельные ранения были не такой редкостью.

И теперь он лежал в одноместной палате, глядя на свою вывешенную на крашенных, страшного вида, железяках, ногу, обколотый «обезболкой»

(оплачено рублями, но по курсу СКВ), скучал, в ожидании, пока дура –жена притащит судки с едой. Казенную пищу Олег не принимал, сильно местная кухня воровала из бачков пациентов.