По дороге со мной поздоровалось и раскланялось с добрый десяток человек, лица которых казались мне знакомыми, но кто они и откуда. Я не помнил категорически. На площадке сидело и стояла полтора десятка человек, большинство из которых напоминало меня еще две неделе назад — злого, испитого, практически опустившегося на самое дно жизни, оборванного бродягу. Но сегодня эти люди, во всяком случае, при свете дня, находились ниже меня в общественной пищевой цепочке и старательно отворачивались, не желая встречаться глазами. Минут через пять, десяток маргиналов, бросая недобрые взгляды на равнодушно сидящего у моей ноги Демона, покинули бетонный квадрат, растворившись среди спешащей толпы.
Минут через пять пристального наблюдения мы разглядели наших соседей по кабинету — судя по всему, дела у них шли не очень. Грузный, еле волочащий ноги бомж, нагруженный баулами, устал бродить вокруг вокзала и норовил присесть, но юные оперативники не давали отдыха «уставшему сердцу», подпинывая и подталкивая его, лениво гнали бродягу на новый круг.
Минут через десять, Фортуна решила смилостивиться на бездомным. Мужик в обносках, зайдя за угол вокзала, дождался своих преследователей, после чего стал что-то им объяснять, тыча рукой с сторону небольшого сквера, зажатого между вокзалом и кассами пригородных электричек.
Судя по лицам сотрудников первой оперативной зоны, они бомжу не особо поверили — Наглый и Кролик долго совещались, выглядывая из-за угла, после чего Наглый сунул бродяги всего одну, из трех обещанных мной, бутылок, и гордость Дорожной милиции, погнав обиженного босяка, двинулись на захват.
На бетонной клумбе, к которой двинулись милиционеры, сидели три гражданина самой пролетарской наружности, без особых примет и патриотично пили пиво местного производства.
Наглый, сжимая в руках пластиковый пакет, в котором позвякивала пара бутылок «Жигулевского», решительно подошел к гражданам, показал, мелькнувшее красными корочками, удостоверение… а потом, что-то пошло не так.
Граждане не напряглись, не подняли руки верх, а, судя по всему, вступили в дискуссию о правах человека. И, если Наглый что-то еще пытался сделать, то, дышавший ему в спину, Кролик, вел себя абсолютно пассивно. К месту перебранки подтянулось еще несколько человек, Кролик начал нервно озираться — как назло милицейского патруля «линейной» милиции, что с периодичностью в десять минут, проходили вокруг здания вокзала, поблизости видно не было.
— Пошли! — один из жуликов, а судя по всему, компания была матерая, уже положил руку на плечо, совсем загрустившего, Кролика, а Наглого один из мужичков стал обходить боку.
С площадки, по круговой лестнице, мы с Снегирем бежали очень быстро, потом были вынуждены перейти на быстрый шаг, ибо вид бегущего милиционера в мирное время… ну вы поняли.
— Граждане, а что здесь происходит? — когда надо, я могу орать громко, сразу обозначив, свою правовую позицию, что я не собаковод-любитель из клуба ДОСААФ, а человек, обзывающий иных людей «гражданами».
К месту начинающей драки я шел, не обращая внимание на собравшихся, но, удивительным образом никто на моем пути не задержался — толпа отхлынула перед мордой степенно идущего Демона. Жулики, уже начавшие незаметно пихать Наглого в четыре руки. Увидев «кавалерию из-за холма», мгновенно отпрянули от красного от злости сотрудника, а на землю, с грохотом, упала связка ключей со знакомой мне маленькой печатью — у меня на кольце с ключами у самого висит такая, с надписью «МВД СССР. Дорожный отдел» и номером посередине.
Не повезло только типу, что, обхватив кролика за шею, с веселым оскалом стальных «фикс», что-то зло шептал на ухо молодому оперу.
Бросив на круп Демона короткий кожаный поводок, на котором я вел пса, дабы соблюсти формальности, я просунул руку под челюсть «фиксатому» и приподняв, толкнул на асфальт его удушающим приемом. Мужик, не ожидавший такой подлости, попытался вскочить, матерясь, но, тут-же замер, боясь дышать и стараясь слиться с твердой поверхностью асфальта в одно целое — над ним нависла, весело скалясь, пожелтевшими клыками, черная морда пса.
Мне заниматься неловко упавшим гражданином было некогда — я шагнул вперед, так как парочка, чуть не лишившая Наглого ключей и служебной печати, срочно куда-то заторопилась.
— Гражданин, вы уронили…- я сделала два широких шага и хлопнул жулика по плечу.
— Это не мое…- он даже не обернулся, попытался ускорится, но не вышло — от похлопывания я перешел к грубым захватам, скомкав ватное плечо серенького пиджака в кулаке.
— Че за дела? — мужик до конца не понял, что ситуация изменилась, развернулся и оттолкнул меня двумя руками. От толчка я отступил на полшага, после чего пнул агрессора прямым в корпус — получилось удачно, мужика отбросило назад и он, запнувшись о бетонное ограждение большой клумбы, кувыркнулся, взбрыкнув вверх ногами.
— Ты задержан за нападение на сотрудника милиции…- я шагнул вбок, чтобы, глядевший на меня белыми от ненависти глазами, жулик не пнул меня ногой, и ухватив его за пиджак, вытащил из клумбы на твердое асфальтовое покрытие.
— Это кто на кого еще напал! — мужик оттолкнул мою руку и тал отряхиваться: — Я прокурору напишу…
— Отлично, шагай в ту сторону! — я дал взмахам руки направление: — Там у нас, и прокурор и адвокат, короче, комплекс услуг. Демон, брось каку.
Пес, ухватив в зубы, болтающийся поводок, бросил лежащего на асфальте жулика и неторопливо потрусил, держась на шаг впереди меня, в сторону отдела.
— Пацаны, вы куда? — мой «пленник» в недоумении обернулся в сторону своих приятелей, уже отбежавших на безопасное расстояние от нас.
— Серега, мы сейчас кое-какие дела сделаем и в отдел придем! — один из приятеле обернулся на ходу и успокаивающе махнул рукой: — Мы скоро.
Серега, которого я, аккуратно, придерживал за рукав, с досадой махнул рукой и двинулся в сторону Дорожного РОВД, вернее туда, куда его повел я.
— Э-э, Паша…- плетущийся сзади, вместе со своими коллегами, Кролик, наверное, решил рассказать, что я неверное дорогой веду задержанного в РОВД, но, натолкнувшись на мой, донельзя свирепый взгляд, заткнулся и дальше шел молча.
Шли в сторону РОВД мы по большому кругу, обойдя высотку гостиницы «Город» и нырнув, через узкую щель в бетонном заборе, на заброшенный участок тоннеля метро. Сибирское летнее солнце сегодня нещадно припекало, все, включая Демона, шли понуро, с трудом вытаскивая ноги из серого песка.
— Еб! — задержанный, который в ходе нашего неспешного шествования, назвался Витюговым Юрием, схватился за руку, по которой больно попало носком моего кроссовка.
— Иди сюда! — я ухватил задержанного за плечо и потащил в сторону забора, где. Среди успевших разрастись за несколько лет кустов канадского клена, виднелись брошенные бетонные кольца.
— Руку ложи сюда! — я поднял с песка, изгвазданный в потеках цемента деревянный брус и примерялся к руке задержанного.
— Ты что делаешь, начальник? — немного охреневший от смены декораций жулик испуганно прижал руки к животу.
— Ты же карманник? Так, как вы твари, совсем охренели, дана команда вам руки калечить и пинком под зад отпускать. Давай сюда руку пока я не разозлился и тебе две обе грабалки не переломал.
Мужик попытался отпрянуть назад, но мои «маленькие друзья», несмотря на очумелый вид, сообразили и подперли спину жулика несокрушимой стеной.
Витюгов затравленно осмотрелся, но для него все было печально — на нас, сквозь ветви клена, печально смотрели окна бесхозного здания какой-то конторы, до ближайших жилых домов было далеко, кричи- не кричи, руку сломают гораздо раньше.
— Начальник, че тебе надо? — мужик, зажав руки, как самую большую драгоценность, крутился волчком, но выхода не видел: — Че за беспредел? Давай по закону!
А я сам не знал, чего мне было надо, даже, если я когда-то это и знал. В голове беспорядочно крутились какие-то кадры из фильма, с губастым парнем в морской фуражке по фамилии Кирпич и почему-то слова «чистуха» и «Мурашко».
