– Вот здесь идеально впишется шкаф, а вот здесь хорошо разместится наша кровать. И когда мы будем просыпаться можно будет видеть рассвет, – раздумывала Алиса, убирая непослушные локоны за ухо.

Я не возражал. По правде говоря, мне было без разницы, где будет шкаф или кровать. Единственное было важно, что она будет рядом, когда мы проснёмся.

Я предлагал нанять дизайнера, несмотря на огромные расходы на ремонт, мы могли себе это позволить. Но она лишь отмахивалась.

– Нет, не нужно. Я очень хочу, чтобы всё здесь было создано нами, вплоть до дверных ручек. Эта квартира будет только наша, прошу не лишай меня этой радости.

И я не лишал, ведь она так горела этой идеей. Мне казалось это даже забавным, как она увлечена.

Но дизайнера мы всё-таки наняли. Алису повысили на работе и у неё совершенно не осталось времени ни на что больше.

Может поэтому сейчас мне и было неуютно. Нет, было что-то другое. В очередной раз бродя из угла в угол, из комнаты в комнату я абсолютно точно понял. Последние две недели, ни разу не выйдя на улицу меня не покидало ощущение что здесь что-то не так. Это было странное чувство. Оно не отпускало меня ни на минуту, даже во время сна. Я постоянно ходил по кругу и не мог самому себе признаться, что именно смущает. Странность раньше не лежала на поверхности, пряталась за углом, и только спустя время, проведённое в этих стенах, я смог окончательно разглядеть.

Здесь было пусто. И нет, дело ни в мебели и ни в людях. Квартира была полностью идеальна, дизайнер постаралась на славу. Нечто другого не хватало. Жизни. Если бы посторонний зашёл сюда, то удивился бы. Неужели здесь жили более пяти лет? Ничего вокруг не напоминало о присутствии молодой женатой пары. Не было совместных фотографий или бессмысленных памятных вещиц. В холодильнике и шкафах на кухне не хранилось еды. Ни единой вещи не валялось просто так. Все те немногочисленные вещи: одежда, принадлежности для мытья, зубная паста и щётка – всё это было надежно спрятано за дверки шкафчиков. А пыль, поселившаяся вокруг, только окончательно убеждала в необитаемости помещений. Не хватало только накрыть мебель брезентом, и головоломка поддастся.

Квартира была сейчас очень пугающей, как будто смерть здесь поселилась за долго до гибели Алисы. «Как же так?», – крутился немой вопрос в голове. Мы были счастливы, но не замечали столь очевидного ужаса. Ни единого раза за все годы жизни вместе. Мы были очень близки, иногда казалось, что не бывает настолько похожих людей, но теперь не было того сладостного умиления обстановке, не было восхищения. Немое молчание пробежало от стены к стене, пространство стало сжиматься.

Больше квартира не казалась огромной, она в одночасье уменьшилась. Стены начали давить на грудную клетку. Они стройным рядом увеличивали свои объятия вверх и вперёд, утолщались, обхватывая горло со всех сторон. Каждый вздох давался всё тяжелее. Холодный пот прошиб изнутри. Не чувствуя сил противостоять неведомому ужасу, охватившему меня, на ватных ногах я поплёлся в ванну. Шаг за шагом, всеми силами стараясь не упасть, я отчаянно цеплялся за реальность. Отступать нельзя. Так поступают только слабые люди. Но тело не слушалось. И всё же я шёл наперекор самому себе, вопреки лапам и оцепенению, сковавшим тело. Вблизи показалась ванна, и, почти потеряв сознание около входа, я с ожесточением вцепился в дверной косяк, не позволяя себе упасть. По руке сразу потекла кровь, от того насколько сильно рука вдавилась. Пот и кровь не могли меня остановить на пути к цели. Сердце начало колотиться быстрее. Оно казалось хочет выпрыгнуть из груди, покинуть место, где должно находиться. И вот она – раковина. Я с невероятным усилием открыл холодную воду. Кран почти не двигался с мёртвой точки, и, наконец, поток ледяной воды хлынул по трубам, как будто отрезвил на мгновенье. Правда эффект оказался временным, и волна тревоги ещё большей силы прошибла насквозь. Все внутренности скрутило. «Я умираю», – вот что я думал. Больше двигаться я не мог. Тело окончательно одеревенело. Оставалось только ждать конца. Какая нелепая смерть. Сколько времени пройдет прежде, чем меня найдут на полу собственной ванны? Смерть дышала в спину, пробивая по телу леденящий ужас. Я уже сидел на полу, ноги вяло валялись, руки не принадлежали мне. Не осталось сомнений – конец неминуем, только бы не ждать очень долго, хоть бы он пришёл поскорее. Было невыносимо тяжко. Если бы у меня оставалось хоть чуточку сил, то я бы вернулся в спальню, где оставил телефон и позвонил в скорую. Такая мысль не пришла ко мне сразу, а сейчас было слишком поздно.

Провёл я таким образом около десяти-пятнадцати минут, но смерть так и не пришла. Она решила смилостивиться или продлить мучения, кто разберёт, что в голове у таких, как она. И вот я уже мог слегка шевелиться. Тело приходило в норму. Постепенно ритм сердца восстановился. Дышать стало значительно легче. Поднявшись с пола, я посмотрел в зеркало. На меня смотрел всё тот же мужчин, что и вчера, с усталым видом. Я был жалок, сломлен, раздавлен. Такой взгляд никогда не был на этом лице, и мне было очень непросто сдержаться и не ударить по слабой роже, отражавшейся по ту сторону.

Такое положение вещей было для меня в новинку. Нет, это надо прекращать. Мысли путались, как на утро с похмелья. Голова трещала. Может это был микроинсульт? И не успев до конца решить, что же всё-таки случилось, ход моих мыслей перебил звонок телефона. Слегка покачиваясь, я добрел до смартфона, который так и лежал на краю кровати. Звонила мама, она с некоторых пор звонила каждый день. Не долгий разговор и моё заверение о том, что я в порядке стали той точкой, после которой стало понятно: пора всё менять. Мне необходимо дело. Более двух недель без работы определенно не пошли на пользу.

Жизнь идет дальше и нет смысла прятаться здесь всё время.

Когда обстоятельства жизни меняются сложно найти отправную точку происходящего. Иногда можно определить с чего всё началось, но в большинстве случаев невозможно. Одна нечаянная мысль, одно заверение или событие и уже нельзя снова вернуться в текущее русло. Река, по которой плывёшь не всегда выносит течением на берег, иногда она довольно долго крутит, перекатывает, топит, и только единицы смогут после такого встать на ноги и пойти дальше. Всегда стоит пытаться выплыть, сойти на берег, но разве так бывает, что препятствия в миг исчезают, поэтому борьба неотъемлемая часть мироздания. Борьба с самим собой, мы пытаемся найти смирение, проанализировать текущий опыт, чтобы избежать ошибок прошлого, и так до последнего вздоха. Вздох отделяющий от водоворота и конца, а между ними пропасть, где происходит затор, затор называемой жизнью.

Я не мог до конца поверить, что сделал нечто подобное. Если бы кто-нибудь ещё пару недель назад сказал, что такое может произойти, мой плевок угодил бы тому человеку в лицо, вот что случается, когда потерялся. Нельзя не признать решение было очень простым, не было ни капли сомнения, меньше всего я полагался на мнение других в этом вопросе, сделав всё сам. Хоть что-то не ушло в прошлое, или это и было моим прошлым? Я не мог не признать, что большую часть жизни полагался на чужое мнение, но теперь, когда я стал взрослым больше такого произойти не должно.

Как трудно порой обычному человеку слушать именно себя. Для меня понимание так и не наступило в полной мере, но уже большая часть проникла в те закрома разума, что называется свобода воли. И всё же как именно я стал настолько решителен? Решительность – черта характера, что руководит человеком в момент принятия решений, влияющих всецело на жизнь. Кто принимает их, мы сами, или то, что было давно навязано из вне то, что столь сильно сроднилось с внутренним ощущением, что теперь нельзя провести черту, где ты, а где всё остальное? Поэтому я и сделал такой выбор. Как говорят, если твой выбор не влияет на ближайшие пять-десять лет, то это и не выбор вовсе. Но я сделал то, что точно влияет на будущее.