На работу я отправился пару недель назад, и поначалу всё было как прежде, если не придавать большое значение томным печальным взглядам, стремящимся пробудить в тебе откровенные чувства. Я не собирался делиться с кем бы то ни было сидящем со мной в одном здании. Дела, которые были под моим контролем уже ушли коллегам. Никто не станет ждать пока человек оправится, чтобы продолжить дальше судиться. Я не злился на счёт этого, так как полностью отдавал отчёт тому, что случилось. Дело было не в этом.
Когда я вернулся на работу никто вокруг не изменился, нет, они были те же самые люди, что и за год до, как и за десять лет до. Но я смотрел вокруг и не мог взять в толк, что вообще мне нравилось здесь делать так долго. В начале своей карьеры я работал во многих юридических фирмах, и только спустя пару лет мне подвернулась большая удача, меня взяли в одну из лучших фирм города, они брали самые тяжёлые и интересные дела, специализировались на многих вопросах от гражданского до уголовного права. Спектр роста, который стоял передо мною был поистине потрясающий. Никто не мог сравниться из моих однокурсников с той высотой, к которой мне удалось приблизиться буквально за пару лет после института. Многие до сих пор харкают желчью только увидев меня издали, им кажется, что успех заключался в деньгах или блате, во всём чём угодно кроме трудолюбия. Я трудился не покладая рук, почти не бывал дома, чтобы обеспечить себе и жене безбедное будущее, но каковы были те титанические усилия, вложенные в это, оставались понятными для немногих. Никто не видел, что стояло за этим, как я не спал ночами только чтобы найти лазейку в законе, чтобы защитить своих подопечных. Я стал одним из первоклассных адвокатов, стоял в суде насмерть, приводил аргументы, доводы, никогда не сомневаясь в выбранном пути. Мои клиенты меня уважали и платили не малые деньги за услуги, и я не мог их подвести. Теперь, когда большая часть работы над собой была сделана, только и оставалось почивать на лаврах величия, но всё изменилось.
Я просидел у себя в кабинете в первый день так и не притронувшись к кипе бумаг, не выбрал новые слушания, хотя такая привилегия и была. На второй день стало разительно скучно, день толком и не отличался от дня на диване. Третий день принёс свежий воздух, мне принесли одно очень важное дело, за которое мог взяться только я, но мне так и не удалось выделить время, чтобы просмотреть документы. Теперь мне не зачем стало задерживаться на работе, и, когда часы покорно отбивали 17:00, я незамедлительно поднимался и уходил, под озабоченные взгляды коллег.
Потом пришли выходные, в которые я не появился на работе, а в понедельник пришёл как ни в чём не бывало, не забыв взять с собой пару сломанных фенов. Я как раз на выходных занимался уборкой и случайно обнаружил их в одном из шкафов – эти фены. Я не мог взять в толк откуда они там взялись, но сразу же попробовал включить штепсель в розетку, ничего не произошло. Загадка фенов меня так взволновала, что я забросил уборку и просто пялился на них целый день, пока не настало время отправляться спать. Я шёл спать ровно по будильнику в 22:00, а вставал в 7:00, нельзя даже из-за загадок менять график. Уборка пошла псу под хвост, ну и хрен бы с ней.
Тем утром я вытащил фены и положил их к себе на стол вместо кипы бумаг, которая устроилась на полу в дальнем углу. Сначала предстояло понять какого рода проблема. Первым делом я проверил штепсель и провод, вдруг ток не мог пройти к моторчику из-за перебитого провода. Но на первый взгляд казалось проблем нет. Поэтому дальнейшим решением стало проверить сам мотор, может в этом всё дело. Инструментов, чтобы вскрыть приборы не было. Нужно было по дороге на работу зайти их купить в строительный магазин, ведь и дома подобного не водилось. Но теперь уже некогда думать, если сейчас не узнать в чём проблема, дальше может стать только хуже. Я голыми руками снял переднюю пластиковую панель и внедрился глазами в устройство. Провода шла, а проблема так и не обнаружилась. Я вцепился взглядом в мотор и понял, что и его бы следует разобрать. Вместо того, чтобы сделать это аккуратно, я шибанул по нему со всей дури, да так, что запчасти разлетелись по комнате в разные стороны. Теперь проблема стала куда очевидней, он просто сломан, этот фен сломан. Я кинул остатки фена в мусорную корзину, и подобным же образом разломал и второй прибор. Теперь они лежали рядом друг с другом, как и раньше в шкафу. Я подумал, что так вполне символично, раз они были вместе так долго, то и на помойку отправятся вместе.
Так закончился четвёртый день. Если так подумать четвёртый день был не плохой, там хотя бы была борьба, страсть, а потом кульминация. Вот пятый стал значительно хуже, меня спустя неделю заметили. Я как-то и успел забыть, что деньги не появляются из воздуха, и нужно трудиться, чтобы хоть чего-то достичь. Меня пригласили к директору компании, чтобы я поделился своими наработками по текущим вопросам. К этому времени было уже пора связаться с пострадавшей стороной, и от меня ждали решений. Но мне показалось, что начальник может и подождать и вместо этого от нечего делать, я взял пару листов из стопки в углу и сложил красивые оригами. Они заняли около трёх часов. У меня было не всё так хорошо с пространственным воображением, и чтобы достичь подобного результата пришлось изрядно попотеть. Поначалу я делал всего лишь маленькие самолётики, а потом нашёл схемы животных из интернета, и линия за линией придавал бумаге ощутимые формы. Бумага не поддавалась под пальцами, и я дважды порезал указательный палец, но результат был выше всяких похвал. Теперь со стола на меня взирали зайка и лисичка. У них даже были нарисованные глаза, видно взыграли те два месяца, что в детстве мне довелось походить в художественную школу. Я толком и не помнил, почему бросил, вроде дело было в том, что она находилась на другом конце города, а моя мать посчитала меня слишком маленьким ездить на общественном транспорте самостоятельно, а сопровождать ребёнка времени у родителей не нашлось.
В дверь постучали, и я без лишних стеснений открыл дверь. На пороге стоял начальник, пришёл сам, не дождавшись меня.
– Здравствуйте, Григорий Алексеевич.
– Так и ты здравствуй, Ром. Я думаю мы можем поговорить без формальностей наедине.
Я захлопнул за ним дверь и пригласил сесть. И тут до меня дошло, каким сейчас предстал кабинет. На столе ничего нет кроме оригами, в мусорной корзине валяются разбитые фены, так ещё и по полу разбросана кипа бумаг.
– Знаю у тебя не простой период в жизни, и я как человек на твоей стороне, но как твой начальник недоумеваю.
Он покосился на лисичку, но ничего не сказал.
– Так вот, не стоит забывать, где ты находишься, если ты пока не в состоянии работать, могу предоставить ещё дополнительный месяц отпуска. На этом мои полномочия исчерпали себя. Иди домой и отдохни, а потом приходи через месяц, ты ценный сотрудник, и мне не хотелось бы применять по отношению к тебе строгие меры. Следующей весной по секрету, я хотел сделать тебя своим замом, но, если так будет продолжаться впредь, никакие прошлые заслуги не помогут. И чтобы ты знал, я соболезную твоей утрате, не передать словами, как мы все скорбим. Я не очень хорошо знал твою жену, видел всего пару раз, и не мне говорить, что она была замечательной женщиной, но ты должен взять себя в руки… а теперь можешь идти. Через месяц жду в приподнятом расположении духа
Начальник встал со стула, ещё раз скосил взгляд, теперь уже на зайку и пошёл по своим делам.
– Нет, я не приду.
Решение будто уже висело в воздухе все эти пять дней, просто именно в тот момент смогло обрести форму, как и оригами обрело своё.
– Извините, но я больше не смогу работать, хочу уволиться. Завтра же у вас на столе будет моё заявление.
Григорий Алексеевич так и замер с дверной ручкой в руках и обернулся только спустя пару секунд. Мой начальник был хорошим мужчиной, всем бы такого начальника, но я понимал, что и через месяц не смогу больше здесь появиться.
