– Можешь ли ты описать, как выглядели воры?

– Не совсем, – призналась Кики. – Я хорошо видела только их ноги. На одном были высокие фиолетовые кеды, а на другом ковбойские сапоги. Позднее, когда я видела их уже в доме, было темно, и я не разглядела лиц. Думаю, что на головы у них были натянуты чулки, потому что волосы казались гладко прилизанными.

– Они были высокие, ростом с мистера Кендрика?

– Тот, кого звали Лео, был ниже ростом и более худым, чем мистер Кендрик. А другой, Коротышка, был очень высокий. Мне показалось, что у него британский акцент. Миссис Кендрик может его вам описать, она видела его сегодня утром.

– Я уже беседовал с миссис Кендрик, – недовольно буркнул полицейский, – сейчас я разговариваю с тобой. Цвет волос?

– Не знаю, ведь было темно. Честное слово, кроме ног, я толком ничего не видела.

Полицейский поднял на неё глаза.

– Следствие начнут с изучения фотоархива, – сказал он – Ты могла бы узнать их по фотографиям? Кики отрицательно помотала головой.

– Может, стоит поискать отпечатки пальцев или ещё что-нибудь в этом роде?

– Мой коллега сейчас этим как раз занимается, но результаты часто неубедительны. Показания свидетеля более надежны. Теперь посмотрим, что у нас получилось. Ты была в доме одна с маленьким мальчиком, так? Кики кивнула, добавив:

– Ещё с нами был мой кот.

Рыжик лениво возлежал на ковре, вытянув задние ноги.

– Да-да, но кот вряд ли годится в свидетели, – возразил полицейский.

Рыжик поднялся. Его устремленный ввысь хвост явно выражал неодобрение. Однако полицейский не обратил на кота ни малейшего внимания.

– Ты видела их автомобиль? – спросил он.

– Да, – ответила Кики. – Старый фордовский грузовичок, либо чеёный, либо тёмно-синий.

– Какой модели?

– Не знаю, было слишком темно. Полицейский нахмурился.

– Что значит старый? Какого года выпуска? Пять, десять лет назад?

У Кики возникло чувство, что с ней обращаются скорее как с преступником, чем как со свидетелем, и она возмутилась.

– Десять лет, а то и больше, – отрезала она. – Машина сильно потрепана. Со стороны водителя большая царапина, как будто он за что-то зацепился, и левая передняя фара помята.

Полицейский сменил тон.

– Какой номер? – спросил он, слегка подняв бровь.

– Номера не было ни спереди, ни сзади. Закрыв блокнот, он посмотрел на Кики.

– Ещё что-нибудь можешь сказать?

Кики напрягла память, изо всех сил пытаясь сосредоточиться.

– Ещё вот что. С зеркала что-то свисало. Какое-то украшение. Что-то вроде пушистой обезьянки.

Полицейский вновь открыл блокнот и черкнул пару слов. Затем он зевнул, и Кики поняла, что он, наверное, устал не меньше её. Она пожалела о своей резкости.

– Простите, что больше ничем не могу вам помочь, сказала она.

– Всё в порядке, – успокоил её полицейский. – Лучше сказать правду, чем насочинять с три короба. И если учесть обстоятельства, – добавил он, – ты запомнила немало. – Он улыбнулся и протянул Кики листок бумаги с именем и номером телефона. – Вот, возьми. Если завтра вспомнишь ещё что-нибудь, позвони мне.

– Хотите ещё кофе? – предложила миссис Кендрик.

– Нет, спасибо. Сержант Ролинс, думаю, уже заканчивает. Я подожду её на улице.

Только он начал собирать свои вещи, как задняя дверь открылась и вошел мистер Кендрик с другим представителем закона. Им оказалась толстенная негритянка. Она улыбнулась Кики, у которой на коленях уже успел свернуться Рыжик.

– Это, должно быть, наш доблестный боец, – сказала она, почесав кота за ухом. – А ты мисс Коллир. Кики кивнула.

– Что-нибудь нашли?

– Около куста осталась парочка следов, но отпечатки пальцев на подоконнике затерты.

– Это из-за меня, – посетовала Кики. – Я же следом за ними лезла. Хороша помощница – уничтожила улики!

– Ты всё сделала правильно, – успокоила её сержант Ролинс.

– А в кабинете и в гостиной вы посмотрели?

– Единственные вещественные доказательства, которые нам удалось обнаружить, – усмехнулся мистер Кендрик, – это клочки рыжей шерсти, и мы знаем, откуда они взялись!

– А вы сняли отпечатки пальцев с ручки на двери детской? Я точно знаю, что они трогали её. Изнутри я видела, как ручка поворачивалась.

– Сняли, но улов невелик.

Полицейские уехали, и Кики принялась упаковывать Рыжика в рюкзак.

– Оставайся у нас ночевать, Кики, или хотя бы побудь, не вернется с работы мама, – предложила миссис Кендрик. – Тебе, наверное, неуютно будет сейчас дома одной.

Спасибо, я уже в полном порядке.

– В любом случае пешком ты не пойдешь, я отвезу тебя, – сказал мистер Кендрик тоном, не допускающим возражений.

Кики последовала за ним в гараж.

– Так, значит, они ничего не взяли? – спросила она.

– Из спальни пропало жемчужное ожерелье Сьюзен, ответил прокурор. – Но старинное опаловое кольцо, которое лежало на туалетном столике, они почему-то оставили.

– Ожерелье дорогое?

– Да нет. Девятнадцать долларов девяносто пять центов, куплено в нашем местном универмаге там, где мы раньше жили. Не могу понять, что им было нужно. У них был грузовик, они могли вывезти телевизор, видео, компьютер или микроволновую печь. Продать и получить кругленькую сумму. Просто загадка.

Кики откинулась на роскошное сиденье автомобиля.

– Они что-то искали в вашем кабинете, – сказала она. – Там они провели больше всего времени.

– Ума не приложу, – продолжал недоумевать мистер Кендрик. – Может, они искали секретный сейф? В некоторых домах бывают такие.

Он затормозил у дома Кики и протянул ей чек на двадцать долларов.

– Так много! – запротестовала Кики.

– Ты заработала эти деньги. Я плачу тебе за ум, сообразительность и находчивость.

Мя-я-у! Рыжик высунул голову из рюкзака.

– И тебе тоже, Рыжик, – сказал мистер Кендрик, почесав его за ушком. – Мне очень жаль, Кики, что все так случилось. Приходи к нам ещё раз посидеть с Джеффри, если тебя не пугает эта мысль.

Кики покачала головой, но мистер Кендрик, не дав сказать ей ни слова, продолжил:

– Завтра я попрошу сделать на окнах засовы и ещё раз поменяю все дверные замки, ведь они могли снять копию с ключа.

– Хорошо, – согласилась Кики, вылезая из машины. Спасибо, – она попробовала улыбнуться. – Поздравляю с новосельем!

Мистер Кендрик поднял брови.

– Что ж, во всем есть свои хорошие стороны. Во всяком случае, нам удалось найти отважную няню, которая приходит со своим четвероногим охранным устройством.

Смутившись, Кики рассмеялась и вошла в дом.

Там она выпустила кота из рюкзака и посмотрела на часы. Была почти полночь. Писать маме записку или не писать? После гибели отца маме пришлось вернуться на полную ставку и, поскольку бывали дни, когда они с Кики почти не виделись – только коротко за завтраком или за обедом, они договорились оставлять друг другу записки под большой магнитной маргариткой на холодильнике. Идея о записках пришла в голову маме, и Кики поначалу думала о них с тоской, но постепенно привыкла и иногда даже радовалась возможности черкнуть маме пару слов.

Но сегодня был не тот случай. История получилась бы слишком длинной, а у Кики не было сил излагать всё ещё раз. А если написать что-нибудь вроде: «Привет, мам, пока я сегодня сидела у Кендриков, их ограбили», – маму хватит удар. «Лучше отложить до утра и самой все рассказать» – сонно решила Кики.

Утром будильник успел изрядно потрезвонить, прежде чем Кики услышала его, а услышав, с досадой отключила и продолжала спать, пока её не разбудила мама. Еле-еле натягивала она на себя одежду; после неспокойного, полного кошмаров сна в голове стоял туман. Когда она спустилась вниз завтракать, доктор Коллир сидела за столом ещё в халате, с чашкой кофе и утренней газетой.

Привет, детка, – сказала она, подняв глаза. – Не нашла от тебя никакого послания. Как вчера прошло у Кендриков?