– Побудь пока здесь, – решил Дамиано и отлучился на балкон, попутно вытащив сигареты и зажигалку.
Вивиан не возражала. Она уселась на диван и стала рассматривать фотографию, которую Дамиано поставил на полку возле телевизора. Издалека она увидела парня лет двадцати, обнимающего младшего брата. На фотографии Амато в день своего рождения получил новый шлем, который ему изрисовал Дамиано. Внизу было место для подписи, и Вивиан поняла, что фотография сделана на полароид. Рядом с ценной рамкой стоял тот самый шлем Амато с трещиной в зоне головы. Он был синего цвета, а на вмятой стороне выгравировано «Amato da Damiano». Вивиан посмотрела на балкон и рискнула взять шлем. Он был достаточно велик для Вивиан, но она всё равно держала его в руках, как будто это ключ. Она не могла поверить, что этот шлем сможет раскрыть секрет смерти Амато Кинга, который, возможно, навсегда останется неразрешённым. Как только она поставила шлем на место, пришёл Дамиано с полной пепельницей. Заметив всё же её попытку поставить шлем в правильное место, он помрачнел сильнее, чем был раньше. Он сомневался, что Вивиан выдержит рассказ о смерти Амато, потому даже не пытался начать о нём говорить. К тому же с её подругами Вивиан будет несложно самостоятельно узнать причину смерти Амато. Дамиано не мог представить, какую боль испытал Амато, прежде чем навсегда закрыть глаза.
– Откуда у тебя этот шлем? – поинтересовалась Вивиан, не спуская взгляда с уставшего мужчины.
– Отец отправил мне его прямиком из Италии, но лучше бы он и оставался там.
– Я хочу понять, что ты чувствуешь. Что я могу для тебя сделать? – Вивиан подошла к Дамиано и положила руки ему на плечи.
На мгновение взгляд Дамиано потеплел, и Вивиан отчего-то посчитала, что он улыбнулся. Но Дамиано молча стоял и думал, а нужна ли ему поддержка?
– Быть рядом, – решился Дамиано и сел на диван.
Должно быть, он решил поговорить с ней о брате, и Вивиан точно угадала. Она решила выключить телефон и сосредоточиться исключительно на Дамиано.
– Я очень любил брата. Он часто надо мной шутил, когда я возвращался со школы, разыгрывал меня, когда я играл на улице. Всегда защищал, когда отец начинал ругать меня за любую оплошность. Мы были разными братьями. Он серьёзнее и воспитаннее, я в детстве был бунтарём и попадал в мелкие неприятности. Амато никогда меня не ругал. Если я захотел поиграть с ним, он бросал дела и бежал играть. В две тысячи первом Амато купил себе гоночную машину, и все свободные вечера он тренировался. Он хотел, чтобы я поступил в университет в Америке, чтобы отец ни гроша не отдал за него, потому что хотел обеспечить меня сам. Он выиграл множество гонок и был уверен, что попадёт на чемпионат. Но не попал. Не растерявшись, он продолжил усердно кататься. Заработал достаточно, чтобы купить квартиру в Америке и вписать меня в собственники. Я был счастлив по уши, что Амато почти добился того, чего хотел. Но первого августа две тысячи третьего, когда в Италии проводились гонки, я с родителями был в первых рядах. Было десять машин и только один победитель. Мы с отцом думали, что победителем будет Амато. Это произошло – он победил, но через несколько секунд, когда он пересёк полосу, его машина взорвалась. Я видел, что осталось от Амато и то, как его собирали по частям и погружали в труповозку. После этой трагедии в нашем районе больше не проводили гонки. Тело Амато было кремировано и развеяно над Средиземным морем. А я до сих не могу выкинуть из головы то, что увидел.
Вивиан слушала Дамиано молча. Прерывать Дамиано в момент его откровений нежелательно, и она поняла это без него. Мужчине, несмотря на крепость и силу, требовалась забота и поддержка, потому что сам он бы не смог выйти из состояния полного угнетения. Дамиано считал свою проблему постыдной до тех пор, пока отчаяние не парализовало его ещё больше до такой степени, что он перестал есть даже в том минимальном количестве, которое установил сам себе, а то и вообще отказался от приёма пищи в пользу алкоголя или сигарет. Он пытался справиться с проблемой в одиночку, но она взяла над ним верх. Дамиано оказался её заложником, выбраться из оков которой он не сможет. Если бы из его жизни не исчез Амато, он бы был прежним. Если бы не его отец, Дамиано бы не выживал, а жил по-настоящему и мечтал каждый день просыпаться в добром здравии, а не с мыслью, чтобы как можно скорее пропустить этот день. Дамиано от отчаяния закрыл лицо руками. Глаза его были сощурены, отчего создавалось впечатление, что он собирался уснуть, но за короткий промежуток общения с ним Вивиан поняла, что это «потухший» взор, который совершенно ничего не значил. Его улыбки не значили ничего, но его взгляд, направленный на Вивиан… он значил гораздо больше, чем заинтересованность. Вивиан стала для него лучом солнца? Той, кто спасёт его от отчаяния? Та, кто подарит ему покой, в котором он так нуждается? Почему именно Вивиан Гельц – девушка, которую он знает совсем немного? Может, дело в постоянном желании обоих видеть друг друга? Как будто они оба способны излечить друг друга от проблем… как будто их чувства постепенно становились любовными?
Вивиан решила коснуться его кулона – она смогла прочитать информацию на нём: «Амато Сесилио Кинг, 30.09.1983, группа II, корпус 4, католик». Она ни разу не видела, чтобы Дамиано вышел из дома без кулона брата. Её интерес к его аксессуарам пробудился ровно в тот момент, когда она увидела, что под курткой он прятал кобуру и значок. Вивиан засмотрелась на крепкие плечи и подтянутую грудь Дамиано, которую почти облегала чёрная футболка, не могла не налюбоваться его длинными и нежными пальцами и татуировками на обеих руках, которые скрывали под собой самое ужасное прошлое. Дамиано ощутил себя неловко. Он быстро отвёл взгляд, но Вивиан успела заметить, как загорелись его глаза. Вивиан была готова выслушивать все его проблемы, сказала она ему после того, как Дамиано вместе с ней пошли в комнату и улеглись на постель. Вивиан рискнула лечь ему под плечо, и Дамиано не был против. Обняв девушку, он уставился на потолок, прикрыл глаза и, собравшись с мыслями, решил поделиться с Вивиан своими отношениями с отцом. На губах Дамиано осталась помада Вивиан, которую он во время пауз в разговоре слизывал и едва улыбался. На мгновение ему почудилось, что Вивиан под рукой уснула, но боковым зрением он увидел, что Вивиан внимательно его слушала и вертела на пальце кулон. В голове Дамиано роилось сотни мыслей об отце.
Его отцу всегда было важно то, как его сын учится в школе, в какой университет он поступит и кем будет работать. Энрике Кинг всегда со строгостью относился к Дамиано, а Амато шёл навстречу, давал деньги на все прихоти брата и удовлетворял его желания. Амато был гордостью, а Дамиано, по мнению Энрике, ещё должен был заслужить уважение отца. Если Амато слушался отца и всеми силами пытался походить на него, то Дамиано стремился быть собой и не равняться ни на кого. Бизнес Энрике должен был передаться по наследству Амато, но он умер. Дамиано же, как второй наследник, отказался от него и навсегда улетел в Америку. Энрике знал, что его сын добился уважения в армии и полиции, но ему всё равно, что он для этого сделал. Единственный человек на данный момент, кто искренне понимал Дамиано – Вивиан, и ему радостно, что в тяжёлые для него моменты она находилась рядом с ним.
Пока Вивиан лежала у Дамиано на груди в полудрёме, её телефон разрывался от сообщений неизвестного абонента, который клялся убить её. Дамиано глазком взглянул на экран её мобильника и, увидев сообщения, аккуратно переложил Вивиан на подушку, укрыл одеялом и взял телефон. Не в его стиле брать чужие вещи, но когда кто-то угрожает здоровьем, Дамиано забудет о правилах. Мысленно попросив у Вивиан прощения, он разблокировал пальцем девушки телефон, вошёл в СМС, переписал в свой телефон номер и попытался через данные определить отправителя. Однако по одной манере, по грубому обращению и оскорблениям он понял, что пишет Ричард.
